Она стояла прямо перед Стивом и внезапно дернула ногой и пнула баскетбольный мяч в другой конец коридора. Глаза Стива расширились, а правая рука сжалась в кулак. Мы все это заметили. Клэр тоже, но ее бравада не знала границ! Она рассмеялась, словно кулак был бумажным.
– Мамочку свою пугай, долдон фигов! Лучше вспомни, как я обращаюсь со шпагой, прежде чем махать тощими кулачишками.
Волна смеха, такого переменчивого в школьных коридорах, теперь переметнулась в сторону Стива. Он еще никогда не служил предметом насмешек и потому остолбенел. На каждую хихикающую физиономию он смотрел как на личное предательство. Его привлекательное лицо исказилось безобразными признаками паники: круглые глаза сузились, бросая невидящие взгляды, острые зубы обнажились в защитной ухмылке, плотное тело подобралось, словно приготовившись получить удар. И тогда он сделал самый мудрый выбор – проглотил свой гнев и поджал хвост. Когда-нибудь он снова будет командовать, но этот день потерян. Он отправился вслед за своим мячом и выглядел при этом совсем по-детски.
Зеваки разошлись, повторяя фразы из тирады Клэр, которые наверняка войдут в местный фольклор. Я наконец-то выдохнул и повернулся, чтобы помочь Табу. В ближайшем шкафчике осталась вмятина, но сам Таб исчез. Я был разочарован, хотя и не мог его винить за то, что пожелал удрать от монстра. Мне был знаком этот инстинкт.
Но Клэр осталась и, когда зазвонил звонок, даже не вздрогнула. Она осмотрела меня с головы до ног.
– Старджес, – сказала она.
– Фонтейн? – выдавил я.
Она глубокомысленно кивнула, словно сочла мой ответ адекватным.
– Ты выглядишь немного по-другому, Старджес.
– Как и ты, – ответил я.
– Ах, это? – она закатила глаза. – Ты бы послушал меня, когда я ударяю коленку.
– Никогда не буду бить тебя по коленкам. Обещаю.
– Я слышала, что сегодня говорила миссис Пинктон. О твоих проблемах. О восьмидесяти…
– Восьмидесяти восьми процентах, – закончил я. – Ага.
– У меня неплохо идут дела с математикой, Старджес.
– Я знаю. Производит впечатление.
Она снова закатила глаза.
– В смысле я могу тебе помочь, брыдкий говночист.
– Не надо, пожалуйста, – я поднял руку. – Не надо больше этих слов. Я их не понимаю.
Ее улыбка была сияющей, а смех, как всегда, громким.
– Давай встретимся вечером. Восемьдесят восемь – это ерунда. Могу довести тебя до девяноста.
– Ты… ты хочешь, чтобы я зашел?
Ее улыбка померкла.
– Прости. Ты неправильно понял. Ты не можешь зайти.
– Ох, извини. Хм. Ладно. Отлично. Спасибо.
– Расслабься, Старджес. Дело не в тебе. Мой дом – неподходящее место для гостей. Любых. Но могу зайти к тебе. Я сказала маме, что вечером последняя репетиция, и она наверняка убедит папу, что репетиция затянется. Мы с тобой можем уйти вместе после последнего прогона, устроиться у тебя и заняться математикой. Я знаю несколько таких штуковин, которые взорвут тебе мозг.
– Я…
Отвергнуть предложение Клэр было нелегким делом. Но от правды никуда не деться: мне нужно поспать, хоть часа три, потому что когда сядет солнце, начнется последняя охота. У нас осталась лишь одна ночь, чтобы найти Гумм-Гуммов, прежде чем будет построен Киллахид. Я вздохнул и продолжил:
– Я не приду на репетицию.
Ее разочарование было очевидным. Я это оценил. Если я не приду сегодня вечером на «РоДжу», то ни за что не сохраню за собой роль. Ей придется играть со Стивом, которого она унизила на глазах у всей школы.
На мгновение я подумал, что она может тоже отказаться от спектакля. Но потом выражение ее лица изменилось. Такой она была – решила получить удовольствие, играя со Стивом. Это был вызов, и если она правильно сыграет свою роль, то, возможно, еще раз покажет ему, кто главный.
– Ладно, – сказала она. – В шесть. В доме Старджесов. Что скажешь?
Простой вопрос подразумевал большой риск. Никто, кроме Таба, никогда не входил в покрытую стальной броней и увешанную камерами твердыню – мой дом. В моем шкафу пряталось восьмиглазое существо. Папа находился на грани умопомешательства после появления считавшегося мертвым старшего брата, не постаревшего ни на день. Как только станет достаточно темно, отряд вооруженных мечами чудиков соберется у меня в гостиной, чтобы выследить мерзкого злодея, похитившего за прошлую неделю уже десяток детей, который знал мое имя и желал заполучить и меня.
Существовал миллион причин, чтобы сказать Клэр «нет», кроме одной: я всю жизнь мечтал сказать «да».
32
Клэр Фонтейн постучала в дверь с опозданием на двадцать минут, раскрасневшись и жалуясь на «фестивальный хлам», из-за которого весь город стал выглядеть как на дне рождения у малыша. Я откликнулся своим «хе-хе-хе» – настолько неестественным смехом, что у меня внутри все похолодело. Но хорошо, что она все-таки пришла. Я закрыл за ней дверь и потянулся к первому из десяти замков, в готовности пройти через полный репертуар: клик, бац, дзинь, бамс, тук-тук, брямс, вжик, бух, клац-клац, бум, но остановился. Под ее взглядом я не смог бы. Теперь я стал смелее.
Я оставил дверь незапертой.
Клэр ничего не упустила. За несколько секунд она окинула взглядом металлические ставни, три панели сигнализации и свисающие с потолка кухни провода вентилятора, который так и не заменили. Она спросила про папу, и пришлось сказать, что я ничего не знаю. Он отсутствовал, и это было странно. Папа не проводил в «Сан-Бернардино электроникс» больше времени, чем положено. Я снова выдал свое «хе-хе-хе», а она опять пропустила его мимо ушей. Клэр прошла на кухню и плюхнула розовый рюкзак на стол, и через несколько секунд мы вытаскивали учебники и расставляли в нужном порядке ручки и бумагу.
Первый час прошел впустую. Я ощущал ее запах и чувствовал тепло ее тела, мысленно повторяя, что у меня в доме девочка. Не просто девочка, а та единственная. Так что когда цифры, причем правильные, начали сами выскакивать на бумагу, словно ручку кто-то заколдовал, это стало полным сюрпризом. Еще через час математических трюков Клэр в моей голове возникло прозрение, так же резко, как вонзались первые клинки солнечного света в город троллей. Может, в конце концов, я и удивлю Пинктон.
– Твой папа, наверное, расстроится? В этом все дело?
Мое лицо склонилось так близко над страницей, что я ощущал запах пасты из ручки. Я взглянул на пакет с чипсами, который Клэр отодвинула, чтобы видеть меня.
– Ты о чем? – спросил я.
– Ты весь вечер посматриваешь на входную дверь.
– Разве?
– Как будто ожидаешь, что он заявится с монтировкой и врежет нам по голове.
– Прости, – сказал я. – Он не станет пользоваться монтировкой.