Он так проникновенно смотрел на Асю, таким судорожным было поступательное движение его кадыка, что та сжалилась и полезла за кошельком.
– Вот вам полтинник, – протянула она ему купюру. – Но скажете нам все, что знаете. Если информация окажется достойной, получите еще столько же. Устраивает? Да, и не вздумайте сбрехать, как говаривает ваша матушка.
Полтинник мгновенно исчез в заскорузлой ладони, будто его и не было. Мужик несколько раз оглянулся, и по бледности, вернувшейся на его лицо, было заметно, что беспокойство его не притворство. Он и в самом деле боялся. На взгляд же подруг, бояться здесь абсолютно было некого. Даже глупых кур не было заметно в этой умирающей деревне. Что уж говорить о людях.
– Итак, кого вы боитесь? – осторожно начала Ася и достала вторые пятьдесят рублей.
– Родю, кого же еще! – воскликнул мужичок и икнул, опасливо прикрыв рот ладонью. – Он же зверь! Мать-то, она старая, вот и глупая. Она многих вещей не видит, да и не понимает по необразованности своей. Родя, говорит, хороший… А то как же! Он же начал с того, что принялся у старух в деревнях скупать все, что можно. У кого иконы, у кого подсвечник, у кого шерсть тюками. Яйцами тоже не брезговал.
– А у вас что покупал? – недоверчиво оборвала его рассказ Александра, подставляя солнцу бледное лицо.
– У нас? Так ведь нечего у нас покупать. Да и дочка моя однажды его прогнала. Пошел вон, говорит, аферист. Мать сильно на нее за это ругалась.
– Так что там с сестрами? – оборвала его Ася, боясь, что он снова уйдет от темы и они не узнают ничего, способного пролить свет на случившееся.
Мужик дернул шеей и снова оглянулся. Потом понизил голос почти до шепота и произнес:
– Ленку-то он уволок, вот как!
– Как это уволок? – опешила Ася, кое-что знающая о похищении, причем не из третьих рук. – Украл, что ли? А что же Лида?
– Так в том-то и дело, что об этом никто не знает. Никто, кроме меня! – Горечь, прозвучавшая в его словах, наталкивала на мысль о том, что чужая тайна его сильно угнетает и он давно уже готов был за здорово живешь с ней расстаться. Ну, пусть и не за здорово живешь, но все же…
– Это прошлым летом началось. Ленка как-то сразу выправилась, чудо, а не девушка стала. Лидка тоже хороша, но до Ленки ей было далеко. Вот Родя ее и приметил. Я в тот день верши перетряхивал на омуте. Сижу часов с трех после обеда, даже придремал вроде. Слышу крик какой-то. Я из кустов выглянул, а там… – Он замолчал, устремив взгляд себе под ноги, словно воссоздавал в памяти картину прошлогоднего лета. – А там Родя с Ленки лифчик сдирает. Она орать пытается, а он ей, значит, рот зажимает и говорит…
– Так что он ей говорит?! – Сашку наконец-то проняло, и она клещом вцепилась в мужика, стиснув рукав его засаленной фуфайки и совсем позабыв о брезгливости.
– Ты, говорит, будешь делать все, что я тебе скажу. Иначе тебе, говорит, конец. А она головой крутит и хочет заорать, да только он ей рот зажимает. Сверху сам навалился и… грудь ей тискает, значит. – Мужик вдруг засмущался. – А у меня у самого дочка, вот меня и проняло – зашумел я в кустах-то. Выходить, правда, не стал, а зашумел. Он Ленку-то и выпустил. А потом, как ни приедет, так все к ним в дом шастает. Ну, а там бабка да Лидка, он их вроде побаивался. А осенью Лидка вдруг заявляет, что Ленка с ним уехала в город и никому ничего не сказала. Говорит, даже вещи не взяла. Ушла в гости к Журбиным, а оттуда прямиком в город. Вроде видели те, как она к Роде в машину садилась.
– Так что вас смущает-то? – Сашка незаметно для себя снова зауважала мужика и опять обратилась к нему на «вы». – С лета до осени прошел не один месяц, и Лена, может, изменила свое отношение к Хаустову за это время.
– Нет… Не могла она. – Мужик отрицательно покачал головой и с вожделением уставился на деньги в Асиных руках. – Она славная девка была. Это я нарочно говорил про них плохо, чтобы мать не заподозрила. Она же чуть не продала меня Роде. Он тут все выспрашивал летом – кто там, мол, по кустам на речке шарится. А она сдуру и бахнула, что я, мол, рыбу ловил. Еле отвертелся. Вот он всякий раз, как приезжает, с меня глаз и не спускает. Подозревает. А как Ленка пропала, так особенно.
– А что он говорил про то, куда ее отвез?
– На вокзал, говорит. Вроде ее там какой-то малый ждал. Только врет он! Не могла она на вокзал в одной-то курточке да без денег и паспорта. Лидка говорила, что все вещи и документы сестры дома остались. Да и какой такой мог быть малый, если на всю деревню один малый – это я! – Мужичок снова покачал головой, сделавшись донельзя печальным. – Лидка ему вроде поверила. Одно время даже проклинала Ленку. Бросила, говорит, меня одну и уехала за хорошей жизнью в Москву. Но я так думаю, что Родя ее украл.
– А с какой целью? – Ася недоверчиво развела руками. – Зачем она ему? Ну, был у него с ней секс, а потом что? Взял и отпустил, если он, конечно, не серийный убийца!
От ее последних слов всем сделалось нехорошо, а на местного жителя и вовсе сделалось страшно смотреть. Ноги его, и без того согнутые в коленях, будто подломились, и дядька начал оседать на землю. Подруги еле успели его подхватить. Усадили на трухлявый пенек, что торчал неподалеку, а мужик, не переставая их удивлять, вдруг залился слезами.
– Нету Ленки в живых, чует мое сердце. Она бы давно объявилась. Если по бабке душа у нее не болела, то Лидку-то она любила до смерти. Убил он ее, точно убил! – И он снова заплакал.
Ася сунула ему в руку пятьдесят рублей, чтобы хоть немного его успокоить. Но он даже на них не взглянул, продолжая вздыхать и причитать сквозь слезы:
– Тут, кроме Ленки, еще много народу пропало. Под Новый год ездил я в Заделово, в поселок городского типа, тут недалеко. Не поверите, в библиотеку поехал. Иной раз такая тоска у меня в этой глуши! Ну вот, а там знакомого встретил. В одну школу бегали за пять километров в детстве. Разговорились. Он мне и говорит, что странные вещи по району стали происходить с молодыми девчатами. Я говорю, что за странности, а у самого внутри все оборвалось. Так пропадать стали, говорит он. То ли убегают куда, то ли еще что. И ведь бегут-то все такие, как Ленка, вот в чем секрет! Те, кого искать никто не будет. У Ленки вот, к примеру, бабка да сестра. Еще у одной, по его словам, был только отчим. Ну, с той ладно, могла и в самом деле бросить пьяницу запойного. А вот в Зашеве, что на другом конце района, пропала совсем молоденькая девчушка. Лет четырнадцати, не больше, у которой была только лишь тетка слепая. Та было в милицию сунулась, а там ей отказ в возбуждении уголовного дела.
– Почему? – в один голос воскликнули подруги.
– Кому ж охота искать девчонку? Придумали сто причин ее исчезновения. И блудливая-то она, и в школе не хотела учиться, и тетку обижала… Только я вот что думаю… – Мужик понизил голос почти до шепота. – Продает он их!
– Кого? Девушек? – Ася опешила. – Вы понимаете, что говорите? Это же такая статья! Стал бы ваш Родион рисковать, тем более что все подозрения сразу на него падут…