Ставку на Гиви Кавсадзе Марго делала высокую.
Большая фирма, хорошая репутация, явно немалые активы – все это гарантировало интерес к ее предложению. Собственно, одного Гиви вполне хватило бы для начала, и можно пока выдохнуть. Марго не собиралась зарываться и навлекать неприятности на свою голову, а потому решила, что попросит совсем маленький процент за услуги – чтобы не вызвать желания убрать ее.
«Я не буду гнать лошадей, потому что знаю, как опасно просить больше, чем можешь съесть, – подавишься. Попрошу процента полтора – это при любой сумме неплохие деньги, и для начала мне хватит. А уж дальше будет видно, как поступать. Если дело встанет на правильные рельсы, смогу увеличить ставку».
Она считала такое поведение правильным и безопасным, а потому, собираясь на встречу с Кавсадзе, не нервничала. Они уговорились встретиться в центре, так было удобнее обоим. Марго уже вызвала Ирину и теперь накладывала макияж, попутно приглядывая за ползающей по коридору Машей.
– Пора, Машка, твоей матери снова на диету, – говорила она, накладывая тон на лицо. – Хватит оправдывать себя твоим рождением, надо немного следить за собой. Вон смотри – единственная юбка осталась, что сидит относительно прилично, а все остальное хоть сейчас выбрасывай. Ну, ничего – мама заработает денег, похудеет, накупит себе тряпок красивых – у такой девочки, как ты, должна быть красивая мама, правда? Ты ведь у меня красотуля, Мэри.
Маша сидела на пороге ванной и во все глаза рассматривала собирающуюся мать. В волосах у девочки пробивалась рыжина – сказывалось ирландское происхождение, мать Джефа была огненно-рыжей, со сливочно-белой кожей в веснушках, и маленькая Мэри, подрастая, начинала демонстрировать схожесть. Марго это нравилось – рыжий цвет волос дочери напоминал ей о подруге.
Ирина пришла вовремя, Марго передала ей Машу и сказала, что рассчитывает не задерживаться сегодня.
– Да вы не беспокойтесь, Маргарита Николаевна, – придерживая на руках вертевшуюся Машу, успокоила няня. – Мы прекрасно ладим, найдем чем заняться. Работайте спокойно.
– Только на улицу не выходите, хорошо? – уже стоя на пороге, напомнила Марго. – Маша стала подкашливать ночью, меня это беспокоит.
– Да-да, конечно, не волнуйтесь, я помню, – заверила Ирина, и Марго с чистым сердцем поспешила к лифту.
Она шла к машине, обдумывая предстоящий разговор с Кавсадзе. Внезапно кто-то взял ее за локоть сзади, и Марго взвизгнула от испуга и неожиданности – погруженная в мысли, не услышала шагов.
– Что, страшно? – знакомый голос не успокоил, скорее испугал еще сильней. Марго остановилась и попыталась развернуться, но рука, клещами державшая ее локоть, мешала. – Не дергайся, что за привычка такая!
– Отпусти меня!
– Отпущу, как только до машины дойдем.
– Зачем ты явился?! Мне вообще не до тебя и твоих выходок, у меня встреча! – отбивалась Марго, но Алекс – а это был, разумеется, он – не разжимал пальцев.
– Встреча твоя отменяется.
– Да ты… что ты… – задохнулась она, но он перебил:
– Не волнуйся, твоя деловая репутация не пострадала. Просто сегодня утром в офис господина Кавсадзе позвонили и попросили передать, что у тебя болен ребенок, а потому ты просишь отложить встречу на три дня. Так что не волнуйся – ты выглядишь красиво, молодая мать и все такое.
– Сволочь! – Марго ухитрилась вывернуться и довольно ощутимо заехать Алексу сумкой по спине.
Он чуть отскочил и рассмеялся:
– Ну, как ты ведешь себя, а? Cерьезная деловая женщина – а дерешься на улице как первоклашка!
– Ты… ты развалил мне все дело, скотина! Я с таким трудом вышла на этого Кавсадзе!
Алекс закурил и невозмутимо отпарировал:
– Ничего, он никуда не денется. Но сперва с ним пообщаюсь я.
– Что?! – У Марго не хватало слов, чтобы выразить собственное состояние и всю степень злости, охватившей ее.
– А то! – отрезал он. – Ты, как водится, полезла в реку, не проверив, есть ли там брод! Когда тонуть начнешь, будет поздно мне звонить, так что лучше уж я сразу подстрахуюсь.
– Да при чем тут ты?! Это мой бизнес, мой – понимаешь?!
– Ну, еще бы! – Алекс стукнул кулаком по капоту, и Марго вздрогнула. – Я буду «при чем», когда начнется самое интересное – когда тебя кинут на деньги, взорвут или сожгут твою машину, умыкнут твою дочь или тебя саму – да? Вот тогда ты найдешь способ отыскать меня, чтобы поплакать и пожаловаться – да? Я ведь только для этого тебе нужен!
Марго вдруг успокоилась и взяла себя в руки. Последние слова Алекса больно задели ее – наверное, потому, что в них была правда.
– А я? Для чего тебе я, скажи? – начала она спокойно, удивив Алекса, приготовившегося к истерике. – Знаешь, что такое кататься в паре на Олимпийских играх, а потом вдруг остаться одной? – возбуждаясь вновь от своих слов и от воспоминаний, так внезапно нахлынувших, продолжала Марго, глядя ему в лицо. – А все смотрят на тебя с удивлением, словно это ты в чем-то виновата. И ты катаешься, недоумевая – не под лед ли провалился твой партнер. Знаешь, какие это ощущения?
Он понял, о чем она говорит, и поморщился:
– Да перестань, тебя что – мужчины не бросали?
– К тому времени еще и не бросали, кстати! – запальчиво бросила она и тут же получила в ответ:
– Хоть в этом я был у тебя первым.
Марго вспыхнула, но сдержалась:
– Знаешь, я даже пощечину тебе не дам. Потому что ты ждешь моей реакции. А я тебя обломаю.
Он согласно кивнул, точно принял ее правила игры, однако не удержался от уточнения:
– Но я не думал, что ты так уж сильно расстроилась – ты же моментально вышла замуж снова.
– Я тебе расскажу сейчас, расскажу. – Марго оглянулась в поисках какой-нибудь опоры, но ее не было. – Некуда сесть, да? Ладно, постоим. Ну, хоть сигарету мне дай.
Алекс вынул пачку, протянул Марго и поднес зажигалку, которую она вырвала из его пальцев, защелкала неумело, прикуривая.
– Челку не спали, курильщица.
– Ты помнишь, как мы встретились в первый раз? – Марго с отвращением затянулась. – Помнишь, что ты внушал мне все последующие годы? Я была ребенком, Алекс. Ты был для меня моим личным ангелом-хранителем. Ты помнишь, как я жаловалась тебе на все?
Он улыбнулся чуть печально, словно вспомнив ее девочкой – такой, как впервые увидел.
– Да, помню, как к вам в школу приезжали дети, друзья по переписке, ты полгода ждала Джессику, но твоя сука-завуч поселила ее к «блатной» девочке. И Джессика была в шоке, и ты плакала.
– Я не просто плакала. Я ждала ее с полным столом блинов, моя бабушка даже самовар привезла ради такого случая. Ты все помнишь?