Лишь через несколько минут он успокоился, преодолев переполнявший его ужас — ровно настолько, что бы замереть, не открывая глаз, и прислушаться к чему-то внутри себя. К собственному внутреннему голосу, который тихонечко пел — и слова его, знакомые по прежним, смутным временам, рождали щемящие даже дикую душу образы:
— Идёт охота на волков, идёт охота,
на серых хищников, матёрых и щенков…
Старая, покрытая коростой людей и событий песня. Когда-то он её любил, пока встречи и прощания калейдоскопов дней не оттеснили чуть хриплый голос на задний план, заставив забыть и слова, и мелодию — лишь смутные образы правильности происходящего остались на задворках души — там, где прячется честь. Волк вздохнул и, чувствуя, как нависают над ним громады огненного цвета, пополз вперёд — не открывая глаз, медленно, но упрямо, по щенячьи подёргивая лапами. Через мгновения — или века этой бесконечной дороги он ощутил влагу под ногами, тень над головой — и вот уже человек встаёт посреди огромной пещеры, заполненной водой, ещё хранящей тепло летнего солнца — где-то совсем рядом с поверхностью — а прямо перед ним, наполовину утопленный в воде, лежит огромный валун болезненно оранжевого цвета.
— Что… Что это было?
— Защита. Мастерски поставленная, вполне способная отпугнуть практически любое существо, причём на глубинном, психологическом уровне. Чувствуется рука мастера. К тому же того самого, который сумел проклясть весь народ эльфов — один почерк. Минимум магии, ювелирное, глубинное знание психологических мотивов поступков людей и животных — и нужный толчок в подсознании. По сути, подобному невозможно противиться. Преодолеть такую защиту, будучи человеком, эльфом, или гномом нельзя. Будучи зверем, впрочем, тоже.
— А как же тогда я это сделал?
— Ты — не человек и не зверь, ты — хранитель предела, и этим всё сказано. Ну что, будем стоять или начнём чистить подводную реку? — Кристальный пепел уже успокоился и начал ехидничать.
— Хм, и как ты это предлагаешь сделать?
— Элан, не тупи. Этот камень — недаром твоё подсознание окрасило его в такие цвета. Его нужно убрать из пещеры — и всё вернётся в норму. Второй раз у наших противников подобный фокус не пройдёт.
Человек подошёл к валуну. Несмотря на цвет, он был очень весомым — крепкий, больше двух человеческих ростов в поперечнике, но при этом весь какой-то ноздреватый — быстрое течение откалывало от него мельчайшие частицы и уносило с собой.
Элан осторожно прикоснулся к нему — и вскрикнул: руку пронзило острой болью, она посинела и начала бледнеть, потеряв чувствительность.
— Ого! Он под завязку напичкан тёмной магией! Сбрось её! Быстро! Просто стряхни!
Элан машинально затряс рукой — несколько оранжевых капель сорвались с неё, тут же исчезнув в водах реки — а хранитель с облегчением убедился в том, что к его конечности возвращается здоровый цвет…
— Если ты забыл, твоё тело сейчас преспокойно дрыхнет на несколько сотен метров глубже, в уютной кроватке, которая тебе слишком мала. Однако это и к лучшему — соверши ты подобную глупость, не будучи призраком, наверняка лишился бы руки. А знаешь, какая это морока — отращивать новую!
Элана передёрнуло. Он торопливо спрятал руки за спину и нерешительно посмотрел на неподвижно лежащую глыбу.
— Предлагаешь мне поднять её усилием воли? Но я не джедай и понятия не имею…
— Ты не имел никакого понятия о многих вещах, однако научился же! Как монетки себе в карманы из земли вытряхивать, так ты первый, а тут — в кусты?
— То маленькая монета, а тут — такой громадный валун!
— Принципиально — никакой разницы! Попробуй!
Хранитель обречённо вздохнул, подошёл поближе к валуну, встав поустойчивей — словно и правда собирался поднимать огромный груз — и напрягся, глядя на валун. Никакого результата. Ладно, как он делал с монетами? Элан обернул камень энергией, наложив побольше слоев — и рывком потянул её вверх, опираясь на силу находящейся под ним горы. Оранжевая глыба вздрогнула, взбаламутив водную гладь — и нерешительно поползла к вершине, разбрызгивая ручейки.
— Куда её?
— Вон, над головой, дыра в скале — видишь, откуда её сбросили. Главное, перекинуть через край, чтобы покатилась по склону. А потом пусть с ней рунные маги разбираются!
Сила стремительно уходила — неподъёмный камень, казалось, весил несколько тонн. К тому же хранитель чувствовал, как под действием тёмной энергии истончается его собственная «сетка», в которую он обернул изделие купеческих магов. Тонкая ткань энергий рвалась, как гнилое сукно, и Элан с ужасом чувствовал, что сейчас его страшный груз рухнет вниз, раскалываясь на куски — и концентрация яда в реке станет запредельной.
— Неужели всё, что я делал, зря? Какой-то камень будет спорить с силой народа гор! Хранителя захлестнула волна гнева, огненной волной она прошлась по жилам, вынуждая кровь вскипеть и тело там, внизу, под ногами, выгнуться эльфийским луком, заставляя сжать губы и раскрыть глаза. Камень рывком пошёл вверх, переваливаясь через край колодца — и последнее, что увидел Элан перед пробуждением — это лучи солнца, брызнувшие из-под развороченной земли…
Каменная дверь, аккуратно повешенная на стальных петлях, сделанная на века и изукрашенная причудливой резьбой, разлеталась от удара голой руки. Кристальный пепел, уже занявший привычное место в спине Элана, только пожал плечами, скользнув холодком вдоль позвоночника — кто он такой, что бы мешать хранителю, идущему путём драконьего гнева.
Коридоры и галереи мелькали она за другой, ошарашенные гномы провожали удивлённым взглядом несущегося куда-то человека — полураздетого, всклокоченного, с пылающим лицом.
Спор в зале грибниц к тому моменту уже закончился. Несколько стражников торопливо вязали руки посмевшему встать на пути старейшин, спасающих свой народ, а рунные маги, поднявшие свои посохи, упрямо выискивал в толще стен малейшие следы нарушителя, когда парадные двери, запертые в целях сохранения таинства, дрогнули. Послышался резкий удар, затем сияющий клинок прочертил в тяжёлых створках ровный полукруг и в образовавшееся отверстие протиснулся человек.
Старейшины посмотрели друг на друга, на запыхавшегося Элана, стоящего на обломках двери, — и повернули назад. В произошедшем стоило разобраться…
Дорога к побережью оказалась вполне удобной, хотя и непривычной. Элан, как и любой представитель технической цивилизации, был уверен, что с комфортом ехать можно только на машине, имеющей двигатель, по широкой и удобной трассе — и дорога народа молотов для него была открытием. Прямой, гладкий тоннель, пробитый под небольшим устойчивым наклоном обеспечивал ровное, быстрое движение вполне комфортно устроенной тележки, внутри которой лежали меха и горел небольшой светильник. Мастер перемещения — пожилой важный гном с окладистой бородой, чаще всего кемарил, прикрыв глаза. Основная работа его начиналась, когда машина оказывалась слишком глубоко. Тогда он просыпался, поворачивал в сторону каких-то непонятных платформ — и странные лифты быстро и легко поднимали диковинный снаряд как можно ближе к поверхности, после чего движение продолжалось.