– Может, лучше меня подвезешь? – раздался сзади глуховатый голос. – А то притомился что-то в гору идти…
Цифра даже удивилась. Во-первых, в тех кругах, в которых она вращалась, подобные прелюдии были излишни. Обычно начиналось с того, что сразу били в морду. Во-вторых, заступаться за неё могли парни из её компании, когда сидят все вместе, и вдруг кто-то наехал не по делу… А уж на улицах вообще никто ни за кого не заступается: можно получить нож в живот или пулю в голову, а если тебе повезет больше и удастся завалить противника, то сам же и окажешься за решеткой…
Она повернулась. Сзади стоял ее недавний шапочный знакомый, аплодировавший ей в ресторане. В ярком свете ртутного фонаря она рассмотрела, что у него загорелое лицо, а лоб испещрён морщинами. Надо сказать, что, несмотря на солидный возраст, держался он очень уверенно.
– Лучше своими ногами идти, чем в морг на машине прокатиться, – ровным голосом произнес Борис. Он не пугал, не угрожал, просто предупреждал, как будет на самом деле. И повторил:
– Садись в машину, коза, хуже будет!
– Не понял, козлик? – почти ласково сказал неожиданный защитник. – Давай сделаем так. Ты сел в машину и уехал. Живой и здоровый.
Он обошел Светлану и вплотную подошел к Борису, хотя явно уступал ему телосложением и возрастом.
– Эй, что там такое? – открылась дверь водителя, и на мостовую выскочил Вадим. В руках он держал бейсбольную биту из тускло поблескивающего металла.
– Да ничего! – заорал Борис. – Какой-то труп меня козлом обозвал! А ну, иди сюда!
Он скривил губы, и человеческое лицо сразу приобрело хорошо знакомые Цифре черты бандитской рожи, причем как раз в тот момент, когда её обладатель собирается сделать что-то ужасное и страшное, что и отличает его бандитскую сущность от других людей.
Но дальше события развивались не так, как обычно, и не так, как в представлении Цифры, Бориса и Вадима они могли развиваться, потому что жестокого, возможно, до смерти, избиения влезшего не в свое дело фраера не произошло. Все получилось ровно наоборот: незнакомец без замаха ударил Бориса открытой ладонью вроде бы по щеке. И хотя удар этот, казалось, не был особо сильным, раздался громкий хлопок, голова Бориса беспомощно мотнулась и стукнулась о кузов так, что в лакированном металле наверняка осталась вмятина, рихтовка которой в фирменном автосервисе обошлась бы тысяч в пятьдесят, если не больше. Но он не стал возмущаться по этому поводу, да и по любому другому не стал тоже. Он молча упал рядом с «Range Roverom», и его щека тесно прижалась к новому, слегка теплому, ребристому колесу.
– Ты что делаешь?! – заорал Вадим, обегая машину и грозно размахивая битой. – Ты что, совсем оборзел?! Ты нюх потерял?!
Словом, он кричал то, что обычно кричат в таких случаях, обильно перемежая угрозы нецензурными эпитетами, вставками и глаголами. Увидев неподвижно лежащего товарища, он никаких выводов для себя не сделал, а наоборот: выпустил целую серию непечатных выражений, которые индивидуального смысла не имели, но в целом предсказывали печальную судьбу неожиданному заступнику, который стоял совершенно спокойно, опустив руки и широко расставив ноги.
Биту Вадим поднял настолько высоко, как будто хотел вбить гвоздь в землю по самую шляпку, при этом в роли гвоздя должен был выступить этот наглый мужик. Но и это у него не получилось, потому что вместо того, чтобы уворачиваться или отскакивать назад, незнакомец, наоборот, сделал шаг вперёд, прямо под удар, и поймал бьющую руку за запястье, потом резко развернул её так, что нападающий тоже развернулся всем корпусом и согнулся пополам, бита выпала и со звоном покатилась по булыжнику. На этом прием можно было закончить, но седой довел его до конца: с хрустом сломался локтевой сустав, и отчаянный крик нарушил ночное спокойствие тихого переулка. Но крик был коротким: Вадим потерял сознание и упал рядом со своим товарищем.
– Ничего себе, – сказала Цифра, вынимая руку из сумочки и вытирая вспотевшую кисть о брюки. – Да ты их убил!
– Одного точно нет, – сказал незнакомец. – Только руку сломал. А второго – не знаю. Что-то он действительно скучный лежит. Может, головой ударился, а может, кости тонкие, или просто сегодня не его день. Прокатиться не хочешь?
– На чём прокатиться? – удивилась Цифра. – Куда?
– На тачке. Вот же она, стоит пустая, никому не нужная. А куда захочешь, туда и поедем!
– Не-е, – сказала Цифра. – Это отпадает…
– Почему? – спросил спаситель.
– Да потому, что сейчас тачки крутые угоняют!
– Как так?
– Молча! Водил насмерть глушат, а машины забирают. Потому менты злобствуют…
– Это дело серьёзное, – сказал седой. – Ну, ладно, давай тогда быстро снимаемся отсюда!
Стараясь держаться в тени, он быстро пошел вверх по крутой улице. Цифра машинально семенила за ним.
Отойдя немного, она обернулась и посмотрела на своих незадачливых кавалеров. Те лежали в прежних позах.
– А куда мы идем? – спросила Цифра.
– Ну, как куда? Ты чего, кино не смотришь? Я ж тебя, вроде как, спас, а ты меня домой пригласи, ужином накорми. Тем более что ночевать-то мне особенно и негде, а если честно говорить, то вообще негде.
Цифра немножко подумала.
– Ну, ладно, хорошо. Я тут недалеко живу…
– Только давай порознь, – сказал он. – Ты иди, а я за тобой.
«Ничего себе, какой продуманный», – подумала Цифра, и двинулась вперёд.
В конце квартала, на повороте, она обернулась назад, но никого за собой не увидела.
«Может, передумал», – подумала она.
С одной стороны, она испытала некоторое облегчение, а с другой – досаду. Всё-таки не каждый день тебя спасают и не каждый день рвётся такое, вроде бы, перспективное знакомство. Мужик крепкий, опытный, смелый! О таком она давно мечтала!
То и дело ныряя в «проходняки» она прошла ещё два квартала, свернула в переулок, прошла между гаражами и оказалась возле своего нового дома. Родительскую квартиру она сразу же разменяла: тут и вид из окна на Дон, и воздух чище. Во всех смыслах. Несколько раз она оборачивалась, но незнакомца и след простыл. И только когда она стала набирать код двери, рядом с ней появилась крепкая фигура.
– Пришли?
Цифра вздрогнула.
– А где ты прятался? – спросила она.
– Да нигде, в твоей тени шёл. А если в тени идти, то человека не видно.
– Странно ты как-то говоришь, – сказала Цифра. – Ну, ладно, заходи.
* * *
Они зашли в квартиру, Цифра закрыла и заперла дверь. За долгое время она впервые находилась здесь с живым человеком. До этого только тени убитых попадались ей в пустых стенах. Даже словом перекинуться не с кем. Раньше ей это было по барабану, а когда осталась совсем одна – стало тяготить.