Начался дождь. Корабль качало все сильнее, и Морган шатался вместе с полом тесной каюты. Планы возникали и рушились в его голове, писатель расхаживал взад-вперед, непрестанно поправляя очки, и все сильнее вдохновлялся открывающимися перспективами.
– Ну? – потребовала Пегги Гленн. – Скажи что-нибудь, Хэнк! Мы ведь ему поможем, правда?
Она все еще негодовала из-за столь непристойного поведения высших чиновников, но, судя по выражению лица, была настроена решительно – по всей видимости, в ней проснулись древние инстинкты, требовавшие защищать членов своей стаи. Она даже надела свои очки для чтения в роговой оправе, которые придавали ее лицу непривычно хмурый (или, напротив, дерзкий, если вам угодно) вид, выдвинула вперед челюсть и сняла шляпку, являя взгляду свои коротко стриженные темные волосы. Она сидела, поджав под себя ногу, и сверлила Моргана едва ли не негодующим взглядом.
– Девочка моя, я бы ни за что не упустил эту возможность, – сказал тот. – Ха! Очевидно же, – с удовольствием продолжил он, надеясь, что это правда, – на борту находится хитрый и умный международный преступник, вор, который захотел заполучить пленку для своих целей. Хорошо. Стало быть, мы сформируем Оборонный Альянс…
– Благодарю, – с облегчением выдохнул Уоррен. – Богом клянусь, помощь мне не помешает, а вы единственные, кому я могу доверять. Что же теперь?
– Да, теперь. Ты и я, Курт, будем мозговым центром операции. Пегги, если понадобится, выступит в роли неотразимой обольстительницы. А капитан будет нашим доблестным бойцом и защитником…
– Ха! – воскликнул капитан, отважно кивнув и расправив плечи. Подмигнув присутствующим, он вскинул вверх руку. – «Са Пока! Са прафое тело! Са Тсеркофь! Са сакон! – внезапно громогласно провозгласил он. – Са Карла, короля анклийскоко и за Руперта Пфальтскоко!» Ха-ха-ха!
– Что это еще за чушь? – удивился Морган.
– Йа не снаю, што это снатшит, – признался капитан, невинно заморгав. – Йа фытшитал это ф книшке, мне понрафилось. Йесли што-то фсфолнофыфает мое сертсе, йа кофорю так. – Он покачал головой. – Но с книшками нушно пыть осторошно. Кокта йа сакантшифаю тшитать отну, йа саписыфаю ее насфание, штопы не натшать тшитать ее снофа. – Валвик обвел присутствующих благодушным взглядом, почесал нос и спросил: – Так што фы хотите, штопы йа стелал?
– Для начала… – сказал Морган. – Я так полагаю, что ты не хочешь давать делу официальный ход, Курт? То есть ты мог бы сказать капитану Уистлеру…
– Боже, нет! – вскинулся тот. – Разве ты не понимаешь – я не могу так поступить! Мы должны вернуть пленку тайно. Но вот тут-то и начинаются сложности. Каким образом из всех пассажиров корабля мы определим того, кто мог бы это провернуть? Да и откуда этот парень знал, что пленка у меня, если я сам этого не знал?
– Радиограмма… – задумчиво сказал Морган и осекся. – Слушай, ты ведь сказал, что прочел ее вслух, и вскоре после этого тот парень пробрался в твою каюту. Совпадение? Не думаю… Кто-нибудь мог тебя услышать?
Уоррен рассмеялся. В ходе обсуждения он извлек из одного из своих чемоданов бутылку виски.
– Чушь! – сказал он. – Даже если у нас на борту и правда есть такой вор, как бы он понял, что означает эта бессмыслица? Даже я не сразу понял.
– Ладно. Хорошо! Может быть так: вор уже знал о пленке – о том, что она существует… Это ведь возможно?
Уоррен поколебался, прижав руку ко лбу.
– Да-а, – признал он. – Возможно. На следующий день всякие слухи ходили – ну, ты знаешь, как это бывает. Но мы сидели в библиотеке, дверь была заперта, и уж явно никто из присутствующих не рассказывал… Я говорил, что внизу проходила вечеринка, но как бы кто-то узнал?
– Ну, видимо, кто-то все же узнал, – возразил Морган. – А подобные субъекты как раз и вращаются на таких вечеринках в домах важных шишек. Давайте предположим… – Он помолчал, задумчиво потеребив мочку уха. – Вор – назовем его Киножулик – прослышал об этом важном документе. Но он думает, что пленку уничтожили, и выбрасывает эту идею из головы. Однако же он присутствует на борту «Королевы Виктории»…
– Почему? – деловито осведомилась мисс Гленн.
– Откуда я знаю? – возмущенно спросил Морган. Его воображение уже рисовало ему роскошные бальные залы, полные леди в тиарах и джентльменов, увешанных орденами. В этих залах какие-то зловещие усатые незнакомцы курили в углу сигареты, выглядывая из-за колонн. – Может, случайно. Может, Киножулик – профессиональный мошенник, вращающийся в дипломатических кругах. Он путешествует от столицы к столице в надежде урвать кусок. В общем, вы должны признать, что кто-то в Вашингтоне слышал обо всем произошедшем… О’кей, дальше. Он забросил эту идею, но так вышло, что он оказался на одном корабле с Куртом. Курт, если мы просмотрим список пассажиров, ты сможешь узнать по имени кого-то, кто был на вечеринке твоего дяди той ночью?
Уоррен покачал головой.
– Там их были миллионы, и я никого не знал. Нет, это не поможет… Но ты хочешь сказать, что этот жук уже после того, как отбросил свою идею, подслушал, как я читаю радиограмму, смекнул, что к чему, раньше, чем я, и решил украсть пленку до того, как я понял, что она у меня?
– Ему надо было действовать быстро, приятель. Ведь ты сразу выбросил бы ее за борт. И вот еще что, – зловеще ухмыльнулся пришедшей в голову мысли Морган, прижав палец к ладони. – Не так уж широк список подозреваемых, как ты думаешь. Это, конечно, лишь версия, но послушай-ка – не похоже ли на то, что этот парень уже с тобой знаком? Если бы я был мошенником международного класса, то, даже если бы я не знал, что ты везешь эту пленку, я все равно попытался бы втереться к тебе в доверие. Ты любимый племянник дяди Варпуса, с тобой полезно водить знакомство… Разумно, нет?
К этому времени все уже были поглощены расследованием, обдумывая версии и сражаясь с корабельной качкой. Уоррен, который наполнял выпивкой бумажные стаканчики, замер. Он осторожно протянул стакан Пегги Гленн, а затем произнес:
– Забавно, что ты это сказал…
– А?
– Не считая вас, я знаю лишь немногих на борту. Погода была слишком плохой для знакомств. Но забавно вот что. – Он яростно дунул в стакан, чтобы тот расправился, и поднял глаза. – В радиорубке находилось… дайте вспомнить… пять человек, когда пришла моя радиограмма, не считая меня и радиста. Капитан Уистлер о чем-то пререкался с радистом шепотом, а потом вышел, трясясь от ярости. Была девушка, которой я раньше не видел. Остаются трое. Одного из них я тоже никогда не видел раньше… Но вот двух других я и правда знаю. Первый – Вудкок, коммивояжер, продающий средство от насекомых, а второй – доктор Кайл, который сидит за нашим столиком.
Пегги Гленн хмыкнула, услышав последнее имя. Даже Морган, чей род деятельности подразумевал необходимость с подозрением относиться к любой респектабельной персоне, был вынужден с ней согласиться. Они оба слышали о докторе Кайле. Это был один из самых знаменитых жителей Харли-стрит – известный психиатр, выступавший консультантом по нескольким делам об убийстве. Морган припомнил, как он выглядел, сидя за их столиком: высокий худощавый шотландец, немного неопрятный, но тщательно причесанный, с проницательным взглядом из-под косматых бровей и глубокими складками у рта. Представить себе, что этот человек, слегка не от мира сего, и был Киножуликом, не мог даже Морган. Если бы ему доверили выбирать человека на роль вора, он бы остановился на мистере Чарльзе Вудкоке, коммивояжере, работающем на «Шлепок» – фирму, производящую средства от насекомых. Но доктора Кайла точно следовало вычеркнуть из списка.