– Рада знакомству, – колокольчиком прозвенела Карина, – а я царь Кощей, который над златом чахнет, сижу в бухгалтерии, циферки складываю, вычитаю, делю, умножаю. Красивые у тебя ботинки! Дорого заплатила?
Я посмотрела на кожаные ботильоны и разозлилась на себя. У бедной женщины, которая почитает за счастье мыть сортиры в третьесортном трактире, не может быть туфель от всемирно известного бренда. Ох, трудна работа шпиона, и губят агента под прикрытием мелочи вроде непозволительной обуви. Что делать? В голову немедленно пришли слова, сказанные моим редактором Олесей Константиновной. Как-то раз, когда я впала в истерику, узнав, что в рукописи есть несостыковки, она спокойно сказала:
– В чем проблема? Все можно переписать. Это слова на бумаге, а не скрижали вечности.
Меня ее замечание успокоило, и теперь я использую его как жизненный принцип. Все можно переписать, главное – не терять самообладания.
Я выставила ногу.
– Здоровские, да?
– Из кожи угря, – моментально оценила мои сапожки Карина.
– Повезло мне, – как можно искреннее продолжила я, – работала у щедрой женщины, та денег не считала, каждый день по магазинам гуляла. Накупит вещей, принесет домой, померяет и половину прислуге раздаст. Разонравились ей обновки. По фигуре мы не совпадаем, платья мимо меня пролетали, зато обувь частенько перепадала. Жаль, она в Англию уехала, я шикарного места лишилась.
– А-а-а, – протянула Карина, – я уж решила, что к нам богатая наследница устроилась. Кстати, у тебя и курточка неплохая. Кто сшил? Пол Смит? Мне его разноцветные шмотки очень даже нравятся, но средств на их приобретение нет!
– Когда ты успела верхнюю одежду Виолы разглядеть? – восхитился Макс.
– Вчера, – ответила Карина.
– Пуховик тоже подарок прежней хозяйки, – поспешила я с уточнением.
– Вроде у вас размеры не совпадали, – меланхолично напомнила бухгалтер.
Я снова вспомнила замечание Олеси и нашла отговорку:
– Зато подходили вещи одной из ее дочерей.
– Клево, – улыбнулась Карина и ушла.
– Глаз-ватерпас! – воскликнул Максим. – Ну, теперь пойдет про нас болтать, полетит сплетня орлом!
– О чем говорить? – пожала я плечами. – Мы просто стояли в коридоре.
– Ты не знаешь Кару, у нее в голове мигом конструкция выстраивается: Вилка и Максим разговаривали возле входа в подвал. Почему они не на кухне? Небось, хотели спуститься вниз. В погребе мало места, двоих туда не пошлют. Значит, парочка искала уединения. По какой причине прячутся от людей? Они вместе спят! – выпалил Макс.
– Ты преувеличиваешь, – засмеялась я, – ни один нормальный человек не сделает подобных выводов, увидев беседующих на виду людей. Вот если б она нас в туалете застукала, тогда да, есть пища для размышлений. Но коридор!
– Карина не принадлежит к породе нормальных баб, – скривился Макс, – она обожает подсматривать, подслушивать, разнюхивать.
– Макс! – заорали из кухни. – Куда подевался этот чертов идиот! Дайте ему поджопник! Ма-а-акс!
– Потом потреплемся, – шепнул новоявленный помощник Степана и улетучился.
Я прошлась пару раз по коридору, потом сбегала в служебную раздевалку, взяла свою новую, пару дней назад купленную на распродаже куртку и отправилась на поиски бухгалтерии.
Кабинет Карины был меньше собачей будки.
– Чего надо? – не особенно приветливо поинтересовалась его хозяйка, узрев меня на пороге.
Я потрясла курткой.
– Она тебе нравится?
– И что с того? – пожала она плечами.
– Забирай! – улыбнулась я.
Карина отодвинулась от компьютера.
– Предлагаешь мне свою куртку?
Я объяснила:
– Не люблю вещи, привлекающие внимание, предпочитаю серо-синие тона. Но дареному коню под челку не заглядывают. Хозяйка отдала, я взяла и поклонилась в пояс. К тому же размер не мой, сороковой, я ношу максимум тридцать восьмой, а еще лучше тридцать шестой. Выкинуть дорогую вещь рука не поднимается, подруги еще мельче меня, они в куртке утонут. А тебе в самый раз будет.
– Мельче тебя только мыши, – пробормотала Карина. – Если не шутишь, возьму.
Я положила куртку на стол.
– Она твоя.
Карина схватила презент, прижала к груди, помяла в руках, понюхала и спросила:
– Чего хочешь? Ни за что не поверю в твое бескорыстие! Просто так даже кретинка шмотку не отдаст!
Я села на крохотную табуреточку.
– Похоже, ты здесь всех знаешь.
– А то! – вздернула голову Кара. – Голенькими вижу.
– Научи меня, как с кем общаться, – попросила я, – хочу остаться в «Шпикачке», вроде коллектив нормальный, повышение обещают, если хорошо себя проявлю, стану старшей уборщицей, потом кастеляншей, заместителем управляющего по хозяйственной части. Неплохая карьера намечается, есть куда расти.
Карина подперла кулаком подбородок.
– Варька натрепала? Врет! Ставка поломойки одна, старших у нас не предусмотрено, никаких кастелянш не держим, со скатертями, моющими средствами и прочей дребеденью Гришка-маленький сам справляется, замов у него нету!
– Вот оно что! – протянула я.
– Варьку ругают за текучку, – трещала Карина, – а еще она вечно вороватый народ нанимает. За год три уборщицы сменились. Одна серебряный кофейник прикарманила, другая бутылку дорогущего вина, третья прихватила Варькину сумку. Анька пока тихо сидит, да неизвестно, что она отчебучит.
– Я когда-то работала в казино, – соврала я, – место сказочное, начальник золотой, кормили нас бесплатно. Клиенты, если выигрывали, всегда хорошие чаевые даже поломойкам отстегивали. Хотела там до пенсии трудиться, но проработала меньше года.
– С охранником в темном углу обжималась? – предположила Кара, которая, похоже, во всем искала сексуальную подоплеку. – Рабочая трахминутка? Перепихон в служебный полдень?
Я изобразила уныние:
– Пострадала из-за собственной глупости. Первого апреля все начали друг над другом подшучивать, пластмассовых мух в стаканы с чаем бросать и быстро бледнеющими чернилами на белые мужские сорочки брызгать. Я заразилась общим весельем, сбегала на Белорусский вокзал, благо он рядом был, купила в одном из ларьков резиновую гадюку, до одури смахивающую на настоящую, и положила одной крупье на стул.
Думала, девушка заорет от ужаса, все посмеются и будут ее поддразнивать. А вышло ужасно. Янка грохнулась в обморок, клиенты перепугались, примчались «Скорая», милиция, начали выяснять, чья шутка, ну и вычислили меня!
Начальник орал, как обезумевший вепрь:
– Ни фига себе прикол! Янку с сердечным приступом увезли.