Разговор происходил уже в машине, они мчались по холодным мокрым улицам на улицу Жуковского, где жили Коршиковы и – до трагедии – Зоя.
– Трудно представить его убийцей, тем более что у нас на руках нет никаких доказательств, но уж слишком много совпадений… – ответила Юля, думая о том, как завтра утром она передаст Норе расческу Коршикова.
– Прежде чем наговаривать на человека, надо бы узнать результаты экспертизы. Ты же отдала на исследование остатки волос, ножницы…
– Да, ты права, мне нужно позвонить Норе… Бедняжка, она, наверное, уже отдыхает после трудов праведных, а мы ее сейчас озадачим…
И Юля, достав телефон, позвонила Норе домой.
– Юля? Привет… – отозвалась Нора. – Подожди, я только накину что-нибудь на себя, ты вытащила меня из ванны… Я сейчас… Ну вот, теперь можно и поговорить. Значит, так. У меня довольно много интересного. Но, боюсь, за ту информацию, которую ты сейчас услышишь, меня никто по головке не погладит. Это во-первых. Во-вторых, ты можешь принять меня за сумасшедшую. Но случай уникальный. Суди сама. Помнишь, я говорила тебе о биологически активном веществе, происхождение которого мне неизвестно. Так вот. Это грибок. Очень странный и ни на что не похожий. Это что-то новое, у нас нет таких препаратов, которые указали бы нам хотя бы на происхождение… Кажется, я начинаю волноваться.
– Не волнуйся и объясни толком, откуда взялся этот грибок?
– Сначала мы нашли на простыне след ботинка с примесью сока какого-то растения, потом на подушке Пресецкой обнаружили необыкновенные споры, то есть этот самый грибок, но только в микроскопических количествах…
– Думаешь, она была отравлена?
– Да нет, я звонила Чайкину, он наорал на меня и сказал, что пока еще в своем уме и что обе женщины удушены. Скорее всего одним и тем же человеком.
– Но тогда при чем же здесь эти споры? – Юля была совершенно сбита с толку.
– Да при том, что когда эта скотина душила Зою, возможно, была все же небольшая борьба, во время которой частички этих спор были перенесены на волосы или шею жертвы. А потом женщину переложили на кровать. Ведь она была найдена на кровати?
– Да, сегодня я узнала, что убийство произошло не в спальне и что тело Зои действительно было перенесено на постель… Но что же это за грибок? И почему я должна принять тебя за сумасшедшую? Может, убийца был болен, у него был грибок на коже…
– Да нет же, говорю! Это грибок не кожный, это растение… Хотя, с другой стороны, на ботинке убийцы сок растения… И пусть это лишь мое предположение… – Нора выдержала паузу, словно собираясь с силами: – Ты только не пугайся, не смейся… но это похоже на… КОКУ…
– Не поняла. Какую еще коку?
– Растение такое – кока, из которого получают кокаин. Но это мое личное мнение. Я провела ряд экспериментов, возилась долго, пока не пришла к этому выводу. Мои девчонки в лаборатории посоветовали мне взять дополнительный отпуск, чтобы я привела мозги в порядок. Они смеются надо мной и считают, что я несу ахинею. Но ты все же подумай, может ли в этом преступлении иметь место это растение?
– Послушай, какая кока может быть в нашей местности? – Юля уже и сама была готова принять сторону коллег Норы, уверенная, что вышла какая-то ошибка химического толка и Нора явно переусердствовала в своих стараниях. – Ладно бы еще конопля. Это добро может произрастать в огородах, как и мак… Но кока? По-моему, ты переутомилась… Давай лучше поговорим о грибке. Что с ним делать? Он как-то связан с соком этого странного растения?
– Думаю, что нет.
– Хорошо, перейдем к следующему пункту. Ножницы. Там есть отпечатки пальцев?
– Да, причем прекрасные отпечатки. Четкие. Они у меня лежат в отдельной папке.
– Это еще почему?
– Да потому, что в нашей лаборатории работает человек некоего Бобрищева, который постоянно сует во все нос, копается в наших бумагах, а наше начальство закрывает на это глаза.
– Как это?
– А вот так! Дело, видать, серьезное. Насколько я поняла, Корнилов хотел взять у этого Бобрищева анализ спермы, чтобы сопоставить с тем, что прислал нам Чайкин и что было обнаружено на теле и постельном белье Пресецкой. Но все приостановилось после одного телефонного звонка.
– Понятно. Что ж, Бобрищев тоже не сидит сложа руки и пытается всеми способами защититься… Но, думаю, он здесь ни при чем. Постой, так ты считаешь, что отпечатки пальцев на ножницах могут принадлежать тоже Бобрищеву?
– Не знаю. Дело в том, что Корнилов тоже постарался и отпечатки пальцев Бобрищева снял сам, представляешь, когда тот был в прокуратуре. Но сопоставить их я не могу. У нас, лаборанток, свои профили. Иногда мы делимся информацией, но все, что касается Бобрищева, оплачено уже им, понимаешь меня?
– Да уж… – растерялась Юля. Она никак не ожидала от Бобрищева такой активности. Разве так должен вести себя невиновный человек? Хотя, с другой стороны, каждый подстраховывается как может.
– Теперь, что касается твоей просьбы насчет волос. Волосы острижены ножницами, причем следы этих волос присутствуют на всех ножницах. А на самых коротких волосах сохранились частицы пены. То есть волосы сбрили. Скорее всего опасной бритвой. Но очень хорошо наточенной.
– Понятно. Где бы только ее еще найти…
– Юля, я тут узнала от Чайкина, что убита еще одна женщина. Но вроде не изнасилована, а просто удушена. Чудовищно! Она тоже была в парике, не знаешь? Кажется, они были подругами?
– Да, подруги. Но, по-моему, парика не было, иначе я бы об этом знала. Убита Ира Званцева, та самая, которая и обратилась ко мне первая, чтобы я нашла убийцу Пресецкой. Представь, она была и обрита таким же образом, как ее подруга. Тот же почерк, черт бы его побрал! Вам еще не поступили вещдоки с места преступления?
– Поступили. Но их заперли в сейфе.
«Значит, Бобрищев и здесь успел…» – подумала Юля.
– Нора, у меня к тебе еще одно дело есть. Я утром принесу тебе еще один небольшой вещдок. Посмотришь пальчики?
– Приходи… Но насчет коки все же подумай.
– Хорошо, подумаю.
Юля поблагодарила Нору и пожелала ей спокойной ночи.
– Ничего не понимаю, – призналась она Наташе. – Теперь еще этот Бобрищев… И что он так разволновался? Надо бы встретиться с ним и поговорить. Ну что, приехали?
Машина въехала во двор дома, что на улице Жуковского. Юля заглушила мотор, погасила фары и несколько минут еще сидела в машине в непонятном оцепенении.
– Ты что, боишься? – спросила ее шепотом Наташа. – Пойдем, я же буду рядом.
– Да ничего я не боюсь… – ответила, дрожа всем телом, Юля, выходя из машины. – Думаю, я где-то простыла. Меня знобит.
– Неправда. Это нервы. Но будь спокойна – я никому не скажу, какая ты трусиха…