Было кое-что еще непонятно – пропажа волос из тех самых конвертов, чему Шубин не придал в свое время особого значения. Лида Погодина собиралась поручить Шубину проведение экспертизы, чтобы выяснить, с какого участка тела они взяты и человеку какого пола принадлежали. «…я предполагаю, что это волосы с лобка женщины… Пожалуйста, попросите своих знакомых из НИЛСЭ исследовать это… Для меня это очень, очень важно… Я вам хорошо заплачу». Она подозревала мужа в измене, но ей нужны были доказательства. Шубин тогда предположил, что ей захочется, чтобы за мужем проследили, чтобы сняли на пленку его встречи с предполагаемой любовницей… Словом, все как всегда в таких случаях, когда к ним в агентство обращаются обманутые супруги. Но кто бы мог подумать, что Лида Погодина окажется втянутой в историю с таким страшным, криминальным концом, как убийство ее мужем своего лучшего друга? Или же это уже другая история? Но ведь была же влюбленная пара – мужчина и женщина, целующиеся у нее под окнами. И мужчина, к счастью, не был Андреем, поскольку в тот момент, когда она наблюдала эту пару, муж находился дома. Клетчатое пальто. Она могла ошибиться, и та женщина, что целовалась во дворе ее дома, возможно, была в пальто, лишь похожем на пальто Зориной. Шубин уже знал со слов Корнилова, что вещи, обнаруженные в квартире Погодиных, были опознаны Наташей Британ и Валентиной Котовой на предмет принадлежности убитым. Неужели имели место два клетчатых пальто: одно, в котором была неизвестная женщина, тайком встречающаяся со своим любовником во дворе дома Погодиных, и другое – принадлежавшее покойной Инне Зориной? Жаль, что Лида не сумела разглядеть ту женщину… А золотые часики? И снова исчезнувшие волосы… Было странно, что в конвертах не осталось ни одного волоска…
И еще: зачем Андрею Погодину надо было привозить пакет с окровавленными вещами к себе домой, рискуя, что его увидит жена. Как он собирался все это объяснить? Странное поведение, очень странное…
– Вы правильно сделали, что рассказали мне все это, – сказал он, внимательно выслушав ее и стараясь немного успокоить.
– Это поможет Андрею?
– Возможно… В любом случае это факты, которые имеют непосредственное отношение к убийствам. Но ваш муж сознался в этих убийствах, вот в чем все дело. Он признался даже в том, что убил Зорину, которая случайно вошла в вашу дачу, ту, что в Трещихе, чтобы спросить, не продается ли она…
– Дача?… В Трещихе? Ничего не понимаю. У нас нет никакой дачи в Трещихе.
И это было удивительно. Некоторое время тому назад Земцова с легкостью предположила, что Шубин направляется на дачу Погодина. «На какую-нибудь дачу?» – «А ты откуда знаешь?» – «Ниоткуда. Я даже знаю, кому эта дача принадлежит». – «И кому же?» – «Тому, кто сидит рядом с тобой и трясется как осиновый лист. Это его дача, все так, но только формально… Думаю, что в скором времени мы сможем поговорить с тобой об этом более детально»… А потом она добавила: «…у каждого из нас есть право выбора. Андрей Погодин выбрал для себя тюрьму, и этот выбор мы должны уважать…» Что она этим хотела сказать? И откуда ей было известно, что у Погодина есть дача и что именно там произошло убийство (иначе зачем бы он, спрашивается, сейчас туда направлялся)?
– У вас нет дачи в Трещихе?
– Конечно, нет!
– Однако именно там ваш муж, Лида, и убил Британа…
– Все бред, бред! У нас нет там никакой дачи, и никого он не убивал! Господи, да разбуди же ты меня!
В палату вбежала медсестра и знаками попросила Шубина выйти. Первое, что он увидел, это белое, без кровинки, лицо Андрея Погодина.
– Что с ней? Что она вам рассказала?
Но и у Шубина не было больше сил, чтобы вести допрос и тем более ехать в Трещиху. Он, как никогда, чувствовал себя разбитым, уставшим и раздраженным.
– Ничего. В Трещиху поедем завтра, а сейчас я отвезу вас обратно в СИЗО. Я заеду за вами утром.
Он знал, что сейчас поедет к Земцовой домой, встретится там с Женей, и они втроем будут ждать приезда Крымова. Он так хорошо себе это представил и даже чуть ли не почувствовал запах коньяка, которым его будут угощать, что, возвращаясь уже из СИЗО, где он высадил Погодина и отправил под конвоем обратно в камеру, проехал нужный поворот и покатил в сторону аэропорта. Он решил первым встретить и увидеть Крымова. Привет, старик, скажет он ему, и они крепко обнимутся, как братья.
Все четверо расположились в уютной гостиной за накрытым столом. Крымов, как и рассказывала о нем Юля, показался Шубину немного постаревшим, и в черной блестящей шевелюре его уже серебрились редкие, но яркие седые волосы. А глаза оставались такими же пронзительно-голубыми, чистыми, как и прежде, да и смотрел он на мир как-то особенно легко, весело, как если бы знал, что жить ему еще лет двести, а то и больше.
Крымов откупорил бутылку французского вина, которое привез с собой в небольшой дорожной сумке, и подмигнул сначала Юле, потом и Жене.
– Послушай, старик, да ты неплохо здесь устроился, как я посмотрю. У тебя такая хорошенькая помощница. Женечка, кажется? Моя тезка?
Женя Жукова с пылающими щеками пригубила вино. Она украдкой посматривала на красавца Крымова и спрашивала себя, как могла Земцова при таком муже желать встречи с неприметным, тихим и совершенно некрасивым Шубиным? Никогда прежде не встречала она такого мужчину, а потому буквально ловила каждый его взгляд, каждое слово, пытаясь навечно удержать их в своей памяти, и в тайне мечтая хотя бы один час провести с ним наедине. Такой резкий контраст своего настроения, да и отношения к Шубину, который на фоне Крымова показался ей вдруг бесцветным и неинтересным мужчиной, она могла объяснить лишь неординарностью последнего. Он был красив, умен. Блестящий оратор, прирожденный актер, человек разносторонних знаний, Крымов весь вечер был в центре внимания. Он говорил обо всем и ни о чем одновременно, сыпал какими-то витиеватыми фразами, упоминал в своей речи имена известных на весь мир людей так, как если бы был знаком с ними лично, и так продолжалось до тех самых пор, пока вдруг не наступила пауза, и Женя не услышала:
– Послушайте, господа, а вам не надоело еще слушать весь тот бред, что я несу? – Он выпил залпом остатки коньяка из бокала и закусил лимоном. – Юля, вообще-то, дорогая, я приехал за тобой. Я понимаю, что сейчас не время и не место для семейных сцен, но не могла бы ты мне ответить, какого черта ты прикатила сюда, в эту дыру? К Шубину? Или, быть может, соскучилась по своей работе?
– К Шубину, – вполне серьезно ответила ему Юля.
Женя, слушавшая все это, подумала, что пора уходить, и даже сделала знак Игорю, мол, пойдем отсюда, пока не поздно.
– Да, я приехала к Шубину, потому что соскучилась по нему. Мне захотелось снова почувствовать себя той, какой я была прежде… Хотелось поработать. Мне захотелось…
– Ей захотелось! – Крымов вдруг со всей силы стукнул кулаком по столу. Зазвенела посуда, эхом, срезонировав, отозвались оконные стекла. – Ты – замужняя женщина. Где ты бросила Машку? Кому? Своей матери? А меня ты спросила?