– Лара, и как это будет выглядеть? – донимала я ее вопросами, страшно нервничая. – Здравствуйте, я – Полина Пухова, писательница, пришла поговорить с вами о том, как вы три года тому назад организовали побег вашего закадычного друга, Григория Флорского?
– Нет. Во-первых, я сама предупрежу его о том, кто ты. Скажу, что ты хочешь поговорить с ним об адвокатской практике, собираешься начать работу над новой серией романов, где главным героем или героиней (ты сама еще это не решила) станет адвокат. Но не простой адвокат, а человек, расследующий дела наравне со следователями, такой вот неравнодушный к чужому горю профи. Герой, одним словом. Потом я, сославшись на свою занятость, уйду, а вы останетесь вдвоем, поговорите о том о сем. Скажу сразу – он ужасно обаятельный, и в его присутствии ты не будешь испытывать дискомфорт. Он большой юморист, знает огромное количество анекдотов… Думаю, что ваша беседа пойдет как по маслу. И только потом ты вдруг, неожиданно и очень быстро, изложишь ему свою историю о поездке в Уренгой. Дави на его сострадание: мать Нади переживает, болеет, так нельзя, ей надо помочь, хотя бы дать некую надежду… Словом, постарайся выудить из него, где сейчас находится Агренич. Вот, собственно, и все! Но я почему-то уверена, что он знает, где она живет и чем занимается. Если, конечно, она жива-здорова.
И вот спустя несколько часов я уже сидела в его уютной просторной кухне, смеялась над анекдотами Абрамова – крупного пухлого мужчины с круглым розовым лицом и коротко стриженными кудрявыми волосами, лакомилась наивкуснейшими лимонными пирожными, приготовленными его очаровательной женой, русоволосой красавицей Светланой, и держала по очереди на коленях ее маленьких деток-близнецов. Лариса, как она и обещала мне, ушла, оставив меня одну, и я почему-то чувствовала себя чуть ли не преступницей… Одно дело – задавать невинные дежурные вопросы, связанные с адвокатской деятельностью Льва Борисовича, другое – попытаться залезть в его личные тайны.
Безусловно, его занятость ощущалась каждую минуту. Ему беспрестанно звонили. Иногда он отвечал односложными фразами, но чаще все же, извиняясь, покидал кухню и разговаривал по телефону, стоявшему в передней.
– Знаете, он даже пообедать не может спокойно, его постоянно отвлекают. Я говорю ему: Лева, отключи, наконец, телефоны и поешь нормально! Я ведь сижу дома, с детьми, наготовлю всего, жду мужа с работы, а он возвращается либо совсем поздно, уставший, и даже есть не хочет, либо придет, как сегодня, только сядет за стол, и начинаются звонки…
– Мне кажется, он от вас и от детей заряжается позитивной энергией. Я именно таким и представляла себе хорошего адвоката, – эти слова я произнесла искренне. Теперь осталось подобраться к тому, что меня больше всего интересовало. – У него много друзей?
– Нет, как ни странно. Чтобы иметь много друзей, нужно время. А у Левы его нет. Совсем. Был один друг, но его больше нет… Но, думаю, Леве вполне хватает и нас!
У нее был отменный аппетит, она поедала одно пирожное за другим, получая от этого огромное удовольствие. Я отметила про себя, что Светлана в скором времени все же располнеет и что это нисколько не испортит ее, наоборот, придаст ей женственности. Или же она… беременна?
– Вы не стесняйтесь, ешьте… – сказала она мне, улыбаясь. – У меня есть еще печенье.
– Нет-нет, мне хватит! Спасибо, все было очень вкусно.
– Я ужасно рада, что вижу вас. Я прочитала почти все ваши романы. Мы раньше много ездили, летали на самолетах, и я часто брала с собой именно ваши книги… Вы, Полина, тонкий психолог, вы так описываете женщин, их характеры и отношения с мужчинами, что я постоянно ловлю себя на мысли, что уж у вас-то на личном фронте все должно быть в порядке. Что мужчины у вас – вот где! – Она сжала свой маленький кулачок. – Словом, я ужасно благодарна Ларисе за то, что она познакомила нас… Вот, Лариса, кстати! Тоже адвокат. И у нее тоже нет времени. Совершенно. И никакой личной жизни. Я знаю, что ей нравился один следователь, она по нему просто сохла, но он никак не может забыть свою жену, бросившую его ради карьеры… Но это не мои тайны, поэтому не стану больше говорить про Ларису. Ну вот, наконец-то Лева вернулся. Наговорился, дорогой?
– У меня чай остыл, нальешь новый? – Лев Борисович поцеловал жену в щеку и уселся напротив меня. – Полина, уж вы извините меня, что я никак не могу уделить вам внимание. Так что же вас интересует? Жизнь адвоката? Ну вот, – он провел рукой по воздуху. – Сами видите! Есть адвокаты семейные, есть – холостые. Разные. Хорошие и плохие. Халтурщики и адвокаты от бога. Лариса сказала мне, что вам нужен герой-адвокат? Возьмите женщину, типа Ларисы.
– Вот-вот, и я ей тоже намекнула! – воскликнула Светлана.
– И лучше, если ваша героиня, – он широко улыбнулся, – будет все же незамужней женщиной, чтобы потом можно было побольше накрутить любовных историй вокруг ее персоны… Читателям это нравится.
– Лева! Вот тебе чай, а я пойду, позанимаюсь немного с детьми. А то они все время кричат, вы не сможете нормально поговорить.
Светлана вышла из комнаты, уводя за собой малышей.
– Ну а если серьезно, то я и не знаю, что вам рассказать, – вздохнул Лев Борисович, и его слова в сразу опустевшей, тихой кухне прозвучали особенно четко и провокационно.
Я не могла не воспользоваться этим обстоятельством и выпалила:
– Расскажите о Григории Флорском! – И я замерла, ожидая его реакции.
Лев Борисович уставился на меня удивленным взглядом.
– Вы – кто? – спросил он после небольшой паузы. И тон его голоса, густого, жирного, сильного баса, был уже совершенно иной, чем прежде. – Вы ведь действительно Полина Пухова… Кто рассказал вам о Флорском?
– У меня есть минут десять? Я постараюсь все быстренько объяснить.
– Есть. Валяйте! – Он резко откинулся на спинку стула, скрестил руки на груди, склонил голову набок и посмотрел на меня каким-то странным, настороженным взглядом.
Я заговорила. Рассказала ему обо всем, что знала, начиная с записки Екатерины Андреевны и заканчивая своей поездкой в Уренгой. От волнения я даже начала заикаться.
– Понятно, – буркнул он, продолжая сверлить меня взглядом.
Мне показалось, что он вздохнул с облегчением. Вероятно, он все же не воспринимал меня всерьез.
– И что вы от меня хотите? – Он нервно забарабанил пальцами по столу.
– Помогите мне найти Надю!
Я не сообщила ему о том, что завтра, в десять часов четыре минуты на Курском вокзале Веру Петровну Агренич должен кто-то встретить, возможно, сама Надежда Агренич. Мне бы, конечно, подождать до завтра и понять, кто же приедет на Курский вокзал, но так случилось, что Лариса организовала встречу с Абрамовым именно сегодня… В сущности, даже если он ничего и не знает о местонахождении Агренич, то он, может, хотя бы расскажет мне что-нибудь о ней?
Мне было стыдно признаться себе, что в ту минуту, когда я сидела, вся красная, вспотевшая от волнения, перед Абрамовым, я думала о своей будущей книге, о том, как наполню ее недостающими деталями… И что если уж за основу романа я возьму подлинную историю, то почему бы мне не воспользоваться случаем и не собрать как можно больше информации как о Флорском, так и об Агренич?