Я быстренько встала на ноги, поправила комбинезон, который не мешало бы уже постирать, и подошла к сумке. Открыв явно пустую флягу, потрясла ею над ладонью.
– Эй, водичка, сжалься! – прошептала ей.
– Держи, – Макианэль, безуспешно пытающийся не улыбаться, протянул свою. – Не трать все, к реке спустимся не скоро.
– Спасибо, – благодарно улыбнулась ему. Он кивнул и отвернулся.
Я умылась, прополоскала рот и сделала пару больших глотков. Стало лучше, хотя желание помыться становится уже невыносимым. Да и кожу на голове от крови стянуло.
Макианэль ждал в сторонке, что-то высматривая на небе. Я отдала флягу, он помог мне собрать вещи.
– Оливия, пора, – позвал, поднимаясь на холм.
Я бросила сумку и побрела следом.
– Нас могут заметить. Как только поднимемся на холм, сразу ложись. Еще лучше доползти, но, – он окинул меня взглядом, – ты не в том состоянии.
Я поморщилась и кивнула.
Уже через несколько минут мы лежали на ковре влажной травы и смотрели, как на соседней горе суетятся люди, подготавливая место моей казни. Стало жаль даже свою копию. За что, спрашивается, я такое заслужила?
Я положила подбородок на сложенные перед собой руки, Макианэль лежал на спине, пожевывая тонкую длинную травинку.
– Засуха, – усмехнулась я.
– Для кого-то засуха, а для кого-то глоток воды. Так можно сказать о каждом, не бери в голову.
– Не каждый является смертью другого человека, а она имела в виду именно это.
– Значит, на то есть причины. Она испугалась, очень сильно. А чего может бояться человек?
– Чего угодно.
– Нет, Оливия. Из-за чего угодно не убивают. Она испугалась своей смерти.
– Но причем здесь я? Мне нет дела до этой старухи!
– Видимо, есть для кого-то другого.
– Для кого?
– Это ты мне скажи.
Даже смешно стало.
– С этой Амугой я никак не связана, уверяю.
– Тем не менее, она целый праздник готовит для твоего смертельного ухода. Все не просто так. Но, как видишь, ни ты, ни я ответа не знаем.
Я посмотрела на лиэля:
– Если она видящая, почему не увидела наш побег?
– Мы постарались, – довольно ответил Мак, я рассмеялась.
– Ты как мальчишка сейчас, грозный охотник.
– Это все твое подростковое влияние. С кем поведешься, как говорится…
Я прыснула и отвернулась.
– Значит, я на тебя имею влияние? – смеясь, спросила его, снова уперев взгляд на вершину соседней горы. – Очень интересно.
– Ты его на всех имеешь, и понятия не имею, как тебе это удается. Семинэль готов ради тебя горы свернуть, его семья встретила тебя, как давно знакомого лиэля, при том, что ты– человек, Диметрий мне прожужжал все уши об обворожительном маге-творце, а сестра Семинэля очень расстроилась, когда ты решила отправиться в это опасное путешествие. А самое интересное: племянница великой ведьмы клана Ушуров отпустила тебя, зная, что за это ей грозит наказание, понимая, что это может стоить жизни ее тетушке. С чего бы, Оливия?
– Мне лестно слышать сказанное тобою, – я снова посмотрела на мужчину, – но я понятия не имею, почему перечисленные тобой люди и лиэли хотят со мной общаться.
– Не общаться, Оливия. Они хотят, чтобы ты была рядом, чтобы ты жила.
– Даже племянница ведьмы? – засмеялась я.
– Но ведь и такое может быть, – предположил он.
– Ты тоже хочешь, чтобы я была рядом? – осторожно спросила я.
Он молчал. Я смотрела на его серьезное лицо затаив дыхание. Зачем спросила? И почему так важно знать ответ на этот вопрос?
– Ты вызываешь странные желания тебя защищать. И если честно, то меня это очень раздражает.
Я отвернулась:
– Извини.
Макианэль вдруг рассмеялся и повернулся ко мне, подперев рукой голову.
– Оливия. Всего несколько часов назад, небольшая стая волков доказала, что ты не оборотень. Но уже до этого, не зная наверняка, я взял тебя за руку, как обычного человека, мне хотелось видеть тебя живой и здоровой. Извини, но это не вписывается в мои принципы. Чтобы ты чувствовала на моем месте?
– Но ты сказал, что тебя это раздражает, в настоящем времени, уже зная, что я– человек.
– Нет, Оливия. Не человек. Пока что нечто странное, для меня необъяснимое.
– Сам ты– нечто, – буркнула я.
И он снова рассмеялся.
– Хватит смеяться надо мной! – прошипела я, смерив его грозным взглядом.
– Прости, но смешно.
Честно говоря, я не обиделась, мне было все равно. Я испугалась его искренности. Никогда бы не подумала, что он с легкостью будет отвечать на вопросы, на которые не каждый захочет ответить. Я ему не безразлична, это приятно, но страшно. Возможно, Семинэль прав, Мак может найти ключик к любому человеку, но почему-то хочется верить, что все сказанное им– не пустые слова, обернутые в нужную оболочку, чтобы получить мое расположение. Нет, оно ему не нужно. Значит, нужно что-то еще?
Я прикрыла глаза. Не стоит придумывать того, чего, может быть, и нет. И в хорошем искать плохое– глупо.
– Не проспи.
Я поморщилась:
– Разбудишь, когда начнется.
– Никогда бы не подумал, что женщина может выглядеть так очаровательно, будучи испачканная в крови, грязи, с не расчёсанными волосами и в мятой одежде.
Мои глаза распахнулись от удивления:
– Это сейчас был комплимент? Мне?
– А ты видишь здесь кого-то еще, красавица? – сладко пропели над ухом.
Я посмотрела на лиэля, тот улыбался, пристально меня рассматривая. Но улыбка была такой хитрющей…
– Вот только не надо включать эти сладкие нотки, – поморщилась я, широко улыбаясь.
– Ммм? – вскинул он вопросительно брови. – Не понимаю, о чем ты.
– О, Макианэль! Все ты понимаешь.
– Зато ты проснулась.
– Другое дело, – отвернулась я. – Хотя бы понятно для чего была эта сладкая песня…
– Ты очаровательно не права.
Я прыснула. Это же надо такое сказануть!
– Это как?
– Вот так, красавица.
Я закатила глаза, и голова рухнула на руки. И я знала, что он смотрит и улыбается.
– А знаешь, Мак, ты сейчас такой же, как в нашу первую встречу, – вспомнила я и снова посмотрела на охотника. – С возвращением.
– Не торопись делать выводы, – вдруг серьезно ответил он. Опять обидела.