– Да нет, продолжай, ужасно интересно, – с холодком отреагировала Рита, которая была удивлена такой трактовкой ее творчества. – Да я все понимаю. Ты переживаешь за меня, я бы тоже, наверное, если бы ты был художником, а я – работала в прокуратуре, как ты, следователем, попыталась каким-то образом объяснить тебе, что жизнь состоит не только из букетов и бабочек… Но мне кажется, что я и так осторожна. Ты не можешь знать, что я последние годы, до встречи с тобой, вообще жила, можно сказать, в одиночестве, среди своих картин…
– К тебе время от времени приходили посторонние люди, – с горечью и плохо скрываемым упреком произнес Марк и вздохнул.
– Марк, но я же, помимо натюрмортов, пишу еще и портреты… – вконец растерялась Рита.
– А если бы ты выбрала своей моделью преступника? Маньяка? Или, к примеру, воровку, которая бы обокрала тебя… Да мало ли! Рита, милая, прошу тебя, будь осторожна… Я постоянно думаю о тебе…
– Да успокойся ты, Марк, я уже жалею, что рассказала тебе о Тамаре…
– А подруга твоя, Тамара, вообще… у меня нет слов… Привела с вокзала незнакомого человека, поселила в своем доме… Рита, ты сама-то в это веришь?
– Но с какой стати она стала бы меня обманывать?
– Или ты в людях совершенно не разбираешься, или же у твоей подруги действительно не все в порядке с головой…
– Да она, может, просто очень добрая! Между прочим, ее поступок по отношению к этой Зосе был продиктован исключительно благотворительностью. Не понимаю, почему ты злишься… Тебе не нравится Тамара?
– Не нравится – это еще мягко сказано! – вдруг вскричал Марк. – Это она со своим муженьком заставили тебя, мою жену, провести на необитаемом острове девять часов… А если бы тебе было плохо? У них вышла из строя лодка, пусть, но машина-то была на ходу! Могли бы поехать в соседний рыбачий поселок, договориться с рыбаком, у которого есть лодка… Да вариантов могло быть миллион!
– Не злись, прошу тебя. Ты сегодня весь на нервах…
Она вдруг поняла, что Марк прав. И что если бы на месте Георгия на берегу оставался он, то сделал бы все возможное и невозможное, чтобы добраться до острова и вернуть оказавшегося там человека… Даже если бы это была не Рита.
– Я просто очень люблю тебя и не могу понять, как рядом с таким ангелом, как ты, может находиться такая противная баба – Тамара… Я понимаю, что ты имеешь право на свой собственный круг общения и что я, в свою очередь, не имею права, по большому счету, указывать тебе, взрослой женщине, с кем общаться или нет, но все равно прошу тебя – прислушайся к тому, что я тебе говорю… И эта Зося сбежала от них не случайно.
– Да бог с ней, с этой Зосей! – в сердцах воскликнула Рита. – Если бы я только знала, что тебе неприятно говорить о Рындиных, я бы не стала ни о чем тебя просить… Я думала, что тебе нравится эта пара…
– Это ты меня прости… – Марк сжал ее руку. – Свекольник был наивкуснейший… И вообще, Рита, ну их всех… Я дома и не хочу думать больше ни о чем… кроме тебя, конечно… Сегодня пообещал тебе, что подадим заявление в ЗАГС… Понимаешь, там расписание, можно приходить лишь по определенным дням и в определенные часы…
– У меня есть это расписание, – Рита улыбнулась. – Мы можем это сделать завтра с восьми до половины одиннадцатого. Ты сумеешь?
– Да я хоть сейчас готов туда идти и ночевать под дверями ЗАГСа, чтобы только быть первым… Я на все готов, чтобы только увидеть тебя в подвенечном платье… Представляю себе, какая ты будешь красивая…
– А сейчас? Сейчас я тебе совсем не нравлюсь?
…На ней были одни бусы, когда в дверь позвонили. Марк, с которого градом лил пот, со стоном оторвался от Риты и, схватив со стула одежду, бросился из кухни, где их охватило желание, в спальню.
– Марк, я могла бы не открывать… – чуть не плакала Рита, все еще держась за стену. – Вернись… так нельзя…
– Я вырву с корнем звонок, понимаешь? Ни минуты покоя… Я застрелю всех твоих подруг, родственников, гостей, натурщиц и натурщиков… – его приглушенный голос продолжал доноситься из спальни, где он, вероятно, судорожно одевался.
Рита набросила на себя блузку, не спеша надела юбку и направилась к двери. «Мой дом – не моя крепость».
Она, даже не посмотрев в глазок, открыла дверь. На пороге лежал конверт. Она пожала плечами и подняла его.
– Марк, тебе письмо… Очень большое… Тяжелое…
Марк молниеносно выбил конверт из ее рук, а саму оттащил в глубь прихожей и вылетел на лестничную клетку, осмотрелся и бросился к окну. Затем вернулся и тщательно запер дверь.
– Ты посмотрела в глазок, прежде чем открывать? – строго спросил он, вытирая ладонью пот со лба. – Рита, ты слышишь меня?
– Марк, не кричи… я была в таком состоянии, что ничего не соображала… Открыла дверь и увидела конверт… Там написано: Садовникову Марку Александровичу.
– А ты подумала о том, что я здесь не живу? И никто не знает и не может знать, что я нахожусь здесь… Ты понимаешь, что в конверте могут быть деньги? Много денег! Взятка!!! Я веду дела по убийствам, и от того, как я поведу следствие – закрою ли его или, наоборот, дам ход делу, – зависит судьба подозреваемого…
– Так позвони, кому надо, предупреди, что получил конверт… Я не знаю, как это делается…
– У тебя есть перчатки?
– Сто штук. Тебе какие: кружевные, шелковые, кожаные, замшевые? Может, резиновые?
– Мне не до шуток. Я собираюсь избавиться от этого конверта. Просто выброшу из окна подъезда, и все. Тот, кто принес его сюда, должен дождаться моей реакции… Если там деньги, то немалые, и ему не безразлично, что с ними будет… Я уверен, что этот человек находится неподалеку от дома – он не может не допустить мысль, что я способен и не взять конверт…
– А что, если там не деньги? А простое письмо? Может, кто-то пришел к тебе с повинной? А в письме – объяснение…
– С повинной приходят официально, это намного выгоднее, тогда и срок скостят…
Марк прямо на глазах превращался в следователя прокуратуры, и Рита уже в который раз пожалела, что вообще открыла дверь. Но винила в этом она только Марка, это на него так подействовал звонок, можно было спокойно оставаться на своих местах и продолжать начатое…
– Теперь ты понимаешь, что значит быть женой следователя? – Марк взял ее за плечи и обнял. – Ты извини, что я был так резок, но ты не должна открывать дверь, пока не убедишься, что это не опасно…
– Марк, да что с тобой? Ты ведешь себя так, словно знаешь, что мне грозит реальная опасность…
– Нет, Рита, дело вовсе не в этом, просто я никогда не любил и ужасно боюсь тебя потерять… Но веду я себя действительно странно… Ты прости меня… Еще этот конверт…
– Тебе дать перчатку?
– Достаточно носового платка…
Марк тщательно вытер конверт, объясняя по ходу дела Рите, что на нем остались отпечатки ее пальцев, после чего выбросил его из окна подъезда во двор. Вернулся домой и запер дверь на все три замка.