Телескоп он на следующий день запрятал подальше на антресоль – понял наконец-то, что подглядывать за любимой девушкой некрасиво. Ломало страшно, до тех пор, пока Сергей не узнал от одноклассника, что Ксюша переехала в другой район. Ломки прекратились. Он спрятал свои чувства глубоко в душу и настроился на другую, новую жизнь.
Медицинский институт, ординатура, кафедра, работа на «Скорой», бессонные ночи, первая смерть пациента на операционном столе, запой, долгая депрессия, нищие больнички, благодарности от пациентов, институт пластической хирургии, своя клиника, деньги, женщины, два неудачных брака. И вот наконец-то снова замелькало впереди возможное счастье…
Реальность оказалась ужасной. Фотография на сайте была явно десятилетней давности, да и без фотошопа не обошлось. От прежней Сю не осталось и следа. Он, разумеется, тоже не помолодел, но выглядел, по крайней мере, на свои сорок три. Ксюша же предстала перед ним женщиной далеко «за». Не все, конечно, было безнадежно. Фигурка у Сю осталась прежней, стройной. Ноги… Ноги Сю нельзя было спутать ни с чьими другими: кривизна, которая вовсе ее не портила, а, напротив, придавала очарования. Наверное, поэтому Сю никогда не пыталась ее скрыть, а всячески подчеркивала, в юности – короткими юбками, сейчас – узенькими стильными джинсами и выпендержными светлыми сапожками на шпильке. Новая стрижка ей была к лицу, жемчужный свитерок под горло оттенял смуглое лицо, на нос Сю нацепила большие дымчатые очки. Издали она казалось девочкой, но, когда присела рядом, Сергей внутренне содрогнулся. Косметики на лице было так много, что страшно стало – вдруг она осыплется, как некачественная штукатурка. Сю сняла очки. Сеточку морщин и синяки под глазами не могли скрыть даже самые дорогие тональные кремы. Ксюша почувствовала его растерянность и немного смутилась, но быстро взяла себя в руки и попыталась отшутиться, списать все на армянскую кровь, которая очень рано ее превратила в прекрасный цветок, но отвела ему слишком короткий срок для цветения. Да, возможно, это сыграло свою роль. Одно радовало – нос ее остался прежним, разве что теперь между бровями залегла небольшая вертикальная морщинка.
* * *
– Шахов, ты уснул, что ль, там? Отвечай, когда с тобой разговаривают. Ты поможешь мне? – заорала Сю, вернув его в настоящее.
– Ты не разговариваешь, а вопишь! – огрызнулся Сергей. – Я же тебе сказал, что помогу! Приезжай в клинику, сдавай анализы и милости прошу на стол. Сделаю тебе пластику, без проблем, будешь, как огурец.
– Шахов, ты идиот? Я же все тебе объяснила: в клинику я не могу лечь. Меня же конкуренты вычислят с полпинка. Представляешь, какой шум поднимется? Владелица косметического концерна, производящего омолаживающие кремы для морды лица, – и легла под нож. И все – я разорена! Кто мои кремы будет покупать? Конкуренты не дремлют, Шахов! Они на пятки наступают и только и ждут, когда я ошибку сделаю.
– А я тут при чем! – заорал Сергей. – Я не могу тебе сделать пластику вне клиники. Я хирург, а не подпольный акушер! Не проси. Как решишься на операцию, звони. А так – прошу меня не беспокоить. У меня своих проблем до фига.
Шахов нажал отбой и раздраженно отбросил трубку. Дура! Ведь уговорит какого-нибудь шарлатана, который на дому ей физиономию поправит. В антисанитарных условиях. А если вдруг осложнения начнутся? А если инфекцию занесет? Дура, идиотка несчастная! Шахов снова взял телефон и набрал номер Ксюши.
– Так я и знала, что ты передумаешь, – радостно прощебетала Сю. – Я тебя обожаю, Шахов. Когда начнем?
– Я не передумал, – буркнул Сергей. – Операция пройдет в клинике.
– Но…
– Не перебивай! У меня есть идея, как все организовать, чтобы об этом никто не узнал.
– Серый, ты прелесть! – мурлыкнула Сю. – Какая у тебя идея?
– Скажу, если ты просветишь меня, зачем целовалась со шкафом.
– С каким шкафом? – растерялась Ксюша.
– С тем, который стоял у тебя в комнате на старой квартире, на Дубнинской. Я за тобой подглядывал пару раз в телескоп. Каждый вечер ты подходила к шкафу, разговаривала с ним и нежно чмокала. Колись, подруга, чем шкаф был лучше меня?
– Дурак, что ли, совсем! Ни с каким шкафом я не целовалась. У меня зеркало было в шкафу, во весь рост. Я подходила к нему, собою любовалась и прыщи на лбу давила. Мама меня за это ругала сильно. Или рожи строила своему отражению, – Сю расхохоталась.
– Невероятно! – Шахов потрясенно вздохнул. – Позвоню, как только все улажу, – пообещал он, отключился и озадаченно потер трубкой лоб. – Невероятно! – повторил он, не в силах переосмыслить то, что сообщила ему Ксюша. Оказывается, у нее еще и прыщи были! – М-да… Любовь слепа, – вздохнул Сергей, хлебнул виски и поплелся в кабинет, к компьютеру, чтобы выйти в Интернет.
О режиссере Иване Аркадьевиче Варламове Шахов узнал от пациентки, известной актрисы Марины Гольц. Актриса с жаром поведала ему историю о том, как Варламов устроил судьбу одной вертихвостки и ее папаши, придумав оригинальный сценарий реалити-шоу, который воплотил в жизнь [1] .
В шоу были вовлечены профессиональные актеры и обычные люди, которые и не подозревали о своем участии. Марина уверяла, что Варламов – гений и просто творит чудеса. В финале, дескать, все персонажи истории получили то, о чем мечтали. Сергей рассказу не придал особого значения, развлечения других людей его мало интересовали, но вчера вдруг вспомнил о режиссере и решил встретиться с этим уникальным человеком. Звонить Марине он не стал, слишком болтлива и любопытна была эта женщина, умучила бы его потом вопросами и начала бы трепать языком, а дело, с которым он собирался обратиться к Варламову, носило сугубо конфиденциальный характер.
Выйти на режиссера оказалось просто, стоило лишь забить его имя в поисковике. Из информационных источников Сергей узнал, что знаменитый режиссер находится в данный момент в Москве, а не в Дании, где в последние годы живет, и остановился в гостинице «Метрополь». Это была настоящая удача. С номером режиссера его соединили без проблем, Сергей представился хорошим знакомым Марины Гольц и тактично попросил о встрече. Варламов охотно согласился.
Договорились пересечься на Патриарших Прудах, в гламурном ресторанчике «Павильон». Сергей выбрал это место, чтобы произвести впечатление на Ивана Аркадьевича, предположив, что Варламов непременно должен вписаться в интерьер заведения и остаться доволен. Творческая богема все– таки. И она, богема, очень привередлива в выборе мест для жрачки и бесед. Сам Сергей предпочитал что-то более неформальное, где кормили не понтами, а нормальной едой. «Елки-палки» или «Белое солнце пустыни». А в заведениях такого рода он немного комплексовал. Хотя вроде бы с чего ему, одному из лучших пластических хирургов Москвы, комплексовать? Опыт у него был впечатляющий. Сашка протаскала его по всем пафосным заведениям столицы, куда вход для простых смертных был закрыт. Но Сергей так и не смог привыкнуть к пафосу. Детство в Бескудникове оставило свой отпечаток. Однако, когда Шахов приехал в «Павильон», дискомфорта он не ощутил. В ресторане было уютно и стильно: мягкие красные диванчики, лепнина на потолке, огромные окна-витрины с видом на пруд, приятная аура старины.