– Да никак. Приехал сюда, пошел на базар, гляжу – мужик мясо продает. Спрашиваю – хозяин? Он говорит, что хозяин. Ну я и говорю: не нужен ли ему работник, знаешь, как раньше было? Он сразу поинтересовался, не сбежал ли я откуда, я показываю ему все документы, объясняю, что мне отсидеться надо, что в М. у меня никого нет, что поэтому-то я сюда и приехал…
– То есть он взял тебя прямо с улицы?
– Выходит, что с улицы, с базара. Поселил меня в своем дальнем доме, показал, где картошка хранится, где огурцы соленые да масло топленое, словом, поступил по-божески, я даже удивился. Ну, я в благодарность и взялся за работу, весь дом изнутри подремонтировал, помыл, привел в порядок… Вот так мы с ним и жили все это время…
Но Шубин его уже почти не слышал, он засыпал прямо на ходу.
– Ну что, пойдем на свежий воздух, что ли, покурим? – предложил Астраханов, помогая Шубину подняться.
В это время со стороны улицы послышался шум мотора и стук калитки.
– А вот и Витя вернулся… – Астраханов распахнул дверь, но вместо Ерохина увидел бегущих к крыльцу двоих людей в форме.
– Стой, стрелять буду! – раздался громкий голос человека, который, поднявшись на крыльцо, сразу же надел наручники на Астраханова, в то время как другой, ворвавшись в сени, схватил и повалил на пол и без того едва стоявшего на ногах Шубина.
В это время у ворот ерохинского дома остановился еще один снегоход, из которого вышел Кречетов с Челобановым.
Оперативник, выводивший из дома Шубина, был тут же обруган увидевшим эту нелепую сцену Кречетовым.
– Ты на кого надел наручники, идиот! – заорал он. – Ну-ка сними немедленно!..
Опер снял наручники, а внимание Кречетова в это время уже обратилось к Астраханову.
– А ты кто? – спросил он. – И где Ерохин?
– Моя фамилия Астраханов! – прорычал тот, едва сдерживаясь, чтобы не наброситься на держащего его за рукав Скворцова. – Вы что, мужики, с цепи сорвались?
Вам нужен Ерохин? Так он поехал скотину кормить…
Снимите наручники!
Кречетов подошел к Шубину, взял его за рукав и, отведя в сторону, спросил у него чуть слышно:
– Откуда взялся этот мужик? Он что, с вами или дружок Ерохина?
– Да он бывший следователь прокуратуры, работал с Корниловым… А в чем дело-то? У вас что, здесь, в М., сухой закон, что ли? Ворвались, надели наручники, как на преступников… – Шубин уже почти протрезвел и думал только о том, чтобы как можно скорее все выяснилось и он смог бы вернуться в дом, пройти в комнату, где спала Юля, и, оставшись с ней наедине, забыть обо все на свете…
– Нам сейчас позвонил какой-то тип и сказал, что в погребе Ерохина лежит труп. Но чей – не сказал. Теперь ты понял?
Игорь промолчал, но подумал о том, что у Ерохина в М. есть вполне реальные враги, которые сначала подбросили ему на крыльцо узел с вещами Литвинец, затем куртку Земцовой, а теперь еще и чей-то труп, если он вообще есть.
– Давайте спустимся в погреб и посмотрим. Но я уверен, что это полный бред… Даже если предположить самое невероятное, что Ерохин – убийца, то вряд ли бы он оставил труп у себя в погребе и был настолько неосторожен, что о существовании этого трупа узнал кто-то еще… Поэтому постарайтесь настроиться на то, что Ерохин здесь ни при чем…
– Так-то оно так, но, если у него в погребе действительно окажется труп, я вынужден буду его арестовать.
Кречетов вместе с Шубиным вошли в дом; Астраханов, с которого за это время тоже успели снять наручники, направился следом за ними, не переставая материться на находящихся рядом оперативников.
– У него два погреба, – заявил Эдик тоном человека, часто бывающего в этом доме, – один здесь на кухне, а другой в сарае…
– Если труп подкинули, то скорее всего он находится в сарае, – сказал Шубин, помогая Кречетову поднять крышку погреба – две крашеные доски пола, под которым оказался тесный квадратный погребок, сухой и холодный, на полках которого поблескивали банки с соленьями, а на полу стояло пустое алюминиевое ведро.
– Здесь никого нет, – крикнул Кречетов уже из погреба своим помощникам, находящимся наверху. – Надо теперь проверить сарай.
Открыв крышку второго погреба, Астраханов щелкнул выключателем и первым увидел внизу, на земляном полу, лежащего в неудобной позе человека. Никто из присутствующих не проронил ни слова – все были поражены видом подпорченного временем трупа, лицо которого было разбито, вероятно, при падении с высоты. Лужа крови под его головой, облепленной склеившимися от запекшейся крови волосами, свидетельствовала о том, что его могли сюда кинуть еще живым. Это был Василий Рождественский.
– А я-то думал, что он еще в С., – сказал, – присвистнув, Кречетов. – Ну и дела… А где же Лиза Удачина?
В каком погребе? Так: ничего не трогать! Давайте выйдем отсюда, а ты, Челобанов, поезжай за Ерохиным и привези его сюда. Пойду позвоню прокурору… Вот черт, еще одно убийство на мою голову… – Он вздохнул и достал из кармана пачку сигарет. – Ну что ж, подождем, пока выяснится причина смерти… Вот только не уверен, что наш судмедэксперт будет сейчас в состоянии что-либо делать… Пьет, собака! Шубин, а может, пригласим твоего Чайкина? Пусть он хотя бы осмотрит труп…
* * *
Юля проснулась от шума, открыла глаза и вспомнила, что лежит в доме Ерохина, на его широкой кровати, но почему-то одна. Она слышала мужские голоса, отдельные реплики, матерные слова и думала о том, что живет не правильно. И как вообще могло случиться такое, что она, изнеженное, обласканное матерью существо, привыкшее к комфорту и покою, вместо того, чтобы крепко спать сейчас в своей теплой постели с любимым мужчиной, лежит на чужой кровати, в чужом доме и чужом городе? Кто или что заставляет ее ломать себя, постоянно рискуя собственной жизнью? И разве поиск убийц – женское дело?
Юля закрыла глаза и вспомнила неописуемый ужас, который охватил ее там, в подземелье… А ведь она была осторожна и не совершила ни одной глупости, она просто вышла на крыльцо и тут же была схвачена кем-то неизвестным. Где гарантия, что ее не схватят сейчас и не потащат снова куда-нибудь, где ей будет грозить смерть?
И почему Шубин не с ней? Почему он не охраняет ее?
Что это за голоса? Почему он не придет и не успокоит ее?
Мысли ее все чаще и чаще возвращались к убийце…
Где он бродит? Кто его видел? А не находится ли он в двух шагах от нее? А не Ерохин ли это? Ведь в том, что убийца-некрофил живет в М., она уже нисколько не сомневалась. Вот бы узнать, один ли он или у него есть напарник, союзник, человек, разделяющий его взгляды на жизнь и смерть?
Она поднялась и замерла, прислушиваясь к тому, что происходило за дверью. К своей радости, она все же услышала голос Шубина и даже, кажется, Кречетова… Но ведь раздавались и еще какие-то голоса, причем тревожные… Что случилось?