Собираясь к Гусеву, Лара положила в сумку домашней еды. Она понимала, что ему понадобятся силы…
Они нашли Петра Васильевича измученным, с осунувшимся бледным лицом и постаревшим лет на десять. Лара бросилась его кормить, выложила на стол промасленные свертки с жареной курицей, котлетами и даже термос с куриной лапшой. Лука с пониманием выпил с ним за компанию водки.
– Я знал, конечно, что она разозлится на то, что я как бы сдал ее, но в душе-то она должна была понимать, что виновата… Что никогда не относилась ко мне искренне, не говоря уже о любви, хотя я в каждом ее поступке, в каждом слове искал эту любовь. Но ей-то на самом деле нужны были деньги, Вера мне говорила, но я не хотел верить, не хотел разочароваться в этой женщине. Знаете, мне так больно… Спасибо, Ларочка, ты просто ангел… Спрашивается, в чем заключается ее вина? Если разобраться, то ни в чем. Веру застрелили, и Наташиной вины здесь нет, но, с другой стороны, она так хотела от моей сестры избавиться, всеми силами души этого желала, и вот Верочки не стало… Так я чувствовал, когда говорил следователю, что Наташа хотела избавиться от Веры. Понимаю, подло, глупо, но она должна была прочувствовать, что я не хочу ее больше видеть, что один ее вид напоминал бы мне о том, что они с Верой были врагами.
Лука слушал его не перебивая. Лара же суетилась на кухне – заваривала чай, прибиралась… Гусев продолжал рассказывать, но уже с набитым ртом. Он порозовел, ожил.
– Она приехала ко мне, я ждал, что она набросится на меня с кулаками… Но все было совершенно не так. Все было так тихо, что я даже испугался. Я впустил ее, она не спеша так, не разуваясь, кстати, Вера еще говорила мне, что она грязная женщина, так вот, она не спеша, в грязных сапожищах прошлась по прихожей, по коврам и села вот сюда, за стол, достала сигаретку и вдруг говорит мне: Гусев, мол, я знаю, кто убил твою сестру, заплати мне сто тысяч долларов, и я назову тебе убийцу и скажу, за что он убил ее… Вы только поймите мое состояние, когда я услышал такое… Мало того, что она еще пару дней тому назад называлась моей невестой, ведь я был к ней искренне привязан, я, несмотря на отговоры сестры, хотел жениться на ней, так она торговаться ко мне пришла, совершенно чужой человек, хищница, говорю же! Я ей отвечаю, что знаю, кто убил мою сестру, даже фамилию этого ублюдка знаю, на что она мне отвечает: ничего-то ты, Петр Васильевич, не знаешь, ты, то есть я, Гусев, – слепец и вообще дурак.
Лука слушал его, не поднимая головы.
– И тогда она мне говорит, что этот Дражников был ее любовником. Вот так прямо взяла и сказала. Нет, я не потребовал доказательств. Да и зачем они мне. Мало ли чего в жизни не бывает. Она намного моложе меня и красивая, чего не скажешь, опять же, обо мне… Как говорила Вера, желание обрести семью сыграло со мной злую шутку – я внушил себе, что люблю эту женщину, я просто с ума сходил по ней… Если ты, Лука, видел ее, то должен меня понять… Ларочка, ты извини меня. Я не должен был говорить это при тебе.
Лара кивнула и поставила насухо вытертый стакан в буфет. Она ловила каждое сказанное Гусевым слово. Она не должна была ошибиться…
– Наташа была любовницей Дражникова? – переспросил Лука.
– Да. Ну и что, спрашиваю я ее, дальше-то что? Ну, был он твоим любовником, а при чем здесь Вера? И тут она говорит мне, что он убил ее не случайно, а якобы по ее, Наташиной, просьбе. Что это я дурак, что ничего ни от кого не скрывал, что жил как слепец… Она так часто стала называть меня слепцом, что я не выдержал… Ладно, я закричал на нее, предположим я был слепым, потому что собирался жениться на бл…ди, но что такое, спрашиваю, ты говоришь про Веру? За что ее-то убили? Эта мерзавка спокойно так затягивается сигареткой и говорит: из-за денег, милый, из-за чего же еще? Ты говорил мне, что собираешься дать своей сестричке пятьдесят тысяч «зеленых»? Говорил, отвечаю. Теперь подумай, кто мог передать Игорю эту информацию? Твоя сестра, дура, носила их в сумке, как пятьдесят рублей… Я набросился на нее, я не мог вынести, когда мою сестру называют так… Но Наташа расхохоталась мне в лицо и сказала, что Дражников спал с Верой и вытягивал из нее деньги…
Гусева колотило, ему было так плохо, что Лука даже обнял его за плечи.
– Успокойся, Петр Васильевич, ничего плохого в том, что у твоей сестры был мужчина, нет… Я только не понял: за что Наташа просила у тебя сто тысяч.
– Как за что? Она обещала рассказать, за что Дражников убил Веру…
– Разве не за деньги? Не за пятьдесят тысяч?
– Вот когда я набросился на нее и начал душить, тогда Наташа и рассказала мне, что Вера обещала выдать Дражникова… Лука, – простонал он с горечью и заплакал: – Вера знала, что Дражников убивает женщин…
– Знала?
– Знала, но, по словам Наташи, Вера настолько привязалась к этому парню, что, даже если бы он собирался убить меня самого, не выдала бы его…
– И как давно она была знакома с Дражниковым? – спросила молчавшая до этого Лара.
– Я так понял, что давно. Он обещал жениться на ней, говорил, что любит… Я не могу сказать, что не замечал в Вере перемен, да, она изменилась, стала более нервной, но вместе с тем и веселой… Она прямо расцвела, но я приписывал это ее связи с пожилым мужчиной, с которым она якобы встречалась… Но, признаться, я его никогда не видел. Теперь, быть может, мне придется поверить в то, что его и не существовало, что Вера встречалась с парнем, который был моложе ее и связь с которым она тщательно от меня скрывала… Помнится, однажды я рассказал ей историю одной своей знакомой, которая увлеклась молодым мужчиной, и какой униженной чувствовала себя при разрыве, как тяжело переживала, а потом и вовсе слегла в больницу…
– Так за что Дражников убил вашу сестру, вам удалось это узнать?
– Да, удалось… По словам Наташи, Вера пообещала его выдать… Видимо, у Верочки кончилось терпение или же он оскорбил ее и она не выдержала, пригрозила… Знаете, я вот вам сейчас рассказываю обо всем этом, а у самого в голове не укладывается, что моя сестра была любовницей убийцы… И знала, знала обо всем!!!
– Скажите, Петр Васильевич, – спросил Лука, – а что бы вы сделали, если бы Вера была жива, а вы бы узнали о том, что она покрывает убийцу? Вы бы простили ее?
– Я так вам скажу, – не раздумывая, ответил Гусев, – Вере я простил бы все. Она была для меня самым близким человеком, и, если она покрывала убийцу, значит, она так сильно любила… А я уважал ее чувства. Больше того, рано или поздно Вера сама бы рассказала мне обо всем.
– Вы так уверены были в ней? – заметила Лара. – Но ведь она была прежде всего женщиной… И у нее могли быть свои тайны.
– А я и не говорю, что у нее не было своих тайн, но все равно потом она непременно бы рассказала мне о том, что ее мучило…
– А она никогда не говорила вам, что хочет пожить отдельно, завести семью… Разве может нормальная женщина постоянно жить интересами брата?
– Я не эгоист, я понимал это…
– Вера где-нибудь работала?