Она попыталась убедить себя в том, что замуж ей за него не выходить, совместных отпрысков, к счастью, не воспитывать – следовательно, нужно сосредоточиться на деловых качествах. А для этого нужно сделать вид, что она не слышала этих его сентенций о том, что должен и может иметь чиновник «его ранга».

Данил заметно расслабился, поняв, что Марго поддалась. Дальше они провели еще около часа в пустом трепе ни о чем, и Марго поднялась:

– Мне пора. Я и так непростительно задержалась сегодня. Ты дашь мне визитку или просто телефон?

– Для тебя у меня будет отдельный номер. Оставь свой, я позвоню на него сразу, как куплю сим-карту.

Марго хмыкнула про себя – ну, нельзя же быть настолько трусом, но потом решила не вдаваться в подробности. Ей от него ничего не нужно. Ничего – кроме возможности зарабатывать так, как она привыкла, и так, как умела.

«Действительно, все делается к лучшему и так, как должно. Удачный день».

Закончившееся отказом собеседование перестало ее расстраивать.

Марго поспешила к метро, но на полдороге передумала и вышла на обочину, голосуя.

Алекс

Влажный тропический климат совсем доканал его. Кашель усиливался, боли в груди стали постоянными, а слабость по утрам приводила в бешенство. Кому понравится – когда не в состоянии сразу встать с постели, а вынужден отлеживаться и выжидать момент, когда прекратится тошнота. Алекс совсем забросил физические упражнения, все чаще ловил себя на том, что лежание в гамаке прельщает его куда больше, чем даже купание в океане. Тайвань убивал его…

От скуки и тоски Алекс пил. Это помогало забыть все неудачи и вынужденное бегство из Цюриха. Он сменил документы и поселился здесь, на побережье, в небольшой деревушке неподалеку от Тайбэя, купив дом у четы пожилых немцев, решивших избавиться от лишней недвижимости.

Маргоша по-прежнему жила у бабушки, и Алексу только однажды удалось увидеться с дочерью – украдкой, в школьном дворе. Маргоша рыдала, вцепившись в лацканы его пальто, просила забрать ее, а он только беспомощно бормотал что-то о работе и о том, что нужно немного потерпеть. Чтобы выпустить разрывавшее его после этой встречи раздражение, он пустился на совершенно детскую и глупую выходку – разнес вдребезги машину тещи, припаркованную перед домом. Стало легче, но одновременно и стыдно – ну, в самом деле, как малолетний хулиган.

Единственным развлечением в жизни остались поездки в Тайбэй. Он бродил по улочкам, то и дело натыкаясь на раскрашенных трансвеститов и проституток, отмахивался от их назойливых приглашений и постоянно ловил себя на мыслях о Марго. Он дал слово не беспокоить ее – и держал его, хотя не признавался в том, каких усилий ему это стоит. Сцена расставания стояла в глазах так четко, словно это произошло вчера, – удаляющаяся Марго, растерянный Джеф, совершенно убитый ее словами и поступком, и он сам – с пистолетом, направленным в спину Джефа.

Выстрелить Алекс не смог. Как не мог и объяснить причину. Когда Джеф развернулся к нему лицом, пистолет уже перекочевал из руки в карман, а Алекс невозмутимо выбивал из пачки сигарету.

– Давай разойдемся, – хрипло попросил Джеф, выбрасывая ему под ноги обойму. – Исчезни, пропади – я сделаю то же самое.

– Годится, – кивнул Алекс.

На том они и разошлись, и с тех пор он не знал, куда делся Джеф, вернулся ли к Марго, приняла ли она его. Скорее – нет…

Иногда вечерами Алекс доставал листки дневника Мэри и перечитывал. Это стало ритуалом, привычкой. Строчки прыгали перед глазами, и ему казалось, что он слышит голос Мэри – высокий, иногда чуть срывающийся.

«Gotan Project – до слез. Музыка только об одном мужчине. Закрываю глаза – только один мужчина. Все неправильно, нелогично, бредово – и больно. Это слово сопровождает меня уже довольно долго. Я знаю – с кем бы я ни начала отношения – в конце будет больно. Скорее всего – мне. Но возможны варианты.

«Мэри, я подумал… если ты скажешь, что хочешь попробовать – мы попробуем».

А я не знаю – хочу ли я пробовать. Хочу ли вообще уже чего-то и с кем-то. Скорее – нет.

Нет.

Ему будет больно – зачем? Мне от этой боли никакого удовольствия. Так надо ли?

Нет.

Я ничего ни от кого уже не хочу».

Ее откровения удивляли. Алекс до сих пор не мог представить, какой силой все-таки обладала Мэри, чтобы держать такие чувства внутри, в себе, не выпуская их наружу. И свою фразу про «попробуем» он тоже помнил – эта запись была едва ли не последней в дневнике. Через несколько дней на Мэри напали во дворе дома и искалечили. А ведь он мог помочь ей, спасти – но слишком гордая Мэри отвергла его руку, отбросила, ушла. Как оказалось, навстречу смерти.

Пару раз, напившись, Алекс пытался сжечь дневник, но в последний момент занесенная над камином рука начинала дрожать, и он останавливался, убирал листы в папку и совал в тумбочку у кровати, чтобы снова достать через время.

Ему очень хотелось выбросить Мэри из памяти, забыть, никогда больше не возвращаться. Но всякий раз, думая о ней, Алекс понимал: а ведь она – часть Марго. Как можно забыть часть любимой женщины? Он давно уже воспринимал их как одно целое, не делая разницы. Оказываясь – пусть редко и силой – в постели Мэри, он чувствовал, что и Марго здесь, с ними. Марго, с которой вот уже много лет ничего не было – исключая тот месяц в Цюрихе, когда старые чувства вспыхнули новым ярким пламенем. Если бы она тогда не погорячилась… если бы он смог простить…

Марго

Странный сон, приснившийся ей в ночь после встречи с Данилом, преследовал Марго вот уже несколько дней. Она крепко уснула тогда и вдруг увидела Мэри. Та сидела на подоконнике, курила и молча смотрела на Марго, чуть прищурив левый глаз. От этого взгляда у Марго побежали мурашки, и она спросила негромко:

– Мэри, что?

– Не связывайся с ним.

– С кем?

– Я не знаю, как его зовут. Но он мне не нравится. – Мэри выпустила облачко дыма и закинула ногу на ногу.

– Я не понимаю тебя…

– Вспомни Гену. Не связывайся. – И образ Мэри стал растворяться, пока совершенно не исчез.

Марго проснулась среди ночи в поту, обхватила себя за плечи и постаралась унять дрожь в теле. Видение было настолько четким, что она могла поклясться – в комнате пахнет ментоловым дымом. Марго нашарила ногой тапочки, набросила халат и пошла в кухню. Захотелось выпить чаю – горячего, сладкого и с лимоном, но завтра отечет лицо, а нужно ехать к приятелю и пытаться прощупать финансовое положение его фирмы. «Ничего, с утра сделаю компресс», – решила Марго и включила чайник. Из головы не выходила услышанная во сне фраза Мэри – «Вспомни Гену». Этот самый Гена был заместителем ее шефа в «Золотой улице» и пытался облапошить старика, выкрав номера счетов фирмы в заграничных банках и подставив Марго. К счастью, шеф разобрался и заблокировал все, однако чуть позже в Цюрихе сбежавший от возмездия Гена едва не убил Марго. Спас, как обычно, Алекс. А Мэри, единственный раз до этого увидев Гену случайно в одном из клубов, сразу сказала – он мне не нравится, козел редкий. Марго тогда вспылила, наговорила грубостей, обвинила Мэри в том, что та слишком быстро делает выводы. А получилось, что Мэри-то оказалась права… И что мог значить сегодняшний сон? Предостережение? Как бы понять…