Яна гортанно смеялась и пыталась его оттолкнуть…
…Они вздрогнули, когда хлопнула входная дверь и бодрый голос Алика Дрючина закричал:
– Яночка! Я пришел!
Он знал, что Яна его не услышит, но тем не менее обозначился, так его распирало от наплыва чувств.
«Скотина», – подумал Шибаев. Он покосился на Яну. «Что?» – произнесла она беззвучно. Он кивнул на дверь и приложил палец к губам:
– Дрючин!
Яна пискнула и скользнула под одеяло. Шибаев закинул руки за голову. В дверь постучали.
– Входи, Дрючин! – сказал Шибаев.
Алик открыл дверь и застыл на пороге, изумленно уставившись на Шибаева, и тот подумал, что адвокат сейчас спросит: «А где Яна?»
В ту же секунду адвокат выскочил из спальни. Хлопнула входная дверь, донесся топот с лестницы, и все стихло. Шибаев отбросил одеяло и ответил на вопросительный взгляд Яны:
– Он ушел. Выходи!
Они посмотрели друг на дружку и рассмеялись. Всю ревность Шибаева как рукой сняло. Ревность к кому? К Авокадо Дрючину? Дурак ты, Шибаев, и уши у тебя холодные! Даже не смешно.
Он повернулся к Яне, рассматривая в полумраке ее лицо, светящиеся перламутровым блеском глаза, темные волосы. Провел пальцами по губам; она шевельнула губами, как будто поцеловала…
…Они гуляли в парке до обеда, потом перекусили в кафе. Яна раскраснелась и оживленно рассказывала о планах будущей выставки. Шибаев, с удовольствием поглядывая на нее, чувствовал, как отступает тревога, и думал, что нужно закончить поиск сегодня же, «дело о наследнике», как он окрестил поиски Руданского-младшего, надоело ему до чертиков и, если честно, пугало непредсказуемостью и нелепостью. Не то чтобы пугало, а рождало смутные опасения. Нутро подсказывало ему, что нужно немедленно «рвать когти» – отчитаться о проделанной работе и предъявить наследника, после чего умыть руки и забыть. Его дело – Игорь Руданский, а остальным пусть занимается капитан Астахов. Ничего себе остальное… Три трупа. Все равно, не его дело!
…Дома он уложил Яну на диван, накрыл пледом, подоткнул края и приказал:
– Спи! Я приду вечером.
Она послушно закрыла глаза…
Шибаев запомнил первые три имени и адреса из списка: Авраменко, Белуха, Дорофеенко. С них и начнем. Если повезет, закончим сегодня.
Через два часа все три имени были вычеркнуты, так как оказались пустышкой: Авраменко умер девять лет назад, Белуха и Дорофеенко больше там не проживали. Шибаев «пошел» по списку дальше. Это была «прикидка». Если ничего не обнаружится до «конца» списка, вернемся к началу, зайдем по новой и копнем глубже. Найдем теперешние адреса Белухи и Дорофеенко… и так далее.
Ему повезло. Номер шесть из списка, Жогов, маленький верткий старичок-боровичок, радостно заявил:
– Конечно, помню! Зареченск! В тот год у них еще яблоки уродили! А какие там девушки! Юра Иванов жил на квартире у местной, Вали… Фамилию не помню. У нее еще мальчик был маленький… Игорек вроде. Все к Юре лип, не отходил. Юра парень видный был, неженатый, ну, между ними и закрутилось. Бригадир Толя Плоткин говорил ему: тебе что, девок мало? А он как прикипел. Когда мы закончили, забрал их в город. Вот такая любовь. Где он сейчас, не знаю, он ушел из бригады… Это же сколько минуло? Больше двадцати лет, почитай. Ох, и бежит время! Связи оборвались… Не видел его с тех пор. Точно, Юра Иванов. Юрий Владимирович Иванов. А зачем тебе?
В адресном бюро Шибаева встретили как родного. Про два часа никто даже не заикался. Через двадцать минут у него на руках был адрес Игоря Юрьевича Иванова. Что и требовалось доказать – считай, повезло тебе, Шибаев.
И наступил момент истины. Музыканты, туш! Он стоял перед массивной дверью с золотой цифрой девять…
Открыл ему невысокий худощавый парень в черном свитере и джинсах, взглянул вопросительно:
– Вам кого?
Шибаев сказал, что ищет Игоря Юрьевича Иванова.
– Есть такой, – ответил парень, разглядывая Шибаева. – А вы…
…Игорь готовил кофе. Шибаев сидел за столом на небогатой кухне.
– Руданский? – спрашивал Игорь, доставая чашки и ложки. – Никогда не слышал. Знакомый мамы? Мама никогда о таком не рассказывала. Отец сейчас в Польше, работает на стройке, прораб. Иванов Юрий Владимирович, точно. Он еще у меня о-го-го! Мамы нет уже три года. Рак. Мы из Зареченска, сейчас там никого уже не осталось. Раньше ездили летом, а последние лет десять или двенадцать уже нет. Валентина Тимофеевна Волох. Мое свидетельство о рождении? Зачем? Они не сразу поженились, отец потом узнал, что я родился. Там стоит прочерк. Была у них какая-то история… Я хотел поменять, говорят, можно. Но это ведь не важно, правда?
Он смотрел на Шибаева близорукими голубыми глазами, и было в них что-то по-детски беззащитное.
Шибаев пил кофе и рассматривал наследника империи Руданских. Думал, что жизнь выкидывает странные фортели, и этот парень поймал, как Иван-дурак, золотую рыбку. В сказке – старик, а в жизни – Иван-дурак. И как, интересно, изменится теперь его жизнь? Купит виллу на Багамах? Отправится в кругосветное путешествие? Бросит работу? А кем он у нас трудится? Программистом! Конечно! Самая востребованная профессия. Менеджеры и программисты. Еще банкиры. Возможно, возглавит осиротевшую «Форель»? Наберет новых людей, продолжит дело Богданова, возьмет кредит и откроет десяток новых точек общепита? А то еще выставит бизнес на продажу, потому что на хрен ему эта морока!
– «Форель»? – переспрашивал Игорь. – Ну, знаю, бывал. Руданский – мой отец? А как же мой настоящий отец, Иванов Юрий Владимирович? И мама ничего не говорила. У меня хорошие родители! Эта квартира – их подарок! Вы уверены?
Он смотрел на Шибаева простодушными голубыми глазами, он был растерян, и радости от виража в собственной судьбе, похоже, не испытывал. О Богданове он никогда не слышал, равно как и о Баулиной Алевтине. Шибаев чувствовал разочарование от того, что все вышло так обыденно, без шампанского, аплодисментов и слез радости в глазах наследника. Разочарование и облегчение. И сожаление, что Ада Романовна не дожила до финала этой романтической истории. Парень нормальный, вменяемый, не алкоголик, не наркоман; простоват, правда. Вон как таращится, никак не опомнится. Алик Дрючин, например, считал, что все программисты социально неразвиты – в силу профессии они просто не взрослеют и жизни не знают, так как Сеть – не что иное, как одна большая условность. А если и реальность, то виртуальная. И пуговку на рубашке он то расстегнет, то застегнет. Волнуется парень, что видно невооруженным глазом.
Примерно через час Шибаев поднялся, положил на стол свою визитку – на предмет возникших вопросов, попозже, когда бенефициар придет в себя. Порылся в папке и выудил карточку адвоката Рыдаева.
Усевшись в машину, он набрал мэтра и доложил, что его миссия закончена и он готов предъявить сына Руданского. После чего надиктовал имя и адрес наследника. И, не обращая внимания на вопли адвоката, отключился, закрыл глаза. Все.