– Деньги могут многое, – вздохнула я, – а большие деньги способны творить чудеса. Иван понимал, что ему необходимо пересидеть год с небольшим – и бай-бай, Россия. В специнтернате невесело, но разве без труда вытащишь рыбку из пруда? За все надо платить. Это Антон Евгеньевич велел включить в ванной обогреватель и постоянно подливать горячую воду.
– Может, Фирсов сам до этого додумался, – предположил Макс.
– Неважно, – отмахнулась я. – Интересно другое. Тело Логиновой практически не остывает. В ванной тем временем быстро уничтожаются следы пребывания Евгения. С пола поднимают и протирают упаковки с гелем, скрабом, шампунем, моют пол. Человек, который наводил порядок, слегка перестарался, он не подумал, что пейзаж после бурного секса должен быть иным. Но это ему сошло с рук. Женю поспешно отправляют в поселок, он оказывается дома чуть раньше, чем обычно, Антон Евгеньевич и Ваня без него навели прежний порядок, и отец тоже уехал в «Марков лес». Думаю, он испытывал сильное беспокойство. Алферов вроде сделал все, чтобы его сына не заподозрили. Женя вошел в дом не поздно, ночь он провел в своей спальне, а время смерти Риты должны определить как раннее утро! Но вдруг в бригаде окажется слишком въедливый криминалист? Подозрительный, умный эксперт? Или Фирсов не выдержит допросов? Сломается, испугается суда, наказания, плюнет на Америку и расскажет правду? В голове любящего папаши рождается план, Жене надо умереть. Мальчика похоронят, мертвецу обвинение не предъявят. Евгения отправят за границу с чужими документами, капиталов Алферова с лихвой хватит на комфортное проживание и обучение сына в любой стране мира. Дальше продолжать? Кстати, Тамара, рассказывая о похоронах Жени, горестно говорила:
– Он так чудовищно изменился! Бедный ребенок.
– Достать труп беспризорника – нетрудная задача, – вздохнул Макс, – в момент, когда народ пил за помин души Евгения Алферова, тот небось ел вкусный обед. Антон Евгеньевич предусмотрительно кремировал покойника, несмотря на истерику и вопли Ларисы: «Не отправлю мальчика в огонь».
– Тамара уверена, что именно это решение супруга сделало из Ларисы наркоманку, – тихо сказала я, – она впала в депрессию, плакала, ей снился костер, в котором сгорел Евгений. Очень жестоко было не сказать супруге правду. Я сомневаюсь в любви Антона Евгеньевича к жене.
Макс неожиданно встал на защиту бизнесмена:
– Он не мог довериться алкоголичке. Пьющий человек – не лучший сейф для хранения тайн. Алферов пытался вылечить супругу, но больше всех на свете он любил Женю. Пришлось выбирать между Ларисой и сыном.
– Прямо волшебник, – скривилась я, – за одну ночь провернул такое дело. Добыл новый паспорт, мертвеца, купил билет и услал сына-убийцу подальше.
Макс опустил Микки на пол.
– В бизнес-класс легко попасть на любой рейс, очень уж дорого авиакомпании берут за перелет в условиях особого комфорта, поэтому салоны первого класса обычно полупустые. Что касается остального… Главное было найти тело. Покойника увезли в морг, а Женю Антон Евгеньевич мог спрятать где-то, за неделю оформить необходимые бумаги. Слушай! А это мысль!
– Какая? – с любопытством спросила я.
Макс потянулся.
– Потом скажу. Рукин нам красиво соврал. Он все знает, помогал своему олигарху-благодетелю. Когда Иван трагически погиб, Зинаида примчалась к Алферову. Помнишь, что она от него потребовала? Покончить жизнь самоубийством, раздать свои деньги бедным, не давать какому-то Роберту ни копейки. Только в этом случае она промолчит. Иначе откроет рот, и тогда ему будет очень плохо. Еще она хотела, чтобы Ваня ожил, но данное желание из области фантастики, а вот угроза сообщить всем о какой-то тайне весьма реальна.
– Никто Антона Евгеньевича не похищал, – мрачно констатировал Макс. – Он испугался, что Зинаида Ефимовна расскажет правду.
– Она знала про договоренность сына с бывшим работодателем, – с неуверенностью предположила я.
– Без сомнения, – рубанул Максим, – иначе не вела бы себя так, посещая сына. Фирсова мечтала о карьере математика для Вани. Пребывание в специнтернате сын и мать считали чем-то вроде неприятной работы, за которую заплатят достаточные для обучения в Принстонском университете деньги.
Я пересела к столу.
– Но Ваню убили. У Зинаиды возникло желание обелить его память, она приехала к Алферову. Тот занервничал, Фирсова могла доставить ему неприятности. Поднимет баба шум, кинется в прокуратуру. Даже если там откажутся с ней беседовать, не захотят вытаскивать из архива закрытое дело, Зина не остановится, пойдет к журналистам. Ну а писакам только дай сенсацию!
– Антона Евгеньевича не похищали, – повторил Макс. – Он спешно подарил Тамаре загранпоездку, взял в банке десять миллионов евро и рванул к Евгению. Хитрый Вадик в курсе этой аферы, он под руководством Антона Евгеньевича торгует заокеанскими лохмотьями, отсылает шефу деньги, а тот чудесно живет с сыном в каком-нибудь Нью-Йорке. Не забудь, пожалуйста, что бизнес Алферова тесно связан с американскими торговыми домами, небось у нашего папочки есть приятели за океаном.
– Что-то здесь не вяжется, – зевнула я. – За каким чертом Рукин поднял шум? Вызвал милицию, сообщил об исчезновении босса? Неужели они не могли придумать правдоподобное объяснение отсутствию бизнесмена?
Макс потер кулаком глаза:
– Есть объяснение, но мы его пока не знаем.
– Надо прижать Вадика к стенке, – кровожадно предложила я, – прямо завтра! Пораньше!
Макс посмотрел на часы:
– Завтра уже сегодня. Я спать хочу.
– Два миллиона евро! – не успокаивалась я. – Как они попали к Надежде Ивановне Бороздиной? Объясни роль портнихи в этой истории. И кто такой Роберт, о котором упоминала Фирсова? Чей пепел должен был стучать в сердце Антона Евгеньевича?
Макс медленно поднялся с дивана.
– Лампа, ты работаешь на ядерном топливе, а у меня всего лишь простая батарейка. Кончился ее запас. Завтра договорим.
Я попыталась продолжить беседу:
– Если следовать твоей логике, то десять «лимонов» умчались вместе с Антоном за рубеж, но мы находим часть этих средств в России.
Муж открыл посудомойку и убрал в нее со стола чашки, а я все никак не могла утихомириться:
– Зачем тащить через границу бешеную сумму наличкой? У тебя есть ответ хотя бы на этот вопрос?
Макс возился с посудомоечной машиной и с удивлением произнес:
– У меня нет ответа и на другой, только что возникший вопрос! Откуда сие?
Я глянула на Макса и обомлела: тот держал в руке два огромных красных носка.
– Можешь молчать, – милостиво разрешил Максим, – вопрос риторический. Сам отвечу. Сей предмет, присутствующий в гардеробе любого парня, я вытащил из посудомойки!
Я временно лишилась дара речи.
Макс подмигнул носкам.