Фил восхищенно присвистнул.
– И еще – было ясно, что за спиной у госпожи Вострецовой стоит кто-то гораздо более умный, чем эта темпераментная дама… Иногда Анна начинала вести себя вполне разумно и говорить дельные вещи. Это вас я должен поблагодарить за то, что меня не убили в том подвале?
Фил заливисто рассмеялся. Звоницкому показалось, что рука лежащей женщины едва заметно дернулась – пальцы сжались в кулак и тут же вернулись в прежнее положение.
– Ну, можете сказать мне спасибо, не возражаю, – пришел в благодушное настроение Ковалев. – Хотя ваше спасение в мои планы не входило. Я просто хотел удержать эту дуру от очередного идиотского поступка.
– Это вы про Анну Сергеевну?
– Естественно. На редкость агрессивная девица! Хотя в постели великолепна – признаю! Даже не знаю, кто из них глупее: она или ее братец… Ваш друг адвокат был просто мастер в подборе персонала… К тому же Анна почему-то считает, что все мужчины должны ходить перед ней, по ее собственному выражению, «на цырлах»… Я всего лишь велел ей не убивать вас, Глеб Аркадьевич, до тех пор, пока не приеду и не выясню, много ли вам известно.
– Ну, о подмене кота я догадался не сразу, – задумчиво произнес Звоницкий, почесывая Феликса, – а вот деятельность фонда вызвала у меня сомнения с первой минуты, как я о нем услышал. Не знаю, может быть, для британских юристов это нормально, но для наших сограждан такая ситуация, в который мы все оказались во главе с Феликсом… В общем, такая ситуация – это большой соблазн.
– Мне повезло, – похвастался Филипп. – Я вообще счастливчик, чтоб вы знали… Так вот, я опоздал и подъехал к дому адвоката, когда там уже вовсю шуровала полиция. Так что я только чудом не угодил в ловушку.
Теперь Звоницкий мог совершенно точно сказать: Александра пришла в сознание и явно готовилась что-то предпринять.
– А где сейчас Анна Сергеевна? – поинтересовался он, отвлекая внимание Фила. Честно говоря, из двух злодеев индианка нравилась ему больше. По крайней мере, по сравнению с Филиппом.
– Понятия не имею, – отмахнулся Ковалев. – И знать не хочу. Убралась в болото, из которого выползла, я полагаю…
Александра Смит прошла отличную выучку в канадской полиции. Движение женщины было стремительным и неотвратимым, как бросок кобры. Она вскочила, в прыжке успела схватить нож со столика и, не прерывая движения, метнула свое оружие прямиком в Филиппа. Тот вскинул пистолет и рефлекторно выстрелил. Нож вошел мужчине в горло, и Ковалев повалился на паркет, хрипя и хватаясь за лезвие. Но Глеб знал: ничто его не спасет, рана смертельна.
Выстрел развернул Александру в воздухе и отшвырнул назад. Но женщина тут же поднялась и, зажимая рукой простреленное плечо, приблизилась к умирающему Филиппу. Губы мужчины кривились – он пытался что-то сказать, но слышался только тихий свист. Алекс широко улыбнулась и вытащила нож из раны. Через минуту все было кончено, но Александра не стала ждать, пока затихнет ее противник, и повернулась к Звоницкому. Тот покосился на пистолет, выпавший из руки Филиппа, но оружие было слишком далеко, а он уже видел, с какой сверхъестественной ловкостью эта женщина орудует ножом…
– Ты слишком много знаешь, – сказала индианка, примериваясь для удара. И тут неожиданно кот взвился с коленей Глеба и вцепился в лицо женщине. Алекс завизжала и покатилась по полу, пытаясь оторвать от себя бешеный комок полосатого меха с двумя десятками остро заточенных лезвий и крайне эффективными зубами.
Этих секунд Глебу хватило, чтобы добраться до оружия. Так что, когда индианка отшвырнула в сторону воющего кота, ее встретил направленный в лицо пистолет.
– Все, госпожа Ковалева, – едва держась на ногах, проговорил Звоницкий. – Ваше русское приключение окончено.
В доме Ковалевых все зеркала были занавешены черным. После похорон Филиппа прошла всего неделя, а родственники Ковалева уже сняли траур. Если бы не зеркала, никто бы не догадался, что произошло всего семь дней назад. Видимо, родные и близкие покойного так боялись Фила, что опасались, как бы он не принялся подмигивать им из зеркала…
За громадным столом расположились все приглашенные. Во главе стола поместилась Гертруда. Она единственная из всех была в черном. Рядом с ней сидел Электрон в своем старомодном костюме. Ирина Старикова – впрочем, ей оставалось недолго носить эту фамилию – сидела рядом с Эдуардом. Мужчину выпустили из тюрьмы, все подозрения с него были сняты. Эдуард был трезв – правда, не вполне, но как раз настолько, чтобы трезво воспринимать происходящее.
Арина Старикова сидела в стороне от остальных. Девушка была бледна, но наряд, макияж и тщательно завитые волосы были безупречны.
На почетном месте восседал Глеб Звоницкий с Феликсом на коленях. Рядом с ним примостилась Яна Казимирова. Девушка тоже принимала участие в этой истории, и Глеб попросил у Ковалевой разрешения привести ассистентку с собой. Яна перекрасила свои коротко остриженные волосы в ярко-красный цвет и проколола левую ноздрю. Гертруда посматривала на странную девушку с некоторым неодобрением.
– Ну что же, все в сборе? Тогда начинаем! – наконец на правах хозяйки дома торжественно произнесла Гертруда Александровна. – Глеб Аркадьевич, прошу вас…
Именно Гертруда настояла на том, чтобы собрать всех участников этой истории у нее в доме. К этому моменту все, кто сидел сегодня за большим столом, уже побывали в полиции и дали свои показания. Тайна Павла Ковалева тоже была к этому времени раскрыта. Но Гертруда вцепилась в Звоницкого мертвой хваткой.
«Глеб Аркадьевич, вы единственный, кто может во всем этом разобраться. Помогите нам! Алевтина, оказывается, наша сестра, да еще вдобавок индианка! И она убила нашу тетушку? Филипп – убийца?! Наш кот совсем не наш и вообще не тот? Что вообще все это значит? Я не могу спокойно спать, пока не разберусь во всей этой запутанной истории. В общем, на вас вся надежда, Глеб Аркадьевич!»
Глеб не любил представлений, но отказать Гертруде не смог и в конце концов согласился.
– Все началось с кота, – тоном сказителя, начинающего сагу, проговорил ветеринар и почесал Феликса за ушами. Кот выразил свое одобрение оглушительным мурлыканьем.
Все присутствующие уставились на Феликса.
– Не с этого, – негромко произнес Глеб Аркадьевич, – но с точно такого же кота сибирской породы. Эдуард Валентинович подобрал на улице котенка со сломанной лапой и принес своей престарелой тетушке, чтобы у нее была компания.
Эдуард важно кивнул. Ирина переплела свои пальцы с его и прижалась к мужчине. На лице вдовы блуждала счастливая улыбка – точное отражение улыбки Эдуарда.
– Лидия Фелициановна привязалась к коту и даже писала о нем сестре. Феликс напомнил обеим сестрам полосатого кота, который в начале двадцатого века жил в их доме в Петербурге.
И вот Лидия Фелициановна внезапно умирает. Именно внезапно – несмотря на почтенный возраст. Но перед смертью успевает написать письмо своей сестре, проживающей в Париже. В письме Лидия упоминает о том, что ее сиделка Алевтина, которую все в семье считают мигранткой из соседней страны, ведет себя «в точности как Клаша».