Ася отошла от окна. Скинула халат, надела пижаму, которую всегда держала под подушкой, и влезла под одеяло, укутавшись по самые глаза.

Поспать бы сейчас часов хотя бы пять. Сладко поспать, без сновидений и без мыслей. Но Ася знала – они не дадут ей покоя. Что-то там Ванька говорил такое о ее уверенности… Да ни черта она ни в чем не уверена! Ни в Ленькиной непричастности не уверена, ни в верности его – тем более. Только вот обсуждать все это она никак и ни с кем не собирается. Пусть Ванька, проснувшись, напряжется и изложит ей несколько параллельных версий. Они подумают над каждой, попытаются как-то их отработать. Определить возможных фигурантов дела. Так, кажется, это называется у профессионалов. Отработают, определят, а так, глядишь, и рациональное зерно во всем этом мусоре отыщется. Свою же тайную версию она оставит пока при себе. Пускай она пока постоит «на паузе». Скомандовать «пуск» Ася всегда успеет. Может быть, ей и не понадобится этого делать. Да, если найдется какой-то виновник ночного происшествия, конечно же, не понадобится. Только бы его найти…

Глава 2

Дождь хлестал в окно с такой силой, что, казалось, истинной целью его было побить все стекла в окрестных домах. Ася порадовалась собственной предусмотрительности, заставившей ее оставить машину под березами. А то непременно увязла бы на мачехиных гравийных дорожках. Непременно увязла бы.

Она отошла от окна и с брезгливой гримасой посмотрела в сторону своей одежды, грязной кучкой сваленной в углу комнаты. Вытащила пакет из нижнего ящика комода и засунула все вещи в него. Потом открыла шкаф и принялась рыться в нем, отыскивая что-нибудь подходящее для возвращения домой. Если Ленька никуда не ушел и не уехал, то непременно прицепится, почему, да что, да как, и какой черт погнал ее на дачу накануне выходных, и так далее…

Дачных вещей в шкафу было немного. В основном те, что дарила ей мачеха. Ася выудила с обширных, почти пустых полок вельветовые джинсы, широкий светлый свитер с большим объемным воротом, пару носков, колготки и начала одеваться. К тому времени, как внизу в кухне затопал Иван, она была почти полностью готова. Успела даже смочить волосы и уложить их феном. Получилось совсем неплохо, хотя обычно ее волосы требовали гораздо большего ухода. Краситься она не стала вовсе. Оглядела себя в гардеробном зеркале, осталась вполне довольна собой и лишь тогда потянулась к мобильному.

Сегодня была суббота. Ленька, если он, конечно же, не окончательно остервенел, должен быть дома. И если он не полностью уничтожил в своей душе обязанности супруга, то должен уже начать волноваться. Звонить он ей не звонил, но ждать-то ее звонка точно должен… может быть.

Ася уселась на самый краешек кровати, набрала свой домашний номер и стала ждать. Сейчас… Вот сейчас он, шлепая босыми ступнями по ламинату, метнется к столику в холле, где у них стоит аппарат. Увидит, что звонит она, и, может быть, даже обрадуется, что с ней все в порядке. Что она не пропала, не разбилась на машине, ее не разбил паралич, не захватили террористы и что она не провела ночь с любовником.

А ведь никто и никогда не мешал ей его завести, черт возьми. Никто и никогда. За исключением ее самой. Она сама себе мешала отвечать изменой на измену, низостью на низость, холодностью на холодность. Потому что любила его. И еще, наверное, потому, что не была подлой по сути своей.

– Алло, Аська, черт возьми! Ты где сейчас? Я всю ночь не спал, тебя дожидаясь! Ты что творишь, девочка, в самом деле?! – Все это ее муж успел выговорить на одном дыхании, не дав ей опомниться и не дав ей возможности хотя бы поздороваться. – Отвечай, где ты?! Ты ведь не бросила меня, скажи! Аська, какого черта ты молчишь?

– Я… – Слезы так сильно стиснули Асино горло и так близко подступили к ее глазам, что выговорить хоть что-то стало очень трудно. – Я так… так люблю тебя, Ленька!

– Я тоже люблю тебя, дорогая, – изумленно прошептал ей на ухо самый любимый из всех голосов голос. – Но что случилось? Ты плачешь?

– Нет, я не плачу, Лень. – Крупная слеза скатилась по щеке и бухнулась крупной кляксой на светлый вельвет брюк. – Со мной все в порядке.

– Тогда почему ты дома не ночевала?! – В голосе мужа послышались незнакомые доселе истеричные нотки. Неужели ревнует? Неужели, господи?! – Где ты, черт возьми?!

– Я? Я на даче.

Ася уже не знала, радоваться ей или горевать из-за того, что с ней случилось минувшей ночью. Окажись она у себя дома в восемнадцать тридцать, как обычно, может, все и пошло бы совсем не так. Она бы приготовила пятничный ужин, состоящий, как правило, из обязательных Ленькиных креветок, запеченных в слоеном тесте в гриле, салата с маслинами и ветчиной и копченого угря с пивом.

Она бы все это быстренько приготовила, накрыла бы стол, включила видеомагнитофон с непременным триллером и принялась бы ждать возвращения Леньки со службы. Если бы ей повезло, он бы пришел через час, если нет – то ближе к полуночи.

А что произошло вчера?

А вчера все пошло совсем не так. Вчера она вдруг взбунтовалась и не поехала домой, хотя он просил ее попробовать поджарить… бананы. Позвонил ей ближе к обеденному перерыву и попросил. Она и собиралась ему их поджарить, хотя ее воротило от этого изыска. И даже купила целую низку этих самых бананов, намереваясь зажарить в кляре со специями и ванильной пудрой. А потом… Потом, выйдя из магазина, она села в машину и набрала его сотовый, а он не пожелал ей ответить, сказавшись недоступным. Она снова и снова набирала и без конца слышала один и тот же ответ. И вот тогда-то она послала ко всем чертям их непременный совместный ужин в конце рабочей недели, а поехала туда, куда исправно ездила последнее время. Ну и, как водится, увидела своего Леньку, прыгающего через лужи, с неизменной кожаной папкой под мышкой…

– Почему ты на даче, а не дома, дорогая? – Голос мужа капризно надломился. – Я ждал тебя с одиннадцати! А ты так и не пришла! Я не знал, что и думать. Не знал, где ты! Сашка тоже не знала. Она, между прочим, заходила на огонек. Да так и ушла, тебя не дождавшись.

Вопрос, где его мотало до одиннадцати ночи, Ася благоразумно опустила. Она же прекрасно знала, где он был, чего же тогда! И еще она знала, что быть умной – это значит никогда не спрашивать о том, на что нельзя ответить. Умной себя считать ей очень хотелось и нравилось…

– Я звонила тебе, Лень, – спокойно ответила Ася, прислушиваясь к шуму внизу.

Ванька наверняка понял, с кем она разговаривает, и бунтует теперь, грохоча кастрюлями и сковородками. Просиди она тут еще минут десять, начнет дом разбирать по частям. Вот характер, а!

– Я звонила тебе, – повторила она. – Ты был недоступен.

– Конечно, недоступен! – обрадовался непонятно чему ее муж. – У меня же, дорогая, мобильный разрядился. Я приехал домой, поставил телефон на зарядку и тут вдруг обнаружил, что и деньги закончились. На счете ноль, понимаешь! Ну, не бежать же посреди ночи за карточкой!

«Как все удачно сложилось», – просилось наружу саркастическое, но Ася снова промолчала. Она умела быть терпеливой, когда дело касалось ее Ленечки.