– Ну, теперь туфли и…
– Белье! – закончила Ветка, неплохо знавшая Маринину страсть к таким вещам.
На выходе из бельевого бутика в торговом центре Ветка вдруг вспомнила, что еще нужен букет:
– Ведь это просто неприлично – замуж без цветов!
– Надеюсь, что мой обожаемый жених об этом подумает, – беззаботно отмахнулась Коваль, которую захватило новое и странное ощущение: суета, заботы – и все ради какого-то штампа в паспорте.
– Ох, сомневаюсь! А кольца?
– За кольцами он Ники послал еще утром.
– Ну да?! – выдохнула Ветка, останавливаясь и хватая Марину за руку. – Серьезно?! Оборзел Хохол!
– Нет, дорогая, это просто хитрый ход – приблизить потенциального соперника, чтобы был на глазах, – хохотнула Марина.
Ветка внимательно посмотрела в лицо подруги, пытаясь понять, шутит она или говорит серьезно. Но Коваль умела, если нужно, натянуть непроницаемую маску, а потому Ведьма так и осталась теряться в догадках. В ее сумочке заверещал мобильник, и Ветка, глянув на дисплей, удивленно протянула:
– Гришка звонит… с чего бы? Да, дорогой!.. А-а… Ну, я думаю, ничего страшного, как раз хорошо. Нет, мы еще в городе, в торговом центре. Да, передам… А ты поздно будешь?.. Ну, все, целую. – Она убрала телефон в сумку и повернулась к Марине: – Ну что, дорогая, отменяется твоя свадьба. Вернее, переносится на завтра. Расстроилась?
– Нет, даже наоборот. Успею сделать Хохлу свадебный подарок, – улыбнулась Марина. – Та девочка, к которой мы с тобой в салон красоты ездили, сможет приехать завтра рано утром?
– Зачем?
– Буду восстанавливать свой прежний облик – хочу длинные волосы и перекраситься.
– Сдурела?! – зашипела Ветка, хватая ее за руку. – Да тебя любая собака опознает!
– Успокойся. Во-первых, прошло три года – кто может помнить, как именно я выглядела? А во-вторых, если кто и припомнит, то решит, что просто обознался – я мертва и похоронена, это весь город знал, – отцепляя от себя Веткины пальцы, спокойно отозвалась Коваль. – А Женьке будет приятно. Он с трудом привык к моей стрижке и цвету волос.
– Ты с ума сошла, Маринка, – вздохнула Виола. – Ради своего Хохла ты готова на любые безумства, так ведь нельзя.
– Нет, дорогая, как выяснилось, только так и можно. Пойдем выпьем кофе и поболтаем – время теперь есть, как я понимаю.
Они зашли в небольшую кофейню, расположенную здесь же, в торговом центре, сели за столик в самом малоосвещенном углу и заказали кофе. Сеня устроился за столом перед ними, чтобы контролировать вход в кофейню, что-то сказал молоденькой официантке в длинном красном фартуке, и та через пару минут поставила перед ним стакан апельсинового сока и чашку эспрессо.
Пока ждали заказ, Марина позвонила Хохлу. Голос у него был расстроенным, Бес уже сообщил ему об отложившейся свадьбе.
– Родной, ты столько лет этого ждал – так что изменит один день? – спросила Марина ласковым голосом, и Женька вздохнул:
– Котенок, с тобой один час – уже опасное промедление, а тут целые сутки!
– Ты мне совсем не веришь? – отвернувшись к стене так, чтобы Ветка не слышала ее слов, спросила Коваль шепотом.
– Почему? Просто… ты ведь такая у меня, тебя не просчитаешь…
– Не волнуйся, мой мальчик, все хорошо. Я приготовила тебе сюрприз, но ты сможешь его увидеть только завтра.
– Да? – оживился Женька, и его голос немного потеплел. – Намекни хотя бы.
– Нет. Люблю тебя, – прошептала она совсем тихо и положила трубку на стол.
– Что, Женечка боится, как бы за сутки невеста из-под венца не рванула? – ехидно осведомилась Ветка, дымя своей неизменной сигаркой.
– Отстань, а? – попросила Марина, рассеянно помешивая кофе маленькой ложечкой.
– Интересно, что он тебе подарит в честь такого знаменательного события? – не унималась подруга. – Пару свадебных наручников с белым мехом и белый хлыст?
Коваль захохотала так, что на них стали оборачиваться немногочисленные посетители кофейни. Она просто представила себе картину и вид этих подарков, а потом и процесс их использования, что, разумеется, увлекало ее куда сильнее, чем все остальное.
Ветка покачала головой, аккуратно потушила сигару и откинулась на спинку стула. Она много лет была знакома с Мариной, однако всякий раз открывала для себя в подруге что-то новое. «Ты как старинный комод, – говорила она частенько. – Открываешь ящик, а внутри еще один, еще, еще… и так до бесконечности». Марину всегда смешило это определение, но в чем-то Ветка была права – открываться до конца Коваль так и не научилась, да и зачем? Должно быть что-то скрытое от всех, свое, личное, куда никому нет входа.
– Не понимаю я тебя, Маринка, – вздохнула Виола, водя пальцем по краю кофейной чашки. – Странная ты.
Коваль только усмехнулась, но ничего не ответила. Странность уже давно стала частью ее натуры, ее вторым «я», с которым мирились окружающие.
– Кофеек-то остыл уже, – недовольно поморщилась Ветка, отпив из чашки. – Сеня, закажи нам другой – этот пить нельзя.
Сеня молча встал и направился к барной стойке. Пока он делал заказ, в дверях кафе вдруг возник Никита и принялся, вытянув шею, оглядывать помещение.
– Ого, – протянула Марина, увидевшая его первой. – Смотри, кто к нам приехал…
Виола обернулась и замерла, лицо ее стало холодным и непроницаемым, а голубые прозрачные глаза опасно блеснули:
– Ну, паршивец! Ведь я же его предупредила!
– Прекрати! – попросила Марина, положив свою руку поверх Веткиной. – Ну, приехал – и приехал, что теперь?
Никита тем временем подошел к столу и склонил голову, приветствуя хозяйку и ее подругу:
– Виола Викторовна… Григорий Андреевич приказал подъехать сюда и быть с вами.
– А ведь это легко проверить, Ники, – с легкой угрозой в голосе протянула Ветка. – Один телефонный звонок…
– Звоните, – пожал плечами Никита. – Набрать вам Григория Андреевича? – Он снял с пояса телефон, и стало понятно, что он не соврал, что это на самом деле Бес прислал его сюда.
– Не надо, – отмахнулась Ветка. – Сядь с Сеней и не отсвечивай.
Телохранитель отошел за соседний стол, а Виола вздохнула:
– Ну, скажи мне, как ты ухитрялась справляться с двумя телохранителями, а? Это же чистое безумие!
– Не знаю, у меня всегда со своими было взаимопонимание и любовь, – улыбнулась Марина, закурив.
– Это точно! – съязвила подруга, берясь за свою сигару. – Особенно сильно и нежно ты любила своего последнего. – На слове «последнего» Ветка сделала особый упор, но Коваль пропустила колкость мимо ушей.
– Гену? Да, мы до сих пор друзья. Кроме того, он реально спас мне жизнь, если помнишь.