— Я не сказала «нет».
— Ты нарушила правило номер один: ты заколебалась. Теперь я снова попрошу тебя поцеловать Макса.
Я просто подошла к кровати, обошла Витторио по кругу и залезла на кровать рядом с ним. Посмотрев ему в глаза, я сказала:
— Прости, Макс.
Наклонилась и поцеловала в заклеенный лентой рот.
— Да, ты сделала то, что я просил, но вряд ли это стоит освобождения заложника.
— Ты хочешь, чтобы я поцеловала его лучше?
— Сними ленту и покажи мне малость того таланта, который у тебя, как мне известно, есть.
Вивиана замычала заклеенным ртом, я подняла на нее взгляд:
— Прости меня, Вивиана.
И отклеила ленту от губ Макса.
— Он нас все равно убьет, ты это знаешь.
— Ну-ну, Макс. Я что сказал насчет разговоров?
— Ты сказал не пререкаться с тобой. Я разговаривал с Анитой.
— Да, верно. — Он похлопал себя лезвием по ноге. — Что ж, Анита, поцелуй его всерьез, и твой сержант увидит, как уходит одна из танцовщиц.
Я наклонилась и поцеловала его в губы. Они не шевельнулись. Я посмотрела на Витторио:
— Освободи танцовщицу.
— Нет.
— Что не так было?
— Поцелуй его по-настоящему.
Уже не было юмора в этом голосе, и серьезность показалась мне опаснее.
Я пристально посмотрела на Макса. Почти полностью лысый, лицо круглое, но массивные бицепсы, груды мышц на плечах. Я видела его силу, но просто меня она не заводит — мне нравятся мужчины красивые и несколько утонченные. А Макс — как уличный хулиган: здоровенный, страшный и ничего в нем утонченного. И все же я наклонилась над ним еще раз. Тронула его за лицо, закрыла глаза и поцеловала его. Сперва осторожно, потом сильнее, охватив руками эти твердые мышцы под голой кожей, добавив к поцелую пантомиму, но Макс даже не шелохнулся. Вивиана пыталась что-то провизжать из-под ленты.
Я обернулась к Витторио.
— Хорошо, одну танцовщицу. Но в следующий раз придется постараться получше, или сделка отменяется. Ава выберет, кого отпустить, а сержант — Рокко, да? — посмотрит, как она выйдет на свободу.
Ава вышла, Рокко смотрел из двери, и, очевидно, танцовщица ушла, потому что Рокко утвердительно кивнул.
— Я тебе теперь предлагаю двух по цене одной, — сказал Витторио. — Пусть вот эта маленькая танцовщица станцует для тебя приватный танец. И я освобожу ее и еще какую-нибудь.
Я подошла к Брайанне без колебаний, но спросила у него:
— Что ты хочешь выяснить, заставляя меня это проделывать?
— Может быть, у меня, как у всех мужчин, свои маленькие лесбийские фантазии.
— Прямо не знаю, что на это сказать.
— Тогда пойди и сядь в кресло рядом с Авой.
Я села в кресло. Вреда мне от этого не будет, а давать им повод еще кого-нибудь резать я не хотела.
— Отвяжи девушку.
Ава сделала, как ей сказали. Брайанна сама отклеила ленту от рта, посмотрела на меня. Краска расползлась по ее лицу как черные слезы. Потирая запястье, она сделала ко мне неверный шаг в туфельках на шпильках.
— Я тебе предлагаю лучшие в твоей жизни чаевые, Брайанна. Станцуй вот для маршала приватный танец, и если он будет хорош, я отпущу тебя и кого-нибудь из твоих подруг.
Брайанна еще раз шагнула ко мне, шатаясь. Я подумала: «Она же не сможет, она слишком боится». Наверное, ему пришла в голову та же мысль, потому что он сказал:
— Если ты откажешься или если будешь танцевать плохо, я вот этим факелом ткну вот в эту идеальную, розовую, мягкую кожу.
Голос у него был почти скучающий.
Брайанна сбросила халат на землю и встала передо мной.
— Погоди, — сказал Витторио. Мы оба на него посмотрели. — Сержант, займите место Аниты. Пусть она танцует для вас.
Рокко без слов направился в нашу сторону. Я встала, он сел, и Брайанна начала танец. Музыки не было, но у нее в голове, очевидно, звучала какая-то мелодия. Начала она чуть дергано, но потом поймала ритм, и это был хороший ритм, и ее тело извивалось сверху вниз перед Рокко, а он вцепился мертвой хваткой в подлокотник, потому что по правилам танцовщица может к тебе прикасаться, а ты к ней — нет.
Брайанна закончила танец у него на коленях, верхом, прижимаясь интимными частями к его грубым штанам. У него лицо стало суровым, и я готова на что угодно спорить, что он старался думать о бейсболе, налогах, дохлых кошках, — только не о том, что делает женщина у него на коленях.
Я ему очень сочувствовала, но радовалась, что я не на его месте.
Очередной раз вильнув телом, она отклонилась назад, оплетя ногами Рокко и его кресло. Тело грациозно изогнулось, груди отклонились назад, очередной раз показывая, что они настоящие.
Витторио даже хлопнул в ладоши:
— Прекрасно. А самообладание сержанта выше всех похвал. Убегай, маленькая балерина. Анита, проследи, чтобы она вышла на свободу. Не думаю, что наш сержант уже в состоянии ходить.
Брайанна подняла с пола халат и помчалась к двери с предельной скоростью, которую могла развить на каблуках.
— Выбери другую танцовщицу, которая уйдет с тобой, Брайанна.
Она прибавила шагу. Я из открытой двери смотрела, как она схватила за руку ближайшую танцовщицу и выбежала с ней наружу.
Я быстро пересчитала остальных по головам. Еще шесть осталось. Шесть, а потом можно убрать джиннов и попытаться убить Витторио. Всего шесть.
— Я заставляю танцовщиц меня развлекать перед тем, как убиваю их, Анита. Обычно, впрочем, я их не отпускаю.
— Так это входит в твою обычную…
Я поймала себя за язык, потому что любое сказанное дальше слово можно было бы воспринимать как оскорбление.
— Да. — Он встал и подошел к Рику. — Вот этим я могу управлять лишь частично. Ни его, ни Виктора я не могу подчинить полностью, как других. Они слишком доминантны, слишком тигры. Я мог бы сделать любого из них своим слугой посредством меток, но не могу ими владеть, как владею вон теми, в углу.
Он двигался так быстро, что я едва успевала следить.
— Он мне замыливает мозги, — сказал Рокко.
— Нет, — ответила я. — У него действительно такая быстрота движений.
Витторио снова оказался на прежнем месте — струйка крови только показалась на животе Рика.
— Ты нас ни о чем не просил, — сказала я.
— Не просил. Ава, отпусти еще одну шлюху.
Ава просто подошла к двери, и я видела, как она хлопнула по плечу одну из женщин. Та вылетела в дверь навстречу вспыхнувшему прямоугольнику солнца. Осталось пять.