Гел вздохнула, выпила рюмку водки и села за компьютер. Из головы не выходил клуб «Чайка», где им предстояло найти Ольгу Белоконь. Она забрела в поисковую систему «Яндекс», порылась на его страницах в поисках «Чайки», не имея представления, какого рода этот клуб, и решила остановиться на ночном клубе «Чайка».
«Этот клуб занимает одно из первых мест среди клубов по Московской области, хотя появился сравнительно недавно. Тут каждые выходные устраиваются дискачи для тинов. Короче, для нас…»
Звонок в дверь заставил ее подскочить в кресле. Перед тем как открыть дверь, следовало выключить компьютер, чтобы постороннему не бросился в глаза выделенный текст о клубе «Чайка». Это была необходимая мера предосторожности. Поэтому Гел, застигнутая врасплох, отключила Интернет, вставила в компьютер порнодиск, быстро накинула на себя длинный махровый халат, сунула в карман пистолет и двинулась в переднюю.
– Кто там? – недовольным голосом спросила она.
– Свои, – услышала она низкий мужской голос. – Я от Михаила Семеновича, открывай.
Открыв первую дверь и приблизив лицо к дверному глазку, она увидела лишь отвратительное фиолетовое пятно и инстинктивно отшатнулась, как если бы столкнулась нос к носу с чудовищем.
– От какого еще Михаила Семеновича? – спросила она, превозмогая дрожь во всем теле и чувствуя, как от страха у нее почти пропал голос – она уже не говорила, а сипела.
– От Бахраха, – в голосе Фиолетового звучал металл.
– Минуту.
Гел, опустив правую руку в карман и нащупав пистолет, левой открыла дверь. Она ожидала всего, что угодно, вплоть до того, что незваный гость набросится на нее. Фиолетовый, однако, вел себя пока вполне прилично. Возможно, его сдерживало присутствие Земцовой, чье бледное лицо маячило за его широкой спиной. И еще Гел успела заметить, что этот неприятный внешне мужчина просто пожирает ее взглядом. Так смотрит мужчина на женщину, которая ему либо очень нравится, либо которую он уже отчаялся найти. Возможно, Фиолетовый так смотрел на Гел сразу по двум этим причинам.
– Ты Гел, – в этих словах прозвучали утвердительные нотки; он словно констатировал этот факт: ты Гел, и я это вижу.
– Да, это я. Проходите, – она отступила назад, пропуская Фиолетового и Земцову. – А вы кто?
Юля бросила на нее озабоченный и полный тревоги взгляд. Она чувствовала свою ответственность за эту встречу и теперь сходила с ума при мысли, что, возможно, совершила непоправимую ошибку.
– Эта девушка со мной. Не обращай на нее внимания. Она – мое доверенное лицо, поэтому можешь при ней говорить со мной обо всем, что рассказал тебе Михаил Семенович.
– Водку? Коньяк? Виски? – Гел жестом пригласила визитеров расположиться в гостиной в креслах и, стараясь не смотреть на них, словно боясь выдать свои истинные чувства, достала из бара напитки и поставила на поднос бокалы.
– Дай-ка я сначала посмотрю на тебя… Гел… – Фиолетовый довольно бесцеремонно взял ее за руку, повернул к себе и, слегка оттолкнув, словно затем, чтобы получше рассмотреть ее, уставился на Гел немигающим взглядом. – Да, ты действительно красива, и я понимаю, почему «Черная лангуста» процветает. Но как могло случиться, что тебе позволили уйти оттуда? Ведь ты уже там не работаешь, верно?
– Да, я ушла.
– Тебе мало платили?
– И платили мало, да и мужчины приставали. Я устала и ушла.
– И Михаил Семенович позволил тебе сделать это?
Гел побледнела. Она не знала, что знает Фиолетовый об их с Бахрахом договоре, а потому решила поменьше говорить и больше слушать.
– Молчишь? И правильно. Тогда не будем терять время. У меня к тебе два дела сразу. Первое касается того, что ты должна была по просьбе Бахраха передать его сыну, Дмитрию. Второе – я прошу тебя приютить нас вот с этой очаровательной девушкой на некоторое время. Она ранена.
Гел широко раскрытыми глазами смотрела теперь уже только на Земцову. Она и впрямь была бледнее обычного, а под глазами залегли темные круги.
– А что с ней? – Гел хотелось как можно быстрее выяснить, какого рода ранение у Юли и чем она может помочь ей.
– В баре ее ранил какой-то идиот… Пырнул ножом. Ей нельзя по ряду причин обращаться в больницу, поэтому я сам лично сделаю ей перевязку. Все необходимое у меня есть. Ты все поняла?
– Да… Что я могу для вас сделать?
– Дура! Неси то, что ты должна была передать Дмитрию.
– Но как вы докажете, что вы от Дмитрия? – спросила Гел. Она не могла не задать этот вопрос, иначе ее поведение выглядело бы неестественно. – Михаил Семенович ничего не говорил мне о вас. Я все должна была отдать лишь Дмитрию.
– Ты знаешь Дмитрия в лицо?
– Разумеется, он показывал мне его фотографию.
– Хорошо. – Фиолетовый неожиданно достал из кармана нож, тот самый, которым он ранил Земцову, и, играя им и нехорошо усмехаясь, произнес: – Тогда поступим иначе. Я буду отрезать от тебя по кусочку, пока ты не отдашь мне то, за чем я пришел. Я не шучу… Земцова, подними платье!
– Что? – Голова Юли кружилась, а в глазах плавали зеленые и белые круги. – Платье?
– Я сказал, подними платье! – заорал Фиолетовый. – Задери платье и покажи свой живот.
Юля, морщась от боли, с трудом подняла узкое черное платье почти до груди, показывая окровавленную повязку на животе. Гел, увидев, насколько серьезно ранена подруга, подумала о том, что вот сейчас самое время доставать пистолет. И она бы пальнула, не задумываясь, в этого отвратительного типа, если бы не поймала взгляд Земцовой, который словно предостерегал Гел от необдуманного поступка. Ведь она видела, что правая рука Гел в кармане халата, а потому понимала, что в любую минуту Гел может воспользоваться оружием.
– Ладно… – Гел сделала вид, что уступила. – Черт с тобой, урод! Я отдам тебе то, что мне оставил Бахрах, но после того, как я отдам тебе все, ты сам будешь с ним разбираться. И – чтобы ты знал – я только и ждала момента, чтобы отдать этот чертов конверт. Ведь после того, как я избавлюсь от него, меня здесь, в Москве, уже ничто не удержит. Моя миссия будет выполнена, и я с чистой совестью исчезну из поля зрения этого старого маразматика…
– Маразматик… Ха-ха-ха… Ты – дура, Гел, раз так отзываешься о нем. Бахрах был моим другом и умнейшим человеком. А потому даже тот факт, что он предал меня, не изменит моего мнения о нем как о своего рода гении. Он был умным мужиком, да только свиньей по натуре. Но я уже простил его.
– Почему ты говоришь о нем в прошедшем времени?
Земцова, слушая их разговор, облегченно вздохнула: Гел играла свою роль, роль человека, находящегося в полном неведении, просто блестяще. Конечно, откуда ей знать, что Бахрах мертв!
– Да потому что он мертв, дорогуша. И Дмитрий должен был прийти к тебе только после его смерти. И если бы Бахрах умер через пять или десять лет, тебе пришлось бы довольно долго ждать свободы. А я пришел и освободил тебя…