– Ты что-нибудь понимаешь? – спросил Сергей Пузырька.
– Такое встречается… По одному и тому же адресу находится сразу несколько домов. Думаю, что квартира Тихомирова находится в глубине двора, позади здания этого кафе.
– Да нет, ты не понял. Это же то самое кафе «Саламандра», из которого звонила Клара Конобеева! Ребята проверяли по компьютеру. Вспомни, первый звонок был из «Саламандры», я отлично помню. А второй – вроде бы из нашего штаба.
– Еще одно совпадение!
Сергей с Никитой зашли в кафе и оказались в полутемном зале. Бармен с бабочкой на шее уставился на вошедших с любопытством.
– Мороженого у нас нет, – встретил он нежелательных для взрослого заведения посетителей, намекая тем самым, мол, проваливайте отсюда, мелюзга, вам здесь делать нечего.
Горностаев закипел от злости. «Идиот! Стоит тут, водку разливает и не знает, что люди заняты настоящим, серьезным делом…» – так и рвались с его языка обидные слова.
Но Сергей промолчал. Затем, подмигнув слегка оробевшему Никитке, облокотился на стойку так, словно он родился и вырос в баре.
– Покажите меню, – сказал он, глядя злыми глазами на невежливого бармена.
– У нас все дорого, – продолжал тот в том же духе, явно не собираясь обслуживать нежелательных посетителей.
– Да я скажу своему отцу, что ты отказался нас обслужить, и он спалит твое кафе! Тоже мне, киприда… – Сергею хотелось как-то отругать бармена, и он произнес первое пришедшее ему в голову слово, глядя на вызывающе элегантную бабочку этого мерзкого типа.
Бармен, принявший название бабочки киприда за страшное и незнакомое ему ругательство, сменил выражение лица и даже постарался улыбнуться. И перед ребятами тотчас появилось меню – кожаная тисненная золотом папка.
Сергей с важным и в то же время небрежным видом просмотрел его и, набрав в легкие побольше воздуха, сделал дерзкий заказ:
– Значит, так. Грибы, антрекот, салат, вот этих деликатесов понемногу, водку, мартини, джин с тоником и сигареты «Парламент». Все по два раза.
– Еще фанту, колу и спрайт. По маленькой бутылочке и безо льда, – добавил, краснея, Пузырек.
И бармен кинулся выполнять заказ.
Спустя четверть часа столик, за который уселись ребята, был заставлен закуской и напитками.
– Ешь, Пузырек, и не терзайся угрызениями совести. Мы с тобой не роскошествуем, а РАБОТАЕМ.
– А водку с мартини тоже будем пить?
– Будем. Это тоже работа. Кроме того, нужно же когда-нибудь начинать.
Сергей, забывшись, уже представил себя в роли многоопытного опера, выслеживающего добычу, нарисовал мысленно картинку ситуации, когда алкоголь – «издержки производства».
Проглотив салат и выпив немного мартини, он почувствовал головокружение.
– Пузырь, ты слышишь музыку? Это саксофон…
– Класс! – ответил ему Никитка с набитым ртом, расправляясь с антрекотом. – Давай приходить сюда почаще.
– Постой, мы зачем сюда пришли? Бармен! – он позвал бармена. – У меня к вам вопрос. Одна шмара… – Сергей начитался криминальной литературы, в число которой входил и словарь уголовников, и теперь решил употребить свои познания на деле, – должна мне деньги. Я знаю, что она была здесь и звонила по вашему телефону. Я должен ее найти.
Сергей достал из кармана фотографию Клары Конобеевой и протянул бармену.
– Нет, не видел… – пожал тот плечами.
– А если повнимательнее посмотреть?
– У нас тут в основном мужчины бывают.
– Понятно. А где здесь у вас туалет? Никитка, ты подождешь меня?
– Сначала заплатите, а потом я вам покажу… – слегка нервничая, проговорил бармен, не зная, очевидно, как вести себя с такими «крутыми» парнями. Если бы знать, чьи они дети… Так, наверное, думал он.
Сергей достал приготовленные заранее пятьдесят долларов и протянул бармену.
– Сдачи не надо. Но учти, в карманах у меня теперь пусто, так что без глупостей…
Бармен, спрятав деньги в карман, улыбнулся дежурной улыбкой и провел Сергея к туалету.
– Никита, ты жди меня… – строго приказал Горностаев другу, уходя. – Что-то у меня живот прихватило. Наверное, у них тут несвежий салат подают…
Но Сергей и не собирался идти в туалет. Не чувствуя под собой ног и находясь в странном, словно разбавленном, состоянии, он, заметив, что бармен занялся другим посетителем, прошмыгнул мимо туалета в подсобку и, прячась там между какими-то ящиками и флягами, углубился внутрь здания.
Дело в том, что кафе занимало лишь первый этаж двухэтажного старинного особняка восемнадцатого века. Отреставрированное со стороны Пушкинской, с другой стороны здание представляло собой жалкое зрелище: облупившаяся заплесневелая штукатурка, некрашеные рамы, тусклые стекла, паутина…
Проникнув внутрь, петляя по коридорам мимо кладовок и кухни, Сергей в конечном счете оказался во дворе особняка. Там рос лопух, стоял старый кряжистый дуб, который давал много тени. И, главное, была дверь, ведущая наверняка на второй этаж. Темно-вишневого цвета, пыльная и старая, она легко поддалась, когда он толкнул ее.
Тусклая лампочка освещала узкую совершенно черную от времени и грязи лестницу, ведущую наверх. Сергей поднимался по ней на ватных, бесчувственных ногах, и вовсе не несвежий салат был тому причиной – его сморил мартини. Конечно же, парня мутило с непривычки, временами тошнота подкатывала прямо к горлу. А витавшие вокруг запахи кухни усиливали неприятные ощущения. Пахло на лестнице не то кислыми жирными щами, не то пережаренным луком.
И точно, не сделал Сергей и пары шагов, войдя на этаж, как перед ним открылась огромная, запущенная кухня. Он увидел два больших стола, заставленных посудой. Однако наблюдалось и существенное различие между столами. Если на одном стояли лишь хлебница и несколько пустых тарелок, то на другом в миску было насыпано какое-то зерно, рядом торчала коробка с овсяными хлопьями, за ними находилось блюдо с зелеными яблоками, банка с медом. А по стенам висели пучки трав. «Колдуны, что ли, здесь живут»? – мелькнула у Сергея неожиданная мысль.
Даже тут, на втором этаже, была слышна музыка, которая звучала внизу, в кафе. Если бы не она, то впечатление от кухни было бы куда более мрачным. Кроме того, в окна кухни било солнце, а его свет тоже несколько смягчал производимый на непрошенного посетителя этого явно коммунального «музея» удручающий эффект.
Сергей искал телефон. Он вышел из кухни и прошел по темному, пахнувшему кошками коридору и увидел несколько дверей. Но все были закрытыми. Тогда он постучал в одну из них. И тут же услышал жизнерадостный, веселый женский голос:
– Люда, это ты?
Сергей напрягся. Нет, он не Люда. Он хотел было уже постучать в соседнюю дверь, как послышался звон ключей и дверь, за которой только что прозвучал женский голос, начала отворяться. Сергей, забившись в темный угол так, чтобы его невозможно было разглядеть, затаил дыхание.