А потом его сильные, но до невозможности нежные пальцы накрыли ее грудь. Сосок тут же затвердел от тепла его ладони.
Она должна положить конец этому безумию, пока все снова не зашло слишком далеко.
— Берк, — прошептала она онемевшими от страстных поцелуев губами, — оставь меня.
Берк поднял голову, на его лице было такое же изумление, как и у человека, пробудившегося от сна в чужом доме. Взглянув на нее, он дал ей понять, что услышал ее слова, хотя его рука по-прежнему покоилась у нее на груди, словно решила остаться там навсегда. Он заговорил хрипло и невнятно:
— И не подумаю! В прошлый раз я оставил тебя, а ты убежала, и я увидел тебя снова только через три месяца.
Ну и что из того, что она обхватила его лицо ладонями и притянула его губы к своим? Кто может винить ее за это? Ей не доставляла большой радости легкость, с которой он одним касанием делал ее абсолютно беспомощной в его руках. Особенно когда эти руки проделывали с ней то, что проделывают прямо сейчас. Хотя одна его рука лежала у нее сзади на шее, под волосами, явно для того, чтобы она не могла отстраниться от него — как будто ей когда-нибудь могла прийти в голову такая глупая мысль! — другая по-прежнему сквозь материю обжигала ей грудь и угрожала опуститься ниже…
Но в этот момент кучер постучал им в дверь и сказал, что дорога сильно размыта и ехать дальше невозможно. Он также спросил, не изволит ли его светлость переждать ливень в этой маленькой гостинице, к которой они только что подъехали.
Ее разбудил гром. Стекла в окне задребезжали.
Кейт села в темноте на кровати и потянулась к окну, чтобы отодвинуть занавеску. Снаружи была темнота, окутанная пеленой дождя. Она подумала, что, должно быть, очень поздно, так как в домах через дорогу не было видно ни огонька. Деревушка, в которой они были вынуждены сделать непредвиденную остановку, спала. Ей показалось, что все в Англии спят.
Кроме нее.
Это Божья милость, решила она, что гром разбудил ее именно в это время. Она запуталась в сетях очередного из тех снов, этих ужасных, удивительных снов, которые она стала видеть после того рокового дня, когда случайно увидела маркиза выходящим из ванны; снов, которые не покидают ее до сих пор, даже несмотря на то, что они расстались; снов, после которых она каждый раз просыпается разгоряченная и задыхающаяся, с рукой, покоящейся между ног. Это конфуз. Леди не положено так себя вести.
И тут молния осветила ее комнату. Через десять секунд ударил гром, но не так громко, как прежде. Проливной дождь, преследующий их от самой Линн-Реджис, начал наконец ослабевать. Если повезет, то к утру прояснится и дороги в Шотландию станут проезжими.
Почему, спросила себя Кейт, она как дурочка лежит здесь и всматривается в темноту? Ей следует немного поспать. У нее впереди очень длинный и трудный путь.
Только она прикрыла глаза, как услышала какой-то звук, но это не был ни звук дождя, ни далекий раскат грома. Открыв опять глаза, она села и осмотрела заполненную ночными тенями комнату. В домах при дороге, как известно, полно крыс, хотя этот, как ей показалось, был чище большинства других и она видела несколько котов, несущих караульную службу. Однако даже Леди Бэбби не могла справиться с крупными крысами. Пошарив по полу рукой, Кейт нащупала одну из туфель и бросила ее на шум.
Кейт всегда отличалась меткостью, в этот раз тоже не промахнулась и услышала, как кто-то застонал.
Но ведь крысы не стонут!
Потом из темноты раздался голос лорда Уингейта.
— Черт, Кейт! — прошипел он. — Это всего лишь я.
Это был лорд Уингейт — он вошел в маленькую дверь, соединяющую их комнаты, которую она, конечно, и не подумала запереть, когда ушла к себе. К тому же ей и в голову не могло прийти, что он отважится на ночное вторжение. Она нервно потребовала у хозяина, чтобы им предоставили отдельные комнаты, и лорд Уингейт не стал возражать.
Теперь она поняла почему. Да, у них были отдельные комнаты, отделенные друг от друга дверью.
Кейт услышала, как чиркнула спичка, и в комнате стало светлее. Он принес с собой свечу и сейчас, подняв ее, смотрел на нее в неровном свете. Она слишком поздно вспомнила, что на ней нет ни лоскута одежды, и быстро натянула на себя простыню.
— Что вам нужно? — Она отвела глаза от того, что увидела в свете свечи. На нем был только халат, и, когда маркиз поднял руку, он распахнулся на груди, открыв ее взору длинный треугольник волос.
— Мне показалось, что ты зовешь меня, — удивился он ее вопросу.
— Ну так я вас не звала.
Однако, даже сказав это, она вовсе не была уверена в своей правоте. Он ведь снился ей всего несколько минут назад, и она вполне могла выкрикнуть его имя во время какого-нибудь эротического эпизода из сна.
— Кейт, — он поставил свечу на столик возле ее кровати, — я отчетливо слышал тебя. Я читал и…
Чем ближе он подходил к кровати, тем выше она натягивала простыню.
— Может, я и позвала вас, — неохотно признала она, — но только во сне. Мне жаль, если я вас побеспокоила.
Однако, к сожалению, вместо того чтобы обидеться и уйти, лорд Уингейт присел на кровать рядом с ней и спрятал свое лицо в ладонях.
— Ничего. Я все равно не мог заснуть, — сказал он доскам пола. — Знаешь, Кейт, нам ни за что не успеть вовремя. И все этот дождь…
Изабель. Это все, что ему нужно. Поговорить об Изабель.
— Ну нет, — с уверенностью, которой она вовсе не испытывала, перебила его Кейт, — мы найдем ее. Конечно же, найдем.
— Нет. — Он сидел к ней спиной, лица не было видно, но вся его поза выражала невыносимую боль и вину, которую он нес на своих плечах. — Не найдем. Мы приедем слишком поздно. И тогда ей придется выйти за него замуж.
Кейт, пораженная печалью, которая звучала в его низком мужественном голосе, непроизвольно потянулась к нему и положила руку на широкую, сильную спину. Потому что ситуация была намного хуже, чем представлялось Берку. Дэниел Крэйвен никогда не женится на Изабель. Кейт это знала.
Но разумеется, не могла сказать об этом отцу Изабель.
— Это был Крэйвен! — неожиданно заявил он.
Кейт, не понимая, взглянула на него:
— Прошу прощения?
— Это был Крэйвен, — повторил он. — Изабель сказала мне, что тогда с тобой в саду был Дэниел Крэйвен, а не лорд Палмер. А ты позволила мне думать, что это был он. Почему?
Кейт, которую потрясло то, что он так резко сменил тему, сделала глотательное движение, но так и не подняла глаз от стеганого одеяла, которое во сне отпихнула к спинке кровати.
— Это не имеет значения, — поспешно проговорила она. — Больше не имеет.
— Нет, имеет! — возразил он. — Это слишком серьезно. Почему ты мне не сказала?