Она кивнула, мотнув двумя черными косичками.
— Угу, раз в неделю точно заходит, иногда два раза.
— Что он собой представляет?
Он прищурилась и подозрительно на меня глянула.
— А зачем вам знать?
— Считай, для развлечения, — сказала я.
— Ну, он из тех, кто грубит женщинам, если они не представляют для него интереса. А если представляют — лебезит.
— Он к тебе подкатывал?
— He -а, я для него слишком человек. Он встречается только с фейри. Исключений не бывает.
— С какой-то определенной расой фейри?
Она снова глянула на меня с подозрением.
— Нет, лишь бы были по максимуму чистокровными. Я видела разных его подружек из разных рас.
— А имена назвать можешь?
— А зачем тебе их имена, Мерри? — послышался голос Люси у меня за спиной.
Холод и Дойл расступились, пропуская ее. Она смотрела на меня так подозрительно, что взгляд Алисы не шел ни в какое сравнение. Ну, Люси — коп, у нее большая практика.
— Что такое, Мерри? — спросила она поспокойней. — На что ты наткнулась?
Та попытка изнасилования и смерть преступника были зафиксированы полицией, так что я рассказала ей о своих подозрениях.
— Так ты думаешь, что этот Донал и есть тот Дональд, о котором тебе говорила твоя клиентка? — спросила она.
— Хорошо бы получить его фотографию и дать ей на опознание. Она вполне могла недослышать и принять имя «Донал» за более распространенное «Дональд», тем более в состоянии испуга и растерянности.
Люси кивнула:
— Да, вполне. Посмотрю, кого бы послать его сфотографировать, не вызывая подозрений.
— Агентство Грея всегда будет радо помочь.
Она погрозила мне пальцем:
— Ну нет, это больше не твоя забота. Если это и правда они, то эти люди едва тебя не убили в вашу прошлую встречу. — Она глянула на Холода и Дойла: — Поддержите меня, парни.
— Я бы счастлив был не подпускать ее к таким опасным людям, — сказал Дойл, — но она утверждает, что ее работа частного детектива предполагает риск. А если нам это не нравится, мы можем оставаться дома, а с ней пойдут другие стражи.
Люси подняла брови. Холод кивнул и сказал:
— Да, сегодня утром мы опять об этом говорили.
— Единственная карта, по вашему выражению, которую мы можем разыграть, это возможность повредить малышам, но даже этим козырем приходится пользоваться осторожно, — сказал Дойл. Губы его чуть шевельнулись — он словно и хотел улыбнуться, но смешного видел мало.
— Да, это и я поняла. С виду она сама женственность, но надави — и упрешься в бетонную стену. Стену не сдвинешь, и вашу принцессу тоже, — сказала Люси.
— Вы и правда с ней знакомы, — сказал Дойл так сухо, что я не сразу уловила иронию в его словах.
Люси кивнула и повернулась ко мне:
— Мы выясним, с кем встречался этот тип. Поспрашиваем здесь в округе, Добудем его фотографию и разыщем твою бывшую клиентку. И когда я говорю «мы», я имею в виду полицию, а не тебя и никого другого из твоего агентства или из твоей свиты.
Она наставила на меня палец, как на непослушного ребенка.
— Вы меня посылали работать приманкой; риска тогда было куда больше, чем в рутинной проверке нескольких фактов, — возмутилась я.
— Я тогда не знала, что ты — принцесса Мередит, а ты тогда не была беременна, — Она подняла ладонь, прежде чем я набрала воздуху для возражений. — К тому же уже сегодня, когда я попросила тебя приехать на осмотр места преступления, мой босс мне заметил, что я ни при каких обстоятельствах не должна подвергать тебя опасности. Если с тобой что-нибудь случится, мне голову оторвут.
Я вздохнула:
— Прости, Люси.
Она махнула рукой:
— А для меня еще важней, что я тебя знаю четыре года, и такой счастливой я тебя еще не видела. Не хочу, чтобы ты все про… щелкала только ради того, чтобы помочь мне в моей работе. Ты не коп. Тебе не надо ставить все на карту ради расследования. Это мое дело.
— Но убивают тех, за кого я в ответе…
— Не ты в ответе! — раздался визг. — Я! Они мои! Мои уже шесть десятков лет!
Джильда яростно проталкивалась к нам через толпу. Должно быть, Люси подала какой-то знак, потому что копы в форме встали у нее на пути и так плотно загородили, что я уже не видела ничего, кроме летящих искр и трясущейся верхушки короны.
— Прочь с моей дороги! — заорала она. Но перед ней были полицейские они не шевельнулись.
Я услышала чей-то крик: «Нет, Джильда!», и тут один из копов как подкошенный рухнул на колени. Он не попытался ни схватиться за что-нибудь, ни как-нибудь еще помешать падению — его подхватили стоящие рядом копы.
Полицейские закричали:
— Бросьте жезл! Немедленно!
Дойл и Холод внезапно оказались передо мной и уже уводили меня прочь от суматохи.
— Дверь, — скомандовал Дойл. Я сперва не поняла, но Холод уже вел меня к запасному выходу. Я оглянулась — Дойл двигался за нами, но не выпуская из виду Джильду в кольце полиции.
— Дверь под сигнализацией, — запротестовала я. — Только шуму наделаем.
Холод уже взялся за ручку.
— Здесь написано — «аварийный выход». А ситуация— аварийная.
Под вой сигнализации он вытащил меня за руку в дверь, Дойл мгновенно просочился за нами. Мы стояли на тротуаре под ярким солнцем, на теплом — но не жарком — калифорнийском ветерке.
Дойл взял меня за другую руку и поволок дальше.
— Пули летят далеко. Лучше рядом не стоять.
Я попыталась высвободить руки, но с тем же успехом могла пытаться сломать наручники.
— Я детектив. Что же это такое— утаскивать меня при первом намеке на опасность?
— А мы твои телохранители — во-первых, во-вторых и в-третьих, — сказал Дойл.
Я подогнула ноги, чтобы им пришлось меня отпустить, если не хотят тащить коленками по асфальту. Они остановились — ровно на то время, которое понадобилось Дойлу для команды: «На руки ее».
Холод подхватил меня на руки и понес — подальше от полиции и возможных беспорядков с участием фейри. Свита Джильды вряд ли легко отнесется к аресту своей королевы, но что конкретно они могут сделать?
— Ладно, — сказала я. — Все поняла.
— В самом деле? — спросил Дойл, внезапно оказавшийся передо мной и Холодом. Он пристально на меня смотрел, и я почувствовала всю тяжесть его гнева сквозь темные стекла очков. — Не думаю, что поняла, или ты первая побежала бы в ту дверь.