Нет, честное слово, Люк ничего не смыслит в загородной жизни.
Пока он достает из багажника сумки, я степенно шагаю к забору и с интересом оглядываю желто-бежевое поле — надо бы спросить, чем оно засажено. И знаете, я вдруг ощутила такое единение с природой. Как будто в глубине души я всегда была уверена, что умею ценить и понимать природу, только раньше этого не осознавала. Вот, к примеру, на днях я купила себе свитер из чистого льна. А недавно пристрастилась к садоводству. Во всяком случае, купила два таких симпатичных цветочка в керамических горшочках, на которых написано «базилик» и «кориандр». И вообще я решила завести побольше комнатных растений — из тех, что продают в супермаркетах, — и выставить их плотным рядом на подоконнике. (Они стоят-то всего 50 пенсов, и, если завянут, всегда можно купить еще.)
— Готова? — спрашивает Люк.
— Конечно! — топаю обратно, вполголоса проклиная деревенскую грязь.
По скрипучему гравию мы направляемся к гостинице, и, надо признаться, я поражена. Это большая старомодная усадьба с красивым садом, в котором расставлены современные скульптуры, и со своим кинотеатром (по крайней мере, так написано в брошюре). Люк тут и раньше останавливался и говорит, что это его любимый отель. Кстати, сюда приезжают всякие знаменитости! Например, тут была Мадонна (или, может, кто-то из «Спайс герлз» — в общем, звезда какая-то). Понятное дело, знаменитости всегда скрываются, живут в самых дальних укромных апартаментах, куда запрещен вход даже прислуге.
Но когда мы входим в вестибюль, я все равно на всякий случай внимательно оглядываюсь. Тут полно народу в стильных очках и дорогих джинсах, и вон та блондинка… она кого-то напоминает…
Ой, мамочки! От восторга я даже забываю, как дышать. Это он, да? Точно, он! Элтон Джон! Вон, стоит буквально в двух…
Элтон Джон поворачивается, и оказывается, что это всего лишь унылый дядька в куртке с капюшоном и очках. Черт. Но все равно, это почти Элтон Джон.
Мы подходим к стойке, и портье в стильном пиджаке расцветает улыбкой:
— Здравствуйте, мистер Брендон. И мисс Блумвуд. Добро пожаловать в Блейкли-Холл.
Он даже знает, как нас зовут! И представляться не пришлось! Понятно, отчего это место так любят знаменитости.
— Я поселю вас в девятом номере, — сообщает портье, пока Люк заполняет карточку, — с видом на розовый сад.
— Прекрасно, — отвечает Люк. — Бекки, тебе какую газету на утро заказать?
— «Файнэншиал таймс», — отвечаю, не моргнув глазом.
— Конечно. Тогда один номер «ФТ» для тебя, — пишет Люк, — и «Дейли уорлд» [Бульварная газета] для меня.
Я подозрительно на него поглядываю, но на его лице ни тени издевки.
— На завтрак будете чай? — спрашивает портье, что-то быстро печатая на компьютере. — Или кофе?
— Кофе, пожалуйста, — говорит Люк. — Тебе тоже, думаю. — Он вопросительно на меня смотрит, и я киваю в ответ.
— В номере для вас приготовлена бутылка шампанского — подарок от нашего отеля. Заказ еды в номер круглосуточно по телефону.
Да, это действительно первоклассное заведение. Тебя узнают в лицо, предлагают бесплатное шампанское и до сих пор даже не заикнулись о моей посылке. Наверняка понимают, что дело конфиденциальное. Понимают, что девушке не всегда хочется, чтобы ее спутнику сообщали о каждой посылке на ее имя. Ждут, когда Люка не будет рядом. Вот это, я вам скажу, индивидуальный подход. Да, хотя бы ради такого обслуживания стоит приехать в хороший отель.
— Если вам понадобится что-нибудь, мисс Блумвуд, — говорит портье, выразительно глянув на меня, — не стесняйтесь и обращайтесь прямо ко мне.
Догадываетесь? Тайный шифр и все такое.
— Хорошо, обращусь, — многозначительно улыбаюсь я ему, — буквально через минутку. — И кидаю косой взгляд в сторону Люка. Лицо у портье как-то странно меняется. Будто он понятия не имеет, о чем я говорю. Ну и выучка!
Люк наконец заполняет бланки и отдает их портье. Тот вручает ему огромный старомодный ключ и вызывает носильщика.
— Думаю, нам помощь не понадобится, спасибо, — с улыбкой отказывается Люк, поднимая мою крошечную сумочку. — Я не слишком отягощен чемоданами.
— Ты иди наверх, — говорю я, — а мне тут нужно… проверить кое-что назавтра.
Как только Люк скрывается из виду, я бегом возвращаюсь к стойке администратора. Портье что-то ищет в ящике стола. Он поднимает голову и удивленно на меня смотрит.
— А сейчас я ее заберу!
— Простите, мисс Блумвуд?
— Все нормально, — шепчу я с заговорщицким видом. — Теперь вы можете мне ее отдать, Люк уже ушел.
Тень понимания проскальзывает по его лицу.
— О чем конкретно вы…
— Вы можете отдать мне мою посылку. — Я еще понижаю голос: — И спасибо, что не выдали меня.
— Вашу… посылку?
— Да, экспресс-почту.
— Какую экспресс-почту?
В душе у меня нарастают смутные и ужасно дурные предчувствия.
— Посылка с моими вещами! Та самая, о которой вы столь тактично умолчали. О которой…
Выражение его лица не сулит ничего хорошего. Кажется, он понятия не имеет, о чем я толкую. Так, спокойствие, только спокойствие. Кто-нибудь просто обязан знать, где сейчас мое шмотье.
— Мне должны были прислать посылку, — объясняю я. — Примерно вот такого размера, и она должна была прийти сегодня утром…
— Простите, мисс Блумвуд, — качает головой портье, — но у нас на ваше имя нет посылок.
У меня внутри все так и опускается.
— Но… она обязательно должна была прийти. Я вчера отправила ее экспресс-почтой. На адрес вашего отеля, в Блейкли-Холл.
Портье хмурится.
— Шарлотта? — кричит он в соседнюю комнату. — Не было ли посылки для мисс Блумвуд?
— Нет, — отвечает Шарлотта, выходя в холл. — А когда она должна была прийти?
— Сегодня утром, — повторяю я в который раз, пытаясь скрыть тревогу. — Они же обещают, что доставят что угодно, куда угодно, к завтрашнему дню. У вас разве не «где угодно»?
— Простите, но сегодня ничего не привозили, — говорит Шарлотта. — А посылка очень важная?
— Ребекка? — доносится голос с лестницы. Я оборачиваюсь и вижу Люка, наблюдающего за мной через перила. — Что случилось?
Вот черт!
— Все в порядке! — весело кричу я. — Что могло случиться?
Я быстро отхожу от стойки — Шарлотта и портье даже не успевают ничего сказать — и спешу к лестнице.
— Точно все нормально? — улыбается Люк, делая шаг мне навстречу.
— Все прекрасно! — уверенно заявляю я, и голос звучит почти на октаву выше, чем обычно. — Все просто замечательно!