– Поцелуй меня! – властно сказал он, и она подчинилась, касаясь его губ.
Платье мешало, стесняя движения, Марина хотела было его снять, но Егор запретил:
– Нет, девочка моя, я сам. И если ты вдруг не захочешь, я пойму… – шепнул он ей на ухо.
Ни за что на свете сейчас Коваль не согласилась бы прекратить все это, никакая сила не смогла бы заставить ее сказать Егору «нет». Возможно, все было не так безумно, как раньше, но уж точно хорошо.
Они любили друг друга до утра, не отдыхая почти. Малыш прекрасно изучил свою жену – он был старше и опытнее, он помог ей освободиться от страха, стать прежней Коваль, готовой на что угодно и сколько угодно – для него, единственного…
– Спасибо тебе, – прошептала она, глотая счастливые слезы. – Я так люблю тебя, Егор, так люблю…
Малышев улыбался, поглаживая ее спину горячей рукой.
К сожалению, утро все же наступило. Пришлось встать и ехать домой – обоих ждали дела. Марина стояла в холле, ждала, когда Егор закончит телефонный разговор со своим замом, и вдруг сзади кто-то прошептал ей на ухо:
– Какая встреча! Что, сучка, за добавкой явилась?
У нее сердце остановилось – голос принадлежал одному из Ваниных амбалов.
– Иди за мной и не вздумай заорать, – велел он, беря ее за локоть. Но Коваль уже справилась с шоком, развернулась и вцепилась длинными нарощенными ногтями в мерзкую морду. Амбал взвыл и с размаху врезал ей по голове, но она не разжала пальцев, чувствуя, как по ним течет кровь. На крик повернулся Егор, а от двери к ней бежали телохранители, но Марина жестко приказала:
– Оружие не доставать, он нужен мне живым!
Они скрутили амбала, запихав его в багажник джипа охраны, а Егор, обнимая жену за плечи, спросил:
– Кто это?
– Это один из тех… Дай сигарету, руки ходуном ходят, – попросила она. – Черт, весь маникюр угробила.
Пока Марина разглядывала испорченные ногти и курила, стараясь унять нервную дрожь во всем теле, подошедший Рэмбо склонился к ее уху:
– Марина Викторовна, тут еще один, в пятом номере. Прихватим?
– Валяй, только тихо.
Через десять минут второй амбал лежал поверх своего приятеля в багажнике.
– В «Рощу»! – велела Коваль, садясь в «Ауди». – Егор, ты не возражаешь, если я немного покатаюсь на твоей тачке? – обратилась она к мужу. – Мы отвезем тебя в офис, а вечером Касьян подъедет за тобой.
– Нет, – жестко отрезал он. – Я поеду с тобой!
– Егор, я не хочу, чтобы ты видел меня такой, какой я бываю иногда, в определенные моменты. Это совсем другая Коваль, не хочу вас знакомить.
– Нет, я сказал! Эти твари посмели дотронуться до единственного дорогого человека, что есть у меня, я накажу их сам. Все, кончай базар!
Эта фраза всегда означала, что решение принято и пересмотру не подлежит, и Марине ничего не осталось, как подчиниться. В душе она проклинала все на свете – неожиданная встреча отравила лучший вечер и потрясающую ночь. Лицо Егора было каменным. Марина понимала, что только из-за нее он собирается поступиться своими принципами и нарушить данное когда-то себе обещание не возвращаться тому, с чего начал, – к криминалу. Желание отомстить за причиненные жене страдания оказалось сильнее того обещания. Хотя она и сама в состоянии подбить итоги с этими козлами – может, еще и похлеще, чем Малыш, даже наверняка похлеще.
Наглухо закрыв ворота, Рэмбо и Касьян с тремя другими охранниками выгрузили амбалов в подвал под гаражом. Еще покойный Мастиф устраивал там разборки с неугодными, чтобы не привлекать излишнего внимания к крикам и выстрелам – стены совершенно не пропускали звуков. Коваль приблизилась и ткнула одного из них носком туфли в лицо, поднимая его голову:
– Ну, что, приятель? Теперь моя очередь развлечься! Ах, жаль только, сегодня здесь те, кто не любит мужских задниц – вот не повезло вам! Но не переживай – у меня богатая фантазия, заменим чем-нибудь другим!
– Что ты задумала, сучка? – зло спросил он, морща разбитые губы. – Если с нами что-то случится, Ваня тебя на фонарный столб натянет, имей в виду!
Она только рассмеялась в ответ на глупую и бессмысленную попытку напугать, легонько пнула его в нос:
– Ой-ей-ей, как мне страшно! Я на своей территории. В Питере своем, может, вы и крутые, но это – мой город, и здесь я решаю, кто жив, а кто – жил.
– Да, сучка драная, может, так оно и было раньше. Но кто из твоих пацанов станет теперь подчиняться бабе, которую отодрали трое заезжих, а? Спроси – оно им надо? – усмехнулся амбал. – Ты просто шлюха, которую каждый может поиметь, если захочет. Я помню, как ты под нами стонала. Слышишь, Малыш, твоя жена – самая лучшая шлюха из всех, кого я имел в своей жизни, она тебе всегда на кусок хлеба заработает, даже с икрой, если очень постарается.
Егор изменился в лице, перехватил у Розана автомат, но Коваль успела раньше – вырвала из-за пояса у растерявшегося Касьяна «макаров» и выстрелила прямо в пах сперва одному, а потом и второму пленнику. Подвал огласился такими жуткими криками, что Марине стало плохо. Она бросила пистолет под ноги мужу и, шатаясь, пошла наверх, не видя уже, как Егор прекратил мучения Ваниных амбалов.
– Уберите здесь! – велел он пацанам и повернулся к Касьяну: – Тебя не учили держать оружие подальше от всякого, кто пожелает им воспользоваться? Как я могу доверять тебе жену, если ты собственный пистолет сохранить не в состоянии?! – заорал он.
Но Касьян своим тихим голосом твердо ответил:
– Не повышай на меня голоса, Малыш. Только твоя жена имеет право орать на меня, я обязан ей жизнью и, не задумываясь, отдам эту жизнь, если ей будет нужно. И не бери в голову то, что сказал этот урод, – никто из наших никогда не подумает про твою жену плохо и не посмотрит на нее иначе, как на хозяйку.
– Извини, – пробормотал Егор, не глядя на него.
– Я понимаю тебя, Малыш.
В машине муж обнял Марину, стараясь успокоить, приласкать:
– Милая, забудь это все. Ничего нет больше, только ты и я, и мы живем дальше.
– Да. Живем. Что-то слабая я стала какая-то, чуть что – в слезы, как девочка прямо…
– А ты и есть девочка у меня, – улыбнулся он. – Взбалмошная, ненормальная, капризная, невероятно желанная и такая любимая…
– Сволочи, – процедила Коваль, прикуривая сигарету и делая судорожную затяжку. – Испохабили своим появлением всю минувшую ночь!
– Я устрою тебе сотни, тысячи таких ночей – нашла, за что переживать! – целуя ее в нос, пообещал Егор.
Во дворе охранники упаковывали в целлофан трупы, чтобы ночью отвезти их на кладбище, где за пару сотен сторож Михалыч подхоронит их в чужие могилы. Такова жизнь…
Дома ждал приятный сюрприз – звонил Корнеев и просил передать, что дело закрыто, потерпевшая заявление забрала. Ну, не зря же Розан посылал к ней своих пацанов!