– Глупышка ты моя, – вздохнула Мэри, погладив меня по волосам. – Глупышка… Я ведь вижу, как он смотрит на тебя… как ты можешь ему не верить?
– Мэри… ты ведь знаешь – он столько раз обманывал меня, столько раз…
– Ты дурочка. Марго. Это было давно. Сейчас все иначе. Если бы хоть раз он посмотрел так на меня – я никуда не ушла бы. Я бы делала все, что он скажет, поверь. И не отпустила бы его.
– Ну, так попробуй, я ведь чувствую – ты хочешь…
– Э, нет! – засмеялась она. – Не лови меня «на слабо», Марго. Я этого не сделаю.
– Слабо? – улыбнулась я сквозь слезы, и Мэри с улыбкой кивнула:
– Считай, что так. Только никогда не говори ему об этом – хорошо?
– Как скажешь, дорогая…
Она улетела в Россию через неделю. Алекс сам оформил все документы, сам привез ей билеты – до Москвы и до родного города. Все – молча. С той ссоры они больше не сказали друг другу ни слова.
Мы провожали ее в аэропорт, я рыдала навзрыд, а Мэри, к моему удивлению, была собранно-холодной, сосредоточенной и словно просчитывавшей что-то внутри себя. У стойки регистрации она попросила меня сразу же уехать, как только она получит посадочный талон.
– Я не хочу, чтобы ты рыдала мне на дорогу, Марго.
– Да, я поеду – у меня сердце разорвется, если я увижу, как ты удаляешься от меня, – прорыдала я, обнимая ее. – Ты хотя бы позвонишь мне?
– Не обещаю. Но постараюсь. Иди, Марго, и помни, о чем я тебе говорила. Не подведи меня, хорошо? – Мэри поцеловала меня в мокрую от слез щеку и чуть оттолкнула от себя.
Я сделала пару шагов назад, и тут, к моему удивлению, Алекс, стоявший до этого в стороне, подошел и взял Мэри за руку:
– Ну что, Мэ-ри, сбежала? Беги… Только вот… – Он полез в карман пиджака и достал пластиковую карту. – Возьми.
– Что это? – удивленно спросила она, не шелохнувшись.
– Я сказал – возьми. А что это – ты прочтешь тут. – Из другого кармана он достал небольшой конверт и тоже протянул Мэри.
Она поколебалась секунду, но взяла и карту, и конверт.
– Прочитаешь и поймешь. Может, новое что откроешь для себя, – усмехнулся Алекс. – В любом случае… Живи, Мэри, просто живи – хорошо?
– Я постараюсь, – серьезно ответила она, глядя ему в глаза.
Алекс вдруг нагнулся и поцеловал ее – легко, в щеку, едва коснувшись губами. Потом резко повернулся, взял меня за руку и потянул к выходу:
– Идем, иначе будет сложнее. Едем домой, Марго.
Он не дал мне больше обернуться, не дал посмотреть назад, но я спиной чувствовала, как стремительно удаляется от меня по длинному коридору моя Мэри…
– Что было в том конверте? – спросила я, уже сидя в машине.
– Это предназначено ей. Тебе не скажу, – Алекс не повысил голоса, но я поняла, что спрашивать не нужно.
Дом омертвел – ну, мне, во всяком случае, сразу так показалось. Мне вдруг стало страшно подниматься наверх – спальня рядом с моей опустела, и там теперь поселился новый призрак – призрак Мэри. Еще долго мне будут чудиться ее шаги на лестнице, запах ее сигарет, аромат духов, слышаться ее высокий голос… Я буду просыпаться утром в надежде, что вот сейчас откроется дверь – и на пороге возникнет она, улыбнется и позовет пить кофе. Такое уже было в моей жизни, когда исчез Алекс. Я тогда вернулась в Москву, но и там меня постоянно преследовал его образ – как по ночам преследовал кошмар материнского гнева. Мои призраки множились, создавая вокруг меня кольцо…
Алекс рассказал мне о том, как передал конверт с кольцом и прядью волос Мэри посреднику, а через час получил деньги. Заказчик остался доволен работой, даже выплатил премию «за скорость». Я снова спросила, взял ли Алекс деньги, и он только ухмыльнулся:
– Марго, ты меня удивляешь.
Это почему-то родило во мне неприязненное чувство – ну, как он мог, когда дело касалось Мэри…
Она не звонила, а я не знала ее нового номера – словом, стало понятно, что больше мы уже вряд ли увидимся.
– Не волнуйся, Марго, с ней все будет в порядке, – успокаивал меня по вечерам Алекс, глядя на то, как я с тоской смотрю на черный экран мобильного или на пустое окно переписки в аське.
– Я надеюсь…
Я не понимала, почему продолжаю жить в доме Алекса – мне, по сути, можно было уже возвращаться. Костя считал Мэри мертвой, значит, ко мне вопросов у него больше не было. Нужно было как-то начинать жить, налаживать судьбу, вновь искать работу. Но я продолжала просыпаться каждое утро в маленькой спальне дома в Цюрихе, исправно спускалась к завтраку, пила чай вместе с молчаливым и погруженным в какие-то мысли Алексом. Это продолжалось довольно долго. Мы почти не общались, и я чувствовала себя затворницей, лишенной всех радостей в жизни, – с Лео я порвала решительно и грубо в тот день, когда улетела Мэри.
Единственной радостью оставались только прогулки в небольшом сквере недалеко от дома. Я выбиралась туда дважды в день – перед обедом и ближе к вечеру, – бродила среди старых деревьев, подбирала в уме рифмы и, присев на первую попавшуюся лавку, записывала рождающиеся стихи в блокнот. Делала я это с единственной целью – не сойти с ума.
От Мэри по-прежнему не было никаких вестей, я даже не знала, добралась ли она до родного города, устроилась ли как-то. Старый мобильный был отключен, нового я не знала, а цветок ее аськи всегда горел красным. Письма, которые я посылала на электронный ящик, возвращались с пометкой «данный адрес не существует».
Мэри исчезла…
Я понуро брела по дорожке, совершая ежедневную вечернюю прогулку. В голове крутилась фраза, утром брошенная Алексом вскользь: «Второй день спиной чувствую опасность». О его феноменальном чутье я знала – Алекс почти всегда четко знал, что произойдет в тот или иной момент, мог просчитать ситуации, заблаговременно найти из них выход, а то и вовсе предотвратить. К чему относилась сегодняшняя фраза, я не поняла, но в голове она засела.
Взглянув на часы, я заторопилась – время приближалось к восьми, скоро вернется Алекс, который не слишком одобрял мои отлучки. Я ускорила шаг и вдруг услышала за спиной тяжелое дыхание. Почему-то стало очень страшно – на улице темно, за спиной дышит кто-то, нужно скорее выбраться на оживленную трассу. Я еще прибавила темпа, но меня грубо схватили за воротник куртки, и сильные руки, зажав рот, потащили меня в кусты. Я начала вырываться, мычать и попыталась укусить зажавшую мне рот руку, но безуспешно – противник был явно сильнее. Он бросил меня на спину, я больно ударилась спиной не то о корень, не то о какую-то валявшуюся ветку. Из темноты на меня смотрели глаза – только глаза в прорези темной маски, натянутой на лицо.
– Ну, вот и встретились, Марго…
От ужаса я перестала дышать – голос принадлежал Геннадию. Значит, слухи о том, что он скрылся за границей, небеспочвенны…