Свою редкую особенность Оливия делила еще с парой существ. Если точнее – с Дмитрием и Соней.
– Давай позовем Оливию! – предложил я, чтобы отвлечь Нину от неприятных воспоминаний.
Но она помрачнела еще больше:
– Это очень сложно, Адриан! Возможно, в твоем присутствии у нас что-нибудь получится, но до сих пор я не уверена…
Я плохо понял, что к чему, но решил не спешить и посмотреть, что будет. На самом деле если Оливия спит, то призвать ее – проще простого. Теоретически Нина могла с помощью духа привести Оливию к сельскому домику точно так же, как привела меня.
Нина замерла, глядя на пасущихся коней, и я ощутил, как в ней зарождается магия: она пыталась наладить контакт с сестрой.
Пока все продвигалось нормально.
Спустя секунд пять рядом с нами материализовался прозрачный силуэт. Я узнал Оливию по ее чуть меньшему росту, темным волосам и коже с медным отливом. Широкий плащ развевался вокруг девушки, скрывая мускулисто сложенную фигуру.
Когда Оливия догадалась, в чем дело, она широко распахнула глаза.
– Нет, Нина! Не надо! Прошу тебя! Пожалуйста!
Вообще-то при данном раскладе Оливии следовало полностью материализоваться в иллюзорном Висконсине. Но сельская местность почему-то расплылась и поблекла, теряя реалистичные очертания.
Я покосился на Нину:
– Что ты делаешь?
Она вздохнула:
– Ничего. Именно это я и пыталась тебе растолковать.
Чудесный изумрудный ландшафт исчез: его сменила черная, покрытая пеплом земля, усеянная камнями. Перед нами уходил вверх крутой скалистый склон вулкана. Наверху клубились грозовые тучи, между которыми проскакивали молнии.
А Оливия пропала.
– Эй, где мы? – воскликнул я. – Перенеслись в фильм про Постапокалипсис?
– Мы на Гавайях, – ответила Нина.
Я принялся озираться по сторонам.
– Не хотелось бы вступать в дискуссию, но когда я думаю о Гавайях, то вспоминаю пальмы и бикини.
Нина уставилась на свои ноги – и спустя мгновение ее сандалии превратились в кроссовки.
Она сразу же начала карабкаться вверх по склону.
– Это – вулкан на Гавайях… Здесь мы побывали детьми во время каникул.
– Совсем неплохо, – пробормотал я, осторожно следуя за ней. – Но зачем ты убрала первую картинку? На ферме было славно.
– Я ничего не меняла! – воскликнула Нина с досадой. – Гавайи сотворила Оливия!
– Оливия – не пользователь духа, – возразил я. – Она, конечно, может сменить на себе одежду – но подобный масштаб ей недоступен.
– Она однажды перехватила у меня управление сновидениями. Она каждый раз так делает. А мне доступны исключительно мелочи. – Приостановившись, Нина указала на свою обувь. – Но я не могу вернуться назад или вытащить Оливию.
– Где она?
– Думаю, она прячется. – Нина всмотрелась в даль и протянула руку по направлению к черному провалу на склоне вулкана. – Наверное, там. На настоящем вулкане такой пещеры не было. Значит, Оливия ее создала.
Я промолчал и в полном смятении полез дальше.
Это же невозможно! Оливия неспособна иметь власть во сне пользователя духа – если Нина сама эту власть ей не уступила.
– Как? – спросил я. – Как ей такое удается? А вдруг ее поведение связано с тем, что ее преобразили обратно из стригоя? Что ее напитали духом?
Нина покачала головой:
– Вряд ли. И я чувствую кое-что странное. Кажется, будто Оливия управляет духом при помощи… силы воли.
Я с трудом переварил информацию и продолжил свой путь наверх.
Наконец мы добрались до пещеры.
– И что теперь?
– Я уже говорила, что Оливия прячется от нас, – заявила Нина. – Но если укрытие похоже на те места, где она скрывалась раньше, то нам нельзя просто войти и…
Ее прервал рык, раздавшийся из глубины пещеры. Я инстинктивно попятился.
– Там дикие звери?
Нина устало ссутулилась.
– Не знаю. Кто-нибудь ужасный – тот, кто должен нас отпугнуть.
Она не ошиблась: громадный человекоподобный великан, сложенный из булыжников, грузно выступил из пещеры. Глаза монстра пылали красным пламенем, он был на голову выше меня и вдвое шире.
Чудовище замерло перед нами, заколотило себя в грудь и снова оглушительно взревело.
– Ты с ним раньше встречалась? – закричал я.
– С этим – нет! – ответила Нина. – В последний раз Оливия наслала на меня стаю летучих мышей. А до них был оборотень!
– Но сон создала именно ты! – заорал я, пятясь от лавового монстра, который наступал на нас. – Избавься от него!
– Не могу! По крайней мере, с помощью мысли. Нужно действовать по старинке.
Я ощутил в ней волну магии – и через секунду в руках Нины возникла дубинка. Без предупреждения она рванулась вперед и замахнулась своим оружием на великана.
Энергия так и бурлила в Нине!
И, разумеется, по монстру ударила не столько дубинка, сколько магия духа.
Тварь взвыла от боли – на плече монстра появились трещины.
– Ты обещал мне помочь! – крикнула Нина, обращаясь ко мне.
Я и впрямь это обещал, но совершенно не думал, что наше путешествие будет складываться таким образом. Однако прежде чем подписываться на бессмысленное избиение, я призвал магию и попытался изменить окружающую среду на нечто более гостеприимное. Неожиданно мое усилие встретилось с жестким отпором – и мне стало понятнее, что хотела сказать Нина. Сон удерживает не совсем дух… но нечто похожее на волю или намерение, как Нина и говорила.
Не сумев поменять основной контекст иллюзорной обстановки, я сосредоточился и мигом сотворил себе крепкую дубину. Мне не свойственна воинственность, и, замахнувшись на лавового монстра (его Нина уже изрядно травмировала), я напомнил себе, что он – творение грез, а не настоящее живое существо. Но когда моя дубинка стукнулась о каменную шкуру твари, я едва не шлепнулся на землю. Отдача была настолько сильной, что у меня заныли кости и лязгнули челюсти… а на лавовом монстре моя атака никак не отразилось. Нина возмущенно посмотрела на меня.
– При ударе надо наполнить себя духом! – сердито объяснила она. – Тогда можно пробиться!
Сама Нина определенно действовала в соответствии с этой убежденностью. Накачанная магией, она ощущалась как факел духа, который горел ровным ослепительным пламенем. Вспышка энергии, правда, оказалась чуть слабее, чем при обращении стригоя или возвращении из мертвых, однако такое количество духа было трудно удерживать и использовать в течение длительного времени.