— Море Стенаний находится в самом сердце того места, которое ты называешь потусторонним миром. Воды его ядовиты, ни одно живое существо не способно там жить. А в глубинах обитают души умерших. Тех, кто или отказался, или же не смог добраться до другого берега. Ангел Ашераэль, тот, которого ты называешь Врагом, устроил себе дом на острове, посреди этого моря.
Тут левое крыло Баракеля задергалось, и Кейд понял, что времени у него осталось совсем немного.
— В чем состоит его слабость? Его уязвимое место? Как его можно убить?
— Божий человек, а рассуждает об убийстве! Прискорбно! — насмешливо воскликнул Баракель, но тем не менее ответил: — Там есть город. Он называется городом Отчаяния. И, обитая в его пределах, Ашераэль уязвим. Так что подобраться и уничтожить его можно, лишь находясь на территории этого города.
Кейд продолжал смотреть на Баракеля. Тот стал водить головой из стороны в сторону, словно разминая затекшие мышцы шеи.
— Ты ведь поклялся, что и пальцем меня не тронешь, — напомнил он, и гнусная ухмылка на губах стала еще шире, а глаза уже горели предвкушением побоища, которое он устроит с минуты на минуту. — А я… клятвы не давал. Просто выполнил обещание, ответил на твои вопросы. Принял от тебя унижения и побои. Настал мой черед немного повеселиться.
Рыцарь командир отступил на шаг. Как раз вовремя — ангел сжал и разжал когтистые лапы. Действие заклинания подходило к концу; еще несколько секунд — и Баракель вновь обретет прежнюю силу.
— Пошли отсюда! Быстро! — крикнул Райли. Он уже стоял в дверях.
Но у Кейда остался еще один козырь. Он поклялся, что ни он, ни один из его людей не причинят вреда падшему ангелу, но умолчал при этом, что на свете существуют и другие, кто с удовольствием сделает за них эту работу. То был риск, большой риск, но с расчетом. И Кейд решил воспользоваться последним шансом.
— Уходим! — крикнул он своим товарищам и отвернулся, не стал смотреть, выполнили они его команду или нет. Кейд хотел выиграть время, ему была дорога каждая секунда.
За долгие годы поисков и исследований он узнал не только об уязвимых местах ангела. И, воздев руки к небесам и открыв свое сердце, Кейд склонил голову и заговорил на языке, на котором никто уже на протяжении многих веков не говорил на этой земле.
Баракель услышал его слова. И забился в жестоких судорогах, закрутился, завертелся на месте, изо всех сил пытаясь освободиться от наложенного на него заклятия Райли. Стоявший рядом Кейд повторил свой призыв.
И тогда откуда-то издали послышался шум, напоминавший гудение. Поначалу тихий, он нарастал, приближался, усиливался. И уже не надо было напрягать слух, чтобы расслышать его. Он становился все громче, до тех пор, пока не заполнил собой все пространство вокруг и Кейд не был вынужден зажать уши ладонями.
А гул все нарастал и через пару секунд обрел такую силу, что Кейда придавило этой звуковой волной и ему пришлось опуститься на колени.
— Помнишь, как называют группу ангелов, а, Баракель? — Кейду пришлось кричать, чтобы перекрыть этот неумолчный гул, перешедший в оглушительный визг, заполнивший все пространство вокруг и, казалось, рассекающий воздух. — Крик, Баракель. Группа ангелов называется крик.
Звук продолжал нарастать, становился все выше и пронзительней. Буквально придавливал к полу, Кейд не мог подняться с колен. А позади все члены команды «Эхо», проигнорировавшие его приказ, попадали кто куда и тоже зажимали уши ладонями, не в силах вынести чудовищного по силе звука.
Неожиданно он умолк, и воцарилась полная тишина. И вместе с ней явились они. Все семеро, ибо семерка — число совершенное. Семь ярких, светлых, сияющих фигур, само воплощение славы Господней. Явились во всем своем небесном великолепии, столь ярком и победительном, что на них было больно смотреть, и одно присутствие их подавляло все ощущения и чувства. Членам команды «Эхо» пришлось даже зажмуриться, чтобы не ослепнуть от сияния этой победительной божественной славы.
Все зажмурились, кроме Кейда.
Они пришли, откликнулись на его зов, ответили человеку, совсем недавно отказавшемуся от поклонения Господу Богу за то, что тот допустил жестокую несправедливость, позволил умереть его любимой жене такой мучительной смертью. Они откликнулись на зов его сердца, несмотря на грехи, которые он совершал в прошлом и может еще совершить в будущем, несмотря на все то, что может произойти с ним и его товарищами. Явились потому, что нельзя допускать, чтобы такое зло расхаживало по земле, среди людей, соблазняло их, внушало ложные надежды и греховные помыслы. Словом, влияло на людей, которые не могли дать достойный отпор этому злу, принимали его покорно и бездумно, точно овцы, которых ведут на заклание.
Они пришли, и Кейд тотчас инстинктивно понял, что его долг — смотреть и запоминать, что происходит здесь сегодня, приберечь эти свои воспоминания для тех, кому они могут пригодиться в будущем.
Баракель взвизгнул от ярости и гнева при виде бывших своих собратьев, и тут как раз закончилось воздействие заклинания. Но времени падшему ангелу хватило лишь на то, чтобы привстать на когтистые лапы. Едва он успел это сделать, как блистательная семерка дружно набросилась на него.
Жить предателю оставалось недолго.
Когда все было кончено, все семеро вновь предстали перед Кейдом во всем своем великолепии, и Кейд только и мог, что робко и благоговейно взирать на блистательную семерку, потрясенный самим фактом их присутствия. Главный из ангелов шагнул к нему, протянул руку.
И Кейд увидел, что в ней зажато угольно-черное перо, вырванное из крыла предателя.
— Оно еще пригодится тебе, сын Адама, — произнес чей-то голос у него в голове.
Кейд с изумлением увидел, что он и члены команды «Эхо» остались в помещении одни. Их враг словно растворился, и ангелы тоже исчезли. Задание было завершено.
— Спасибо тебе, — прошептал Кейд в пустоту, и ему показалось, что откуда-то издали донесся ответ:
— Хорошая работа.