– А мотив? – спросил Глеб, гадая, что не поделил Эд с его покойным другом.
– Задержанный не может внятно объяснить, зачем приехал в дом Старикова, – ответил Александр. – Вину свою не признает, но и правдоподобного объяснения своим поступкам придумать не может. Да и вообще, в момент задержания он был того… нетрезв.
– По-моему, это его нормальное состояние, – задумчиво проговорил Звоницкий. – Спасибо, Саша.
Представить Эдуарда в роли убийцы было трудновато. С другой стороны, Глеб видел этого человека всего раз в жизни. Что он знает о Ковалеве? Ничего! Без причины не убивают. Значит, мотив у Эда был, причем весьма весомый. Это ведь не преступление в состоянии аффекта – беседовали на повышенных тонах, потом один из спорщиков вышел из себя, схватил что под руку подвернулось и нанес роковой удар, а потом не может поверить, что именно он это сделал, и не в силах вспомнить, как это случилось…
Нет, если именно Эд Ковалев убил Илью, то преступление он планировал заранее. Приехал в такую даль, прятался в сарае… Все равно не складывается. Даже если Эд имел вескую причину желать смерти адвокату Старикову, невозможно было выбрать худшего дня для убийства, чем день юбилея. В доме толпилась сотня гостей, это не считая обслуживающего персонала… Особняк Старикова в коттеджном поселке стоит довольно уединенно. Что мешало Эдуарду Ковалеву приехать сюда в любой другой день? Почему тихому алкоголику так не терпелось совершить убийство, что он несколько часов прятался с сарае, дожидаясь, пока адвокат останется один?
– Глеб Аркадьевич? Вы слушаете? – вернул его к реальности Пестряков.
– Да, Саша! Извини, задумался.
– Вы что, не верите в его виновность? – усмехнулся Пестряков. – Сомневаетесь?
– Ну, раз у следствия есть доказательства…
– Косвенные, Глеб Аркадьевич, косвенные… Но других подозреваемых у нас пока нет. Так что будем работать… Кстати, я присутствовал при допросе этого Ковалева. Такое впечатление, что ему на все наплевать. То ли он не до конца понимает, чем это может для него закончиться, то ли просто такой… фаталист. Повторяет: «Это судьба!» У меня создалось впечатление, что у него с головой не очень. Экспертизу будем проводить…
– Хорошо, Саша, спасибо. Я все понял. Держи меня в курсе…
И Звоницкий повесил трубку. Что ж, неожиданный поворот… Эд Ковалев был бы последним, кого Глеб заподозрил бы. Выходит, с семейкой Ковалевых и в самом деле не все так просто…
Он старательно прополоскал горло, заварил чаю с малиной, а сам тем временем размышлял, как лучше поступить. Когда чай был выпит, в голове у него уже был готов план.
Глеб взял мобильный и набрал номер, поглядывая на визитку, которую вчера вручил ему старший из братьев Ковалевых.
– Электрон Васильевич? Это Глеб Звоницкий. Мы с вами вчера беседовали…
Ковалев несколько секунд молчал, потом отозвался:
– Зовите меня Саша.
– Хорошо, Александр. Вы могли бы подъехать ко мне домой? У меня есть для вас работа.
– Так ведь это… несчастье у нас, – тихо проговорил Ковалев. – Брата моего арестовали. Говорят, он вашего друга убил.
– И об этом я тоже хотел бы с вами побеседовать, – сказал Глеб.
Электрон еще немного помолчал, потом решительно произнес:
– Давайте адрес.
Ковалев прибыл к Звоницкому через час. Неловко потоптался на пороге, раздумывая, снимать ли обувь, потом все-таки разулся и прошел в комнату в носках. Сел в кресло, взял со стола карандаш и принялся вертеть его в неухоженных рабочих руках.
– Хотите кофе? – предложил Глеб.
Электрон поднял глаза, и Глеба поразило его лицо – бледное, заросшее двухдневной щетиной, с покрасневшими от бессонницы глазами.
– Брата моего арестовали! – хрипло произнес Электрон.
Глеб уселся напротив. Судя по всему, гостю было не до кофе.
– У следствия появились улики, указывающие на виновность вашего брата, – мягко произнес он.
– Но Эдик не убивал! – Электрон сделал резкое движение, и карандаш хрустнул в его пальцах. Мужчина смущенно покосился на половинки карандаша и аккуратно положил их на столик.
– Если ваш брат невиновен, следствие разберется, – пообещал Глеб.
– Да ладно вам… неужто вы в это верите? – невесело усмехнулся он.
Глеб промолчал. А Ковалев тоскливо вздохнул и продолжал:
– Засудят его! Кого-то ведь надо посадить за это убийство. Брат мой очень даже подходящий для этого человек…
– Почему?
– Да ему все равно. Он на своей жизни давно крест поставил. Он ведь музыкантом был, в филармонии на трубе играл. Если бы не пьянка… – Электрон махнул рукой: – А, чего там говорить! Выгнали его. Руки дрожат, гастроли пропустил. Как это в песне поется? «Я стою у ресторана, замуж поздно, сдохнуть рано…»
– Послушайте, – разозлился Глеб, – но ведь ваш брат – еще не старый человек. Сколько ему? Пятьдесят?
– Сорок пять, – мрачно отозвался Ковалев. – Ну и что? Кому он нужен, кроме своей родни? Какая баба за такого замуж захочет? Эдик сам говорит: «Я смерть не тороплю, просто ускоряю процесс».
Мужчины помолчали. Вдруг Электрон поднял голову и уставился на Глеба:
– Слушайте, а может, вы… это, поможете ему?
– Как вы себе это представляете, Александр? – изумился Звоницкий.
– Ну, у вас же там знакомые, в органах… Вы же юрист, хотя и бывший. Замолвите кому надо словечко за Эдика, а? А я вам это… по гроб жизни благодарен буду! Отработаю, я ж мастер…
Звоницкий задумался, потом хлопнул ладонью по колену.
– Вот что, Александр. В виновность вашего брата я, честно говоря, не верю. Давайте поступим так: я найду Эдуарду толкового адвоката. Имейте в виду – если Эдуард виновен, ему придется ответить за свое преступление.
– Глеб Аркадьич, да я вам по гроб жизни… – Электрон попытался пожать Звоницкому руку.
– Не надо «по гроб». Услуги адвоката вы оплатите сами – думаю, ваша семья может себе это позволить. Кстати, Александр… А как вы узнали, что я в прошлом юрист?
– А? – на грубом лице Ковалева выразилось искреннее недоумение.
– Вы сказали, что я юрист и что у меня знакомые в органах. Откуда у вас такая информация? – жестко спросил Глеб.
– Да я не помню… Сказал кто-то…
– Кто?
– Ну, Филька, кажется…
Звоницкий откинулся на спинку кресла. Интересно… Зачем Филиппу Альгидасовичу Ковалеву наводить о Звоницком справки?
От мыслей его отвлек звук ключа в замке. Это Варвара Михайловна явилась на рабочее место. Домработница заглянула в комнату, поздоровалась, беглым взглядом просканировала комнату и двух мужчин и спустя десять минут вкатила столик на колесах, на котором дымился заварочный чайник и на тарелках были красиво уложены бутерброды.