– Это кто такая? – спросила я.
Карина подмигнула мне.
– Девка. Гриша к ней неровно дышит, вот и решил помочь. Слов нет, красивая, но нищая! Старшему Гришке без разницы, с кем сын возится, у того на уме одна колода карт, но Вероника Григорьевна внука пасет, она ему никогда не разрешит на Рике жениться! Да и сама Рика на младшего Гришку не глядит. В общем, старуха поняла, что внук голову потерял, и закрыла проход. Бабка не дура, хороший повод нашла, дескать, на кухне тесно, нужен еще один холодильник. Некуда его поставить, кроме как в самый конец коридора, но там дверь во двор! Короче, ее загородили. Наши внимания не обратили, установила Вероника бандуру, и ладно. Теперь там мороженое держат. Вообще, прикольно, в меню добавили пункт: «Домашнее гляссе по старинному рецепту бенедиктинцев».
– Сомневаюсь, что монахи готовили мороженое, – сказала я, – они в основном держали пост.
– С этим можно поспорить, – возразила Карина, – шампанское, коньяк, фуа-гра… Изыски придумали парни в сутанах, но я сейчас не о том. Посетителям обещают собственноручно приготовленный айскрим, а на самом деле его покупают в магазине, раскладывают по креманкам, засыпают тертыми орехами, фруктами и подают с важным видом. Сходи в тупиковую часть коридора, засунь нос в холодильник, найдешь там изрядный запас пломбира. Оцениваешь хитрость Вероники? Она якобы ничего против Рики не имеет, просто холодильничек понадобился. Ха!
– Карина, прости, я не понимаю, о ком речь, – сказала я. – Кто такая Рика? Какое отношение она имеет к «Шпикачке»? И при чем здесь холодильник?
Карина легла грудью на стол.
– Ничего не слышала про Светлану и ее дочь? Неужто?
– Не имею понятия, кто это такие, – ответила я.
Кара закатила глаза.
– Сейчас расскажу. Ты в курсе, с чего город расти начал? Местную историю кто-нибудь тебе рассказал?
Я кивнула:
– Вроде Ольга, Роберт и Борис решили заняться книгоиздательским бизнесом. Боря жил в Бургштайне, Волковы приехали к нему из Парижа, ну и понеслось.
– Верно, – подтвердила Карина, – было маленькое, сонное, забытое богом местечко, типа большой деревни, а теперь это столица русской эмиграции, перевалочный пункт для тех, кто решил сменить Россию на другую страну проживания, крупный центр с печатным комбинатом и издательством. Так вот, когда Волковы сюда перебрались, в Бургштайне жили всего двое русских. Борис Марков, брат Оли, принципиальный холостяк, и Светлана Казаченко. Она приперлась сюда вроде из Москвы, а может, и нет, никто ее не расспрашивал, никому это не интересно. Сколько ей лет стукнуло, когда сюда Волковы перетащились, тоже неизвестно. Ну уж не первой свежести роза, и даже не второй. Хотя выглядела Света всегда роскошно. Стройная, спина прямая, походка легкая. Только угрюмая, не улыбалась, людей сторонилась, иностранными языками не владела, жила на окраине и бедствовала. Работу не найти, кто возьмет на службу бабень, которая на пальцах объясняется? Светка перебивалась случайными заработками – то полы помоет, то постельное белье кому постирает. С Борисом они не дружили. По идее, два русских одиноких человека на чужбине должны стать добрыми знакомыми, не зря же эмигранты сбиваются в стаи, например, селятся на Брайтон-Бич, в своем квартале, вместе выжить легче.
Но Марков и Казаченко лишь сухо кивали друг другу при встречах. Потом в Бургштайн потянулись другие русские, Светлану взяли на работу в издательство, ее жизнь благодаря Волковым стала налаживаться. Она приобрела небольшой домик, который укромно прятался во дворе за более массивным зданием. Света по-прежнему жила обособленно, ни на какие вечера, организуемые соотечественниками, не ходила. Дом – работа – дом, изредка магазин, вот и все. Никаких мужчин вокруг нее не крутилось, а потом Светлана родила девочку. Кто отец ребенка, не знала ни одна душа, но было понятно, что он из местных, Света ни разу не покинула Бургштайн, не ездила ни на море, ни в ближайшие города.
Пару лет в Бургштайне судачили про Казаченко, а затем тема перестала быть горячей, нашлись более животрепещущие поводы для сплетен. Когда девочке, которую мать назвала Ириной, исполнилось двенадцать лет, Света умерла, утонула. Милосердная Ольга Волкова приняла самое активное участие в судьбе Иры, оплатила ее обучение в элитной школе при одном из французских монастырей.
Рика, так звали ребенка в Бургштайне, провела у священнослужителей шесть лет, потом та же Оля отправила ее учиться на модельера. В Бургштайн Рика вернулась не так давно. Сначала открыла небольшое ателье, которое не пользовалось популярностью у местных жителей. Его пришлось закрыть, Рика сменила вид деятельности, начала делать сумки и весьма в этом преуспела. Ее модели раскупает молодежь, солидным дамам не интересны торбы из холста, украшенные вязаными цветами или фигурками животных. Рика имеет сайт в Интернете, где можно сделать заказ, она не тиражирует свои изделия, каждое уникально. Зарабатывает не особо большие деньги, но этой осенью ей очень повезло: ее сумки увидел один всемирно известный модельер и попросил сшить несколько штук для моделей, которые будут представлять его новую коллекцию. Сейчас Рика выполняет этот заказ, вероятно, ее судьба изменится к лучшему. Всем понятно, что после демонстрации коллекции на сироту из Бургштайна обратят внимание глянцевые издания, а когда на их страницах напечатают снимки с показа, к Рике потекут покупательницы.
Ну а теперь вернемся к «Шпикачке». Младший Гриша изо всех сил пытается спасти погибающий ресторан. Сначала он нанял Болека и Лелика в надежде на то, что сюда пойдут местные тусовщики. И действительно, народу в ресторане прибавилось, вот только стать супермодным заведением «Шпикачке» не удалось.
Гриша не сдался, решил использовать тот же прием во второй раз и обратился к Рике. Почему его выбор пал на сумочных дел мастерицу, которая сутками сидит у швейной машинки и редко выходит на улицу? Всё очень просто: у Рики в Интернете блог, она активно общается в виртуальном мире, обзавелась там массой друзей, поклонников, снискала уважение, и к ее мнению прислушиваются.
Сообразив, что светская тусовка не спешит посетить его заведение, Гриша обратился к Рике с предложением:
– Если будешь писать иногда о «Шпикачке», упоминать, что ходишь к нам обедать, назначать в ресторане встречи с клиентами, я готов платить за пиар-акцию. Еда за наш счет.
Рика отказалась. Гриша упорствовал, привел железный аргумент:
– Никто не узнает, что ты получила деньги от ресторана. Твой дом находится в нашем дворе, тебе просто удобно пить здесь кофе. Я открою заднюю запертую дверь, ты будешь пользоваться этим входом. Всего пара метров, и пожалуйста – капучино с булочками.
Рика призадумалась. Ее крохотный, состоящий из двух маленьких комнаток особнячок находится во внутреннем патио «Шпикачки». Когда Рике надо поехать в центр Бургштайна, она выходит на небольшую узкую улицу и довольно долго идет до остановки автобуса. Днем еще ничего, хотя идти приходится далеко. Но вечером страшно: фонарей на улочке мало, некоторые из них разбиты хулиганами. Не следует думать, что Бургштайн сродни Эльдорадо. С тех пор как город разросся, он заболел всеми недугами больших населенных пунктов. Есть здесь и пьяницы, и наркоманы, и молодежные банды. Вдоль переулка, по которому Рика ходит домой, тянутся здания, в которых живут до крайности нищие семьи, по большей части состоящие из женщин с детьми. Здесь после полуночи бродят стаи шестнадцатилетних юношей и девушек, одетых в грубые ботинки и грязные джинсы, они легко могут отнять кошелек, выхватить из рук сумку.