– Нет. В печать почти ничего не просочилось. Дело об ограблении миссис Бердвайр удалось замять, хотя не представляю, каким образом.
– Понятно. Но ведь есть еще одна крайне любопытная история. Главный герой известного писателя внезапно таинственно оживает и начинает преследовать своего создателя, наигрывая на кларнете. Если бы об этом стало известно публике, многие посчитали бы такой номер остроумной шуткой.
Ножка табуретки, на которой сидела Белинда, царапнула пол.
– Джон, – сказала она, – у вас пугающе организованный склад ума. Столь ужасные мысли лично мне даже в голову не приходили.
– Конечно, быть может, это не так уж и плохо. Вы сами прибегли к подобному выражению, верно? Насколько я могу судить, только такого рода травля может заставить вашего отца бросить тему Паука навсегда. Но, кажется, именно этого вы с Тимми и добиваетесь?
– По крайней мере большой скандал не будет содействовать идиотским планам того же Тимми стать дипломатом.
– Вот об этом мне ничего не известно. Вы сами, вероятно, достаточно дипломатичны, чтобы открыто затрагивать эту тему вне узкого семейного круга. Но, насколько я понимаю, намерений брата не одобряете. Слишком зажившийся на этом свете Паук и юноша – будущий посол: вам не по нраву и то и другое?
Ножка табуретки снова шаркнула по полу.
– Не понимаю, к чему вы клоните. Ну, вот – я уже сама прибегаю к выражениям подозреваемых, встречающимся чуть ли не в каждом детективе! Но, думается, вы любого обрабатываете подобным образом, верно?
– Но далеко не со всеми мне удается уединиться в столь милом, темном и потаенном местечке. Хотя в общих чертах так оно и есть. Я же предупредил вас о замашках полицейских. Но давайте теперь поговорим об издателе Уэдже.
– Да о ком угодно, ради бога… Я же говорила, что нас здесь ни за что не найдут… Так, значит, об Уэдже?
– Эти праздники – его идея?
– Да.
– И он превращает их в одну из малых форм рекламы?
– Точно. Очень утомительная, сильно раздражающая, но малая форма.
– Предположим, что постепенно накопившиеся дурные шутки и розыгрыши однажды станут темой для крупных изданий. Это пойдет на пользу Уэджу и его книготорговле?
– О, господи, Джон! Это даже навевает депрессию. Вы намного осторожнее в выражениях по поводу Уэджа по сравнению с тем, когда в лоб задаете вопросы, в чем заинтересованы дети своего отца! Разумеется, папа должен находиться в сфере внимания читательской аудитории, но не думаю, чтобы Уэдж хотел поднять вокруг него сенсационную шумиху. Результат может оказаться непредсказуемым или даже чреватым проблемами. С кем-то менее известным еще, вероятно, и стоило бы рискнуть, но не с автором книг, которые и так расходятся огромными тиражами. И нельзя не принимать во внимание воздействия такой сомнительной рекламы на психику отца. Как вы считаете, стал бы Уэдж подвергать своего самого известного писателя опасности потерять душевное равновесие? А Уэдж, хотя и любит изобразить из себя дурашливого и простецкого парня, на самом деле чрезвычайно умен и ловок. Уверяю вас, он заработал на Пауке в десятки раз больше, чем папа. Об этом говорят факты. Но у меня есть основания полагать, что человек он достаточно честный. Так что, Джон Эплби, ищите другую кандидатуру.
– Я так и сделаю. Возьмем, к примеру…
Белинда встала и ударилась головой о потолок.
– Проклятье! – воскликнул за нее Эплби.
– Спасибо. Я всего лишь хотела прислушаться. Мне показалось, что я снова улавливаю стук трости этого идиота-секретаря. И вообще, вы не думаете, что игра слишком затянулась?
– Не зная правил игры, мне трудно судить об этом. Вернемся лучше к началу.
– Хорошо. – И Белинда занялась панелью.
– Я другое имел в виду. Нашу беседу.
Белинда вздохнула.
– Патришия привезла в Раст настоящего изверга. Но давайте продолжим.
– Будем надеяться, – серьезно сказал Эплби, – что никто не привезет настоящего изверга ни в Раст, ни куда-либо еще.
– Подобные фразы я называю загадочными. Что вы имеете в виду?
– Здесь нет ничего загадочного. До сих пор злые шутки, которые кто-то играет с вами, ограничивались пределами Раста. Будет ли все и дальше происходить только здесь и касаться лишь вашего отца или же переместится в другие места и затронет не одних Элиотов? Как я понимаю, в аббатстве никаких тревожных событий пока не происходило?
– Тишина и покой.
– А между тем это очень удобный объект для создания проблем, – сказал Эплби с легкой улыбкой профессионала.
До полуночи оставалось всего несколько минут, и к этому времени безнадежная скука – если только скука вообще пригодна для научно-абстрактного образа, – но, тем не менее, именно полнейшая скука должна была бы овладеть расположившимся на вязе наблюдателем доктора Чоуна. Поднялся легкий, но холодный ветер. Он шуршал в ветвях и все же обладал достаточной силой, чтобы сдувать с них крупные капли дождя, которые ускорялись в падении и ударялись о землю со звуком, напоминавшим чуть слышные шаги человека. Больше нигде и ничто не шевелилось. За портьерами гостиной виднелись яркие и вселявшие уверенность огни большой люстры. Столь же яркий свет лился из протянувшихся этажом выше коридоров. Только из этих окон лучи и били наружу, прокладывая туннели во мраке ночи. Остальное освещение было выключено в соответствии с происходившим в доме. Несколько раз смутная тень человека заслоняла собой сияние верхнего ряда окон, но создавалось впечатление, что это сама ночь отвоевывала свое право на темноту, посылая сову или крупную летучую мышь в полет вдоль светящихся прямоугольников. И в самом деле – вскоре донеслось характерное уханье филина. Затем у самого дальнего из окон гостиной за шторой возникла гораздо более крупная тень, двигавшаяся легко и уверенно. На мгновение свет в том окне ослепительно засиял, словно штору отдернули и снова вернули на место. Тень удалилась теми же непринужденными и целеустремленными шагами. А потом уже ничего не происходило; эпизод (если это был действительно эпизод) завершился. В верхушках деревьев ветер застонал громче, и стволы вязов разом качнулись, как будто в предчувствии надвигавшейся бури.
Разговор в потайном закутке тем временем продолжался.
– В аббатстве устраивают большой прием, – говорила Белинда. – И я сумею незаметно включить вас в число приглашенных. Вы знакомы с Джаспером?
– Нет, – усмехнулся Эплби, – но надеюсь однажды лично арестовать его.
– Арестовать Джаспера?!
– Пока человек молод, – Эплби придал голосу дразняще отеческую интонацию, – он может желать ликвидации Паука. Но потом, повзрослев, начинает думать, что было бы совсем недурно ликвидировать Шуна и ему подобных.
– Но, Джон, он всего лишь милый старикан со своими причудами. И я не верю, что таких богатых людей, как он, вообще когда-нибудь арестовывают.