До самого дома Генка пребывал в глубокой задумчивости. Однако при этом больше не вздыхал, сомнений не высказывал и соплей не распускал.
США – Мавритания – Кенберун
Шестьдесят пять километров южнее Аузура
10–11 июля
За бортом небольшого самолета проплывали бесформенные облака. Внизу темнел безбрежный Атлантический океан.
– Ты молчишь весь перелет через Атлантику, Эмма. Что случилось? – отложив газету, плеснул в бокал виски доктор.
Девушка вздохнула, несколько секунд ее взгляд метался по салону небольшого самолета. Затем она нерешительно призналась:
– Мне страшно, господин Мартинес.
– А чего именно ты боишься?
– Не знаю. Наверное, последствий наших с вами экспериментов.
– Брось, – проскрипел доктор. И, чуть подавшись вперед, сказал: – Генри, как всегда, крепко спит. Для чего этот официоз, детка? Мы же с тобой договаривались.
Девушка оглянулась на ассистента. Уложив затылок на высокую спинку кресла, Генри Харрис действительно спал.
– А тебе не страшно, Джеймс? – спросила она.
– Чего или кого я должен опасаться? И вообще, что такое страх?
– Не знаю.
– Страх – один из комплексов, придуманный людьми для оправдания собственных слабостей. Кстати, смертную казнь через повешение сейчас используют в пятидесяти восьми странах. Ты знаешь об этом?
– Нет.
– А еще в трех государствах Аравийского полуострова приговоренным к смерти отрубают головы. В шести странах Среднего Востока преступников забивают камнями. В Сомали используют распятие. А в семидесяти трех странах просто расстреливают. И все-таки, по мнению международных экспертов, наиболее изощренно казнят у нас, в Штатах. И знаешь, какой в нашей стране самый популярный вид казни?
– И об этом я ничего не слышала, – поежилась Эмма.
Доктор отхлебнул из широкого бокала и, глядя в иллюминатор, с тоской произнес:
– Смертельная инъекция. «Техасский коктейль». Данный способ распространен на территории всех применяющих смертную казнь штатов, за исключением Небраски…
Ассистент Генри Харрис устроился в хвосте салона самолета. Эмма Райт сидела напротив Мартинеса – через крохотный столик. В руках она держала развернутый журнал и поддерживала разговор без привычного энтузиазма.
– Откуда тебе все это известно, Джеймс?
– Почитывал на досуге, пока сидел без серьезной работы. Времени было в достатке.
– Почему ты об этом вспомнил?
– Представляешь, при данном виде казни осужденному внутривенно вводят смесь из трех химических компонентов, – будто отключив слух, рассказывал доктор. – Первый компонент – пентотал натрия – вводится для того, чтобы погрузить человека в глубочайший сон. Второй – павулон – парализует все мышцы. И, наконец, третий препарат, самый ужасный – хлорид калия. Он навсегда останавливает работу сердца…
Эмма в сердцах бросила журнал на стол и воскликнула:
– Джеймс! Перестань!
Бесполезно. Тот продолжает озвучивать свои мысли:
– Я читал про это. Я много про это читал. Состав инъекции разработал врач Стэнли Дойч. Для проведения процедуры существует специальное устройство, но в большинстве штатов предпочитают использовать в качестве исполнителей специальный персонал. Пятерым раздают шприцы, в четырех – безвредная ерунда, и только в одном – проклятый «коктейль». Поэтому ни один из этих… «медиков» не знает, кому суждено стать настоящим палачом. Смерть после инъекции наступает максимум через восемнадцать минут. Так-то, Лиз…
– Эмма, – поправила помощница. Дотянувшись до бутылки, она встала, плеснула в бокал доктора виски и тронула его за плечо: – Зачем ты об этом рассказываешь?
– Затем, что больше не желаю рисковать по пустякам. Сейчас – благодаря заказу миллиардера Тейлора – мне выпал уникальный шанс сорвать большой куш. Понимаешь?
– Нет.
– Я хочу хорошо заработать и уехать в другую страну. Надолго уехать. Возможно, навсегда. Я ждал этого случая много лет. Жил тихо и незаметно, изо дня в день таскался в свою лабораторию, разговаривал с подопытными крысами, дышал испарениями препаратов и мечтал только об одном: получить выгодный контракт, заработать денег и уехать.
– Что же ты предлагаешь?
Мартинес взял свою трость, перехватил поудобнее и массивным набалдашником провел по бедру ассистентки, отчего ее юбка задралась вверх.
– Предлагаю исчезнуть вместе. Ты согласилась бы поехать со мной?
Улыбнувшись, Эмма слегка развернулась, демонстрируя пожилому мужчине краешек узких трусиков:
– Я подумаю.
– У тебя не так много времени. Испытания пройдут быстро… В модуле уже все готово к нашему приезду. Нам останется провести несколько этапов испытаний. Всего несколько этапов, и на мой счет поступит кругленькая сумма. Ну, так что, согласна?
Закусив верхнюю губу и прикрыв глаза, Эмма прошептала:
– Да…
Райт устроилась помощницей к доктору Мартинесу несколько лет назад. Несмотря на затворнический образ жизни, Джеймс был известной личностью в научных кругах, написал несколько книг, читал лекции в университетах, имел собственную лабораторию и в целом неплохо зарабатывал. Работать на него было престижно и выгодно.
У Эммы имелся диплом, но отсутствовал опыт работы и совершенно не было желания трудиться за гроши. Ей хотелось всего и сразу.
Собираясь отправиться на собеседование, она довольно быстро смекнула, как и чем можно обворожить пожилого одинокого мужчину.
Для начала девушка выбрала не самый скромный наряд в виде темных чулок, коротенькой юбочки и прозрачной блузки из набивного шифона. Лифчик надевать предусмотрительно не стала, накинув поверх блузки единственный подходящий для серьезного мероприятия элемент одежды – строгий белый жакет. А в карман жакета положила тонкую золотую цепочку.
В доме не было ни прислуги, ни секретаря. Дверь открыл сам доктор, оказавшийся плюгавым шестидесятилетним очкариком. Узнав о цели визита, он пригласил Эмму пройти в кабинет.
Стул, на который ей предложили сесть, стоял посередине. Сам Мартинес устроился за большим письменным столом. Потягивая из бокала напиток коньячного оттенка, он внимательно изучал соискательницу и задавал вопросы.
– В каком году вы окончили университет?
– В прошлом.
– Факультет?
– Биологический.
Его взгляд скользнул по ее фигуре, опустился ниже и остановился на длинных стройных ножках…
«Судя по тому, что внешность помощницы интересует его не меньше длины мозговых извилин, шансы у меня есть, – подумала Эмма. – И не беда, что он стар и отвратителен, тем больше я потребую с него денег за обязанность постоянно находиться рядом».