Позиция, занятая Визенталем, не вписывалась также в окутывавшую это дело атмосферу сенсационности. Он снова и снова предлагал установить правду (в связи с чем призывал правительство Югославии обнародовать всю имеющуюся у него информацию), а также беседовал со сменившим Вальдхайма на посту Генерального секретаря ООН Хавьером Пересом де Куэйлером. Для Визенталя эта позиция была привычной, поскольку он всю жизнь занимался сбором юридических доказательств вины нацистских преступников. Более того, такую позицию занимал не только он один. Юридический советник израильского правительства, изучив это дело, тоже пришел к выводу, что факты, опубликованные ВЕК, заслуживают расследования, но для того, чтобы признать Вальдхайма виновным в соответствии с израильским законом о наказании нацистских преступников и их пособников, данных фактов недостаточно. Однако прессу, как обычно, вопросительные знаки не волновали: она жаждала второго Эйхмана. Поскольку же Визенталь удовлетворить ее аппетитов не мог, она обратила свой гнев на него самого. Тем временем в Австрии поднялась новая волна антисемитизма, и – по понятным причинам – она тоже оказалась направленной на Визенталя. На него обрушился поток писем ненависти. «Гитлер, – говорилось в одном из них, – убил слишком мало евреев». Множество проклятий и угроз поступило также в офис еврейской общины Вены.
Когда руководство ВЕК принимало решение вмешаться в австрийскую политику, то с лидерами австрийской еврейской общины оно не посоветовалось. При диктатуре никто из сотрудников ВЕК никогда не жил, антисемитским атакам никогда не подвергался, австрийского общества они не понимали, а австрийских евреев презирали. В интервью журналу «Профиль» два представителя руководства ВЕК, Исраэль Зингер и Илан Штейнберг, пригрозили, что если Вальдхайм будет избран президентом, то Австрия в целом и каждый из ее граждан об этом пожалеют. Таким образом, теперь это был уже не конфликт ВЕК с Куртом Вальдхаймом, а конфликт евреев всего мира с австрийским народом, и на предвыборных плакатах Вальдхайма появились слова «Именно сейчас!». Главы еврейской общины позвонили Зингеру и выразили ему в связи с его заявлением протест, однако Зингер посоветовал им в ответ эмигрировать из Австрии.
Накануне выборов Визенталь послал одному из руководителей американской антидиффамационной лиги «Бней-брит» Эйбу Фоксману письмо, где написал, что Вальдхайма, по-видимому, все-таки выберут и что в значительной степени это произойдет благодаря ВЕК и Исраэлю Зингеру, а в самом большом проигрыше от этого окажутся евреи.
6 июня 1986 года Вальдхайм был избран. В тот же день Визенталь предложил создать международную комиссию историков, которая изучит прошлое Вальдхайма, и такая комиссия была создана.
Через полтора года комиссия опубликовала отчет, согласно которому Вальдхайм служил в местах, где были совершены военные преступления (включая отправку евреев города Салоники в лагеря смерти), знал о них, но не протестовал. Утверждения Вальдхайма об обратном комиссия отвергла и тем самым признала его лжецом. Но хотя из отчета и следовало, что Вальдхайм – как и говорил о нем Визенталь – был приспособленцем, тем не менее комиссия не нашла доказательств того, что Вальдхайм совершал военные преступления лично, чем, по сути, подтвердила, что позиция, с самого начала занятая Визенталем (снова и снова повторявшим, что он охотится на убийц, а не лгунов), была оправданной. Через день после публикации отчета Визенталь потребовал от Вальдхайма уйти в отставку.
Однако руководство ВЕК не желало ждать, пока комиссия закончит свою работу. Когда та все еще изучала факты, Бронфман объявил, что Вальдхайм – военный преступник, и ВЕК потребовал включить Вальдхайма в список иностранных граждан, которым запрещен въезд в США. В этом списке числилось несколько десятков тысяч человек, большинство из которых были уголовниками. В апреле 1987 года Вальдхайм был в этот список внесен. Визенталь пытался убедить начальника ООР этого не делать, но безуспешно.
Включение Вальдхайма в черный список нанесло по престижу австрийского президента серьезный удар и стало для ВЕК большой победой. Примерно через год после этого Эли Розенбаум вернулся на работу в ООР, а через некоторое время его возглавил.
Чем больших успехов в разоблачении Вальдхайма добивался ВЕК, тем большую неприязнь его сотрудники питали к Визенталю. Если раньше в служебной переписке они называли его Саймоном, то теперь кто-то из них, желая подчеркнуть отвращение к тому, что воспринималось ими как жульничество, назвал его «Слизенталем». Они считали его главным препятствием для борьбы с Вальдхаймом и относились к нему как к врагу. Ну а на войне – как на войне.
Розенбаум завязал отношения с одной из бывших сотрудниц Центра документации в Вене, которая «дезертировала» и прихватила с собой документы, способные, как она считала, Визенталя дискредитировать.
Каким-то загадочным образом «вековцы» раздобыли также копии секретных телеграмм, посланных израильским послом в Вене в Министерство иностранных дел в Иерусалиме, из которых явствовало, что посол Михаэль Элицур, как и Визенталь, тоже считал, что кампания против Вальдхайма противоречила интересам Израиля.
Розенбаум согласился выступить свидетелем в пользу одного из противников Визенталя в Иерусалиме, который подверг его резкой критике в газете «Джерузалем пост». Визенталь подал на этого человека и на саму газету в суд за клевету и выиграл: газету обязали извиниться.
Кроме того, Розенбаум коллекционировал нападки на Визенталя со стороны Беаты Кларсфельд.
После того как Розенбаум вернулся в ООР, отношение к Визенталю там резко переменилось. Начальник отдела Нил Шер послал Визенталю письмо, где выговаривал ему так, словно тот был его не справившимся со своими обязанностями сотрудником. «Подавляющее большинство обвинений, которые вы нам прислали, – писал он, – не имеют никакой ценности… Вы не предоставили ООР никаких улик против людей, которых упоминаете в своем письме… Ни одно из дел, которые вы нам переслали, в суд мы передать так и не смогли».
От Вальдхайма Визенталь к тому времени уже дистанцировался. Однажды тот неожиданно появился на его лекции в Венском университете. О том, что Вальдхайм собирался прийти, Визенталь не знал и, когда увидел Вальдхайма, прервал свое выступление и ушел. Однако в Америке это ему не помогло. Евреи со всех уголков США слали ему гневные и оскорбительные письма. Автор одного из таких посланий, подписавшийся «Еврей», писал: «У каждого поколения есть свой Гитлер. Для нашего поколения Гитлером являетесь вы».
Многие из писавших были юристами и судьями. Один из судей Верховного суда штата Нью-Йорк, Питер Берковски, написал, что поддержка Визенталем Вальдхайма глубоко оскорбила не только его самого, но и родственников его жены, переживших Холокост. Визенталь ответил пятистраничным письмом, где писал, что защищал не Вальдхайма, а еврейскую этику, отрицающую коллективную вину, тем более что в течение двух тысяч лет евреи сами были жертвами коллективных обвинений. Таких писем он написал множество. Еще один судья Верховного суда Нью-Йорка, Альфред Лернер, с его доводами согласился и извинился, но это было скорее исключением, чем правилом.
Когда Визенталь отказался участвовать в кампании против Вальдхайма, он полагал, что носивший его имя лос-анджелесский Центр, несмотря на существовавшие между ними трения, окажет ему поддержку, но наделенный исключительным политическим чутьем раввин Хайер видел, какой истерией сопровождалось все это дело, и подталкивал Визенталя выступить с каким-нибудь воинственным заявлением. Визенталь, однако, позволил ему заявить от его имени только то, что он Вальдхайму не верит и его не поддерживает. Хайер, который тоже уже стал получать письма с оскорблениями, испугался. Он боялся, что, если авторитет Визенталя будет подорван, от Центра отвернутся друзья и спонсоры, и в апреле 1986 года написал госсекретарю США Джорджу Шульцу, что выступает за расследование прошлого Вальдхайма. Копию письма он послал Зингеру.