– Нам нужно поменяться с ними, – прошептал медвежонок, глядя на сидевших в повозке. – Чур, я буду тем, кто управляет.
– А, может, ты станешь осликом? – ехидно пропищал в ответ мышонок.
– Не спорте, – вмешался Длинный. – Мне привычнее стать осликом.
– Тогда Соня будет вторым человеком, – подхватил Ме́ня.
– А я как же? – возмутился Малёк.
– Тебе вовсе не нужно ни в кого превращаться, – хихикнул косолапый. – Грызуны везде есть.
Мышонок обиженно отвернулся, хотя сознавал, что это так. Повозка тем временем медленно стала удаляться. Медвежонок сурово посмотрел на товарища, и тот почувствовал немой укор в этом молчании. Он еще немного покапризничал, но ничего иного ему не оставалось. И тогда прозвучало:
В тот же миг мирно прятавшиеся за деревьями медвежонок, лось и сова вдруг испуганно посмотрели друг на друга и кинулись врассыпную, оглашая воплями дремлющую под палящими лучами южного солнца персиковую рощу. И лишь мышонок спокойно вышел на дорогу, где скрипучая повозка поджидала его. Двое немолодых азиатов, сидевших в ней под потрепанным тентом из выцветшей материи, с интересом разглядывали друг друга. Они напрочь забыли про свой долгий спор о возможных ценах на персики и внимательно изучали одежду и лица друг друга. Даже ослик, запряженный в скрипучую повозку, то и дело поворачивался к умолкнувшим спорщикам, словно спрашивая их взглядом о дальнейших действиях.
Невозмутимый мышонок наконец-то взобрался на повозку и уселся между обескураженными азиатов.
– Хватит глазеть друг на друга, – назидательным тоном пропищал он. – Не забудьте свои имена. Вы теперь – Мишари и Сонар, а Длинного кличут Лонги.
– Миленький, – дрожащим голосом обратилась к нему Соня. – А что же это у меня теперь борода будет?… Нельзя ли без нее как-то обойтись?
– Нет, уважаемый Сонар! В стране Кай-Тай все мужчины должны носить бородёнки. Хоть бы и такие жиденькие. Люди, что с них взять! Условности для них превыше всего. Для каждого немыслимо появиться за стенами своей норки без бородёнки и этих лоскутков, которые они гордо называют штанами. Привыкайте, надеюсь это не надолго.
– И что, ничего нельзя сделать? – не сдавалась сова. – Может быть, есть какие-то исключения?
– Только для женщин. Но тогда придется носить длинные шаровары, цветастую накидку, платок и чадру, закрывающую почти все лицо. Женщинам можно показывать только глаза.
– Но тут так жарко! – возмутилась смотрительница Дальнего леса.
– Тогда ходите в легких белых одеждах для мужчин и теребите бороденки пальцами.
– Зачем? – искренне удивился медвежонок.
– Для солидности. Когда не знаете, что сказать или когда не хотите отвечать на вопросы.
– Но это невежливо! – возмутилась сова.
– Так придумали люди, и вам придется следовать их правилам.
Все молча переглянулись, соглашаясь, что иного выхода нет. А ослик, который всегда считался глупым и строптивым, вдруг самостоятельно зашагал по дороге, потянув за собой скрипучую повозку. Казалось, он меньше всех был обеспокоен происшедшими изменениями. Разве что местные жители поговаривали, что кто-то видел диковинных животных в большой персиковой роще в долине. Они якобы были абсолютно дикими и ни на кого не похожими. Впрочем, все знали, как молва может искажать факты, и не придавали слухам особого значения.
Было жарко, а монотонное поскрипывание тележки сладко убаюкивало. Одинаковые деревья, усыпанные яркими плодами, тянулись по краям дороги бесконечной вереницей. Всех сморила дрема, даже ослик только вполглаза поглядывал на дорогу. Его никто не подгонял, и он, не торопясь, шагал по пустой дороге, накатанной такими же тележками среди огромной персиковой рощи, раскинувшейся в долине среди двух гор. Их вершины возвышались справа и слева, безмолвно взирая на все внизу с такой неприступной высоты, что каждому приходилось задирать голову, чтобы увидеть белоснежные шапки. И это выглядело неким ритуалом перед чем-то недосягаемым, возвышенным, божественным.
Жители окрестных деревень и городков называли на местном языке этих исполинов-близнецов Кай и Тай. Все считали себя их потомками и очень гордились этим. Все дело было в красивой легенде, которую передавали из уст в уста и детям, и всем приезжим. Каждый знал ее, узнаете и вы.
Давным-давно жили в соседних деревеньках юноша Кай и девушка Тай. Были они молоды и хороши собой. Однажды на местном празднике случилось им вместе танцевать. И только взялись они за руки, как почувствовали, что полюбили друг друга. Сильно и навсегда. Да вот беда: прослышал о том злой волшебник, что жил неподалеку. Решил он завладеть их любовью, так как сам не умел любить. Предлагал он молодым людям и богатство, и вечную жизнь – не соглашались они. Пробовал украсть любовь – не получилось. Тогда задумал колдун отнять любовь. Обманом заманил он девушку на одну сторону горы, а юношу – на другую и сказал, что встретятся они, только если отрекутся от любви. Не согласились Как и Тай, хотя в горах мела пурга, было холодно и одиноко. Они сказали, что даже в разлуке любовь соединяет и согревает их. Разозлился колдун. Достал волшебный меч и рубанул им посередине горы с такой силой, что рассек пополам. Так образовались две одинаковые вершины, а чтобы о любви не осталось и следа, колдун покрыл их вечными снегами. Но любовь оказалась сильнее. Снега тают и стекают чистыми ручьями в долину, где все расцветает и плодоносит. Люди говорят: это потому что там соединяется любовь. Одинаковые вершины люди назвали – Кай и Тай. Они помнят о влюбленных и себя считают их потомками, да и страну свою так назвали. И нет в мире плодороднее земли, и нет страны, где бы так почитали любовь.
Все это приснилось путникам, задремавшим в скрипучей повозке. Приснилось даже ослику, который медленно тащил эту повозку по бесконечной дорожке среди персиковой рощи. Он даже настороженно повел большими ушами, словно прислушиваясь, не прозвучит ли продолжение. Но вокруг было тихо, только иногда перекликались птицы. Это для людей их язык был непонятным, а возгласы бесполезными, остальные же только посмеивались. Беспокойные птахи были взволнованы тем, что персики созрели и скоро в роще появятся люди. Они придут собирать урожай и как бы ненароком не повредили гнезда. Глупышки беспокоились зря: люди знали, что птицы охраняют деревья от вредных насекомых, и никогда не разрушали гнезд. Это было известно и последнему кроту, коих водилось немало в долине.
– Эх, до чего хорошо, братцы! – сладко потянулся один из стариков в тележке.
– Не пристало Вам, уважаемый Мишари, так себя вести, – степенно заметил его спутник. – Забудьте свои прежние повадки и старайтесь выглядеть посолиднее.
– А что? – насторожился тот, кто был на самом деле медвежонком. – Узнают?