– Нет уж, спасибо, – отказался Трофимов. – Вдруг вы меня напоите заговоренными травами, и у меня вырастут козлиные рога и копыта.
– Вот еще, буду я понапрасну волшебные снадобья переводить, – хмыкнула Лисицына. – У меня есть «Майский» и со слоном. Советую «Майский», слона купила в исследовательских целях, наслушавшись ностальгических воспоминаний мамы о временах, когда все были равны.
– Да, у меня родители тоже эту дрянь покупают из патриотических соображений. Еще мерзопакостные пельмени в красно-белой упаковке и ливерную колбасу. Правда, ливерная колбаса – это действительно вкусно.
– Ага, я ее обожаю, – Тамара сглотнула слюнки. – Может, бутерброд хотите? С сыром. Колбасы у меня, к сожалению, нет.
– Нет, спасибо. А где ваша мама? – машинально спросил Трофимов. В первой комнате, в которую он заглянул, явно обитала мать Лисицыной. Там даже запах был другой, медицинский, свойственный помещениям, где живут пожилые больные люди.
– В больнице она, онкология, – коротко сказала Тома и отвернулась, подтвердив догадки Трофимова. – Хотела ее на Новый год забрать, не разрешили. Иммунитет слабый у нее.
– Извините, – смутился Веня. – Работа у меня такая – вопросы задавать.
– Вот и задавайте, только по делу, – огрызнулась Лисицына, насыпав заварку в маленький пузатый чайник с красными маками. – Объясните наконец, что вам от меня надо?
– Мне ваш адрес дала Инна Терехова, – начал издалека Трофимов.
Тома резко обернулась, рассыпав заварку из коробочки с чаем по полу.
– Ну? – спросила она с вызовом. – Что эта стерва вам обо мне наплела?
– Я по поводу Левона Минасяна, – сменил тему Трофимов, Лисицына ему вдруг стала неприятна, не следовало ей имя Инны склонять. Похоже, Терехова была права. Тамара эта – истеричная баба, чуть что, сразу в позу борзого воробья встает.
– Да, Терехова мне на днях звонила, интересовалась, не у меня ли Левон. Он что, правда, пропал? – спросила Тома и уселась на табуретку, забыв об обещанном чае.
– Правда. Вы разве телевизор не смотрите?
– Смотрела, когда он у меня был. Я его продала, деньги понадобились срочно. С работы меня уволили. Просила Инну, чтобы она меня не увольняла, пока я новую работу не найду. Мне же никак нельзя без работы! Мне маму поднимать надо, а лекарства бешеных денег стоят. Все равно вышвырнула.
– Насколько я знаю, Терехова просто выполняла свою работу. На вас ведь жалоба поступила, – сказал Трофимов, пытаясь Инну оправдать.
– Да что вы говорите? – ухмыльнулась Тамара. – А вы в курсе, кто жалобу эту настрочил? Эта дамочка вообще за людей никого не считает – ясно вам! Я, правда, не узнала ее сначала. Думала, просто швабра какая-то богатая, вот я и поставила ее на место, чтобы не зарывалась. Да даже если бы знала, что овца эта – Марина Гольц, то все равно бы построила ее! Если ты звезда, это не значит, что все должны на задних лапках перед тобой скакать и в попу целовать. Уважение к людям надо иметь!
– Допустим, вы поступили справедливо. Но скандал, который вы учинили Минасяну в присутствии покупателей… Это, по– вашему, нормально?
Тамара заметно скисла.
– Ненормально. Да, виновата я. Сорвалась. У мамы кризис случился, я в больнице всю ночь дежурила… думала, она до утра не доживет. Приехала на работу, а Левон мне вместо утешений заявляет, что он меня никогда не любил, оказывается, а просто так со мной встречался. Ладно, проехали, – Тамара сгорбилась, похлопывая по коленям ладошками. Руки у нее были пухленькие, с небольшими аккуратными пальчиками, без колец и маникюра, ногти овальные, подстрижены коротко и из-за этого казались детскими. Они сидела к нему боком, Веня случайно заметил, что одна нога у нее босая, и смутился: стопа у девушки тоже была маленькая. Тома, не заметив его внимания, машинально нащупала ногой на полу тапку и спрятала от Трофимова свои аккуратные пальчики. – Я на рынок сейчас устроилась, бельем торговать, типа, французским, – хихикнула девушка. – Платят меньше, но зато понтов у покупателей почти нет. Только бывают такие, что грязные трусы возвращают.
– В каком смысле?! – ошалел Трофимов.
– Поносили и обратно принесли, деньги требуют вернуть.
– Как это?
– А так, типа, модель трусов недостаточно ярко подчеркивает все прелести зада. Стоит, доказывает, что я ей обязана, грозит, требует! Пока на хрен не пошлешь, не понимают, что такие вещи делать нельзя. Да, на рынке проще. За недостачу только отсчитывают. Я вообще фигею. За первую неделю работы у меня четыре лифчика уперли и несколько трусов. Я в шоке была, не понимала – как это так? Смотрю же за вещами внимательно, не новичок в торговле. Потом воровку за руку поймала и в очередной раз припухла. Дамочка за сорок, вежливая, в шляпке, пальтишко драповое – прощай, молодость, на училку похожа, не подумаешь, такая приличная с виду. Так что она делала: один бюст покупала, два тырила. Главное, покупала скромное такое бельишко, хлопковое, а тырила – с претензией на будущий сумасшедший секс. У нее, значит, эротические фантазии, а я обязана их оплачивать! Нимфоманка поганая. Я Сафару – хозяину точки – ее сдала, чтобы разобрался с ней по-мужски. И что вы думаете! Буквально на днях с рынка домой тащусь. У нас там недалеко ресторан дорогой. Смотрю, Сафарчик к ресторану подруливает, выходит, тачанку свою обегает, дверку переднюю открывает, и оттуда выпархивает училка эта с букетом гвоздик, вся из себя счастливая, в новом пальте! Он ее под ручку нежно берет и в ресторан препровожает, аки фарфоровую статуэтку. Девкам с утра настучала. Оказывалось, все в курсах, что Сафар по уши в эту клюшку втрескался и даже жениться на ней собирается. Я фигею, дорогая редакция!
Трофимов улыбнулся. Сколько раз Веня убеждался, что судьба – штука непредсказуемая. Неизвестно, на какой странице жизни любовь на голову свалится. Его, к примеру, накрыло в лифте, который застрял между пятым и шестым этажами. Эльза обожала рассказывать всем, как они познакомились. Правда, чуть-чуть перевирала детали, что застряли они на седьмом, дополняя шепотом «небе», чтобы придать истории дополнительную романтичность. Жаль, что на самом деле до седьмого неба они недотянули, может быть, все закончилось бы иначе и он не застал бы подругу в постели с другим. Пример Марины Гольц тоже был наглядной иллюстрацией превратностей судьбы, но с более жутким финалом. Разве могла она предположить, что знакомство с обычным менеджером салона сотовой связи обернется для нее смертью?
– Что вы почувствовали, когда вам позвонила Терехова? – вернулся к теме разговора Трофимов.
– Ничего. В смысле, разозлилась, конечно! Я подумала: Инна просто предлог придумала, чтобы позвонить. А сама хотела выяснить, не вернулся ли Левон ко мне, а ее заявление, что он не вышел на работу, – уловка. Куда же он мог запропаститься?
– Как раз у вас хотел узнать. Минасян объявлен в розыск. Он подозревается в убийстве актрисы Марины Гольц.
– Что? – Тамара растерянно посмотрела на Трофимова. – В чем он подозревается? В убийстве?! Как это?.. За что он ее убил?