Сфинкс взметнулась в воздух и приземлилась в считаных дюймах от меня. Ее раскаленное дыхание опалило мне кожу.
– Я была лишь статуей, пока принц Атлантиды не наделил меня сознанием. И хотя я была скована своей каменной оболочкой, я могла видеть мир, красоту пирамид. Что за блаженство! Но этому магу было известно о характере сфинксов. Мы создания чистой логики. Наша пища – это выбор. Загадки. И он задал мне одну: что в покое видит все и сохраняет неподвижность, в несчастье видит смерть и стремительно перемещается, кому успех принесет вечную жизнь, а при неудаче он обратится в прах?
– Я… Я сдаюсь, – признал я.
– Ответ – это я, – сказала Сфинкс. – Видишь ли, мне был дан выбор, хочу ли я жить. Останусь ли я в камне и буду охранять волшебную сферу, которую он оставил в Великой пирамиде, оживая лишь при попытке ее украсть? Наградой мне за успешную службу до возвращения Массарима стала бы свобода, какой обладают птицы и ящерицы! Но если локулус окажется украден и я не смогу его вернуть, я обращусь в прах. И я согласилась. И остаюсь верна этим условиям.
– Но Массарим не вернется, – возразил я. – Он умер.
Сфинкс уставилась на меня огромными злыми глазами:
– У меня нет причин тебе верить. Но я есть я, и точно так же, как поступил Массарим со мной, я предлагаю тебе выбор. Ответишь правильно на мой вопрос – и я заберу локулус и оставлю тебя в живых. Ответишь неправильно – и я убью тебя.
– Что это за выбор такой? – возмутился Касс. – Так нечестно!
Сфинкс повернулась к нему:
– Тогда я спрошу тебя.
Касс сглотнул:
– Хотя, если подумать, вполне честно. Даже очень честно. Но здесь полно людей, которые намного умнее меня…
– Кто, – начала Сфинкс, – утром ходит на четырех ногах, днем на двух, вечером на трех?
– О-о! О-о! Я знаю! – воскликнула Элоиза.
Касс резко к ней повернулся:
– Ты знаешь?
– Конечно! – ответила Элоиза. – Все знают. Это известная загадка!
– Я спросила мальчика! – Сфинкс вытянула переднюю лапу и опустил ее на голову Касса. – Он должен ответить, или он умрет.
– Э-э… Э-э… погоди, – пролепетал Касс. – Так… ты сказал, на четырех ногах? Хм, дай-ка прикинуть варианты. А нельзя повторить вопрос?
Сфинкс отпустила Касса и села на задние лапы. Она покосилась на меня, и я заметил, как из ее пасти потекла слюна.
– Стой! – воскликнул Касс. – Я отвечу. Обещаю. Только дай мне подумать. У меня есть время на раздумья?
Дрожа от страха, я расстегнул рюкзак и достал локулус языков, готовый в любой момент отдать его. Я не мог позволить Кассу умереть, только не так. Если Сфинкс заберет локулус, нам всего лишь придется потом слетать в Египет и вернуть его – после того, как мы спасем Эли.
– Джек… – подала голос Алия.
– Это чувак! – донесся из кальдеры голос Марко. – Он ползает на четвереньках в младенчестве, став взрослым, ходит на двух ногах и опирается на палочку в старости! Динь-дон-дон! И Марко зарабатывает двойные очки!
Сфинкс резко развернулась.
– Я спрашивала не тебя! – взревело чудовище.
Но Марко было плевать на правила. Он выбежал из темноты с занесенным над головой золотым мечом, инкрустированным драгоценными камнями. Тем самым, что затыкал разлом. Магический меч короля Ула’ара Ищис.
Он столетия проторчал в разломе. Благодаря ему контролировался поток энергии и разлом оставался закрытым. Вытащить его означало выпустить на волю чудовищ и дестабилизировать остров.
Марко умудрился совершить самую колоссальную глупость из всех возможных.
– Ты что делаешь?! – закричал я. – Нельзя вынимать меч!
Марко с боевым кличем прыгнул на Сфинкса. Чудовище расправило крылья и бросилось ему навстречу. Развернувшись в воздухе, Марко взмахнул Ищисом и срезал кончик крыла.
Вопль чудовища заполнил кальдеру. Из раны брызнула кровь. Сфинкс оскалилась и припала на лапы.
От его прыжка земля содрогнулась. По кальдере разнеслось эхо от низкого стона. Сфинкс покачнулась и упала на бок.
Вскочив, Марко всадил меч в грудь чудовища.
– Бегите! – крикнул Марко.
– Что ты имеешь в виду? – не поняла Алия. – Куда «бегите»?
Сфинкс корчилась на земле. Нирвана бросилась к куче продуктов и инструментов, которые повстанцы собрали в кальдере.
– Мы можем его усмирить! – предложила она. – У нас есть цепи!
– У нас нет на это времени! – закричал я. – Марко, верни меч на место! Закрой разлом – сейчас же!
Марко развернулся к гептакиклосу. Но разлом уже расширялся, и из него лезла зеленая масса. Я увидел похожий на желе глаз, медленно обозревающий окрестности. Вскоре показались еще два глаза. И еще два. Бесформенное тело чудовища вытекало из разлома, прямо как пена из жерла модели вулкана для школьной научной выставки. Формой оно напоминало осьминога и влажно блестело, как нереально огромный слизняк. И из-за него разлом все увеличивался и увеличивался.
Элоиза завизжала:
– Что это?!
– Океан плоти? – спросил Марко, подходя ближе. – Если он продолжит вылезать, он займет здесь все.
– Марко, э-э-это та штука, которую ты заколол после того, как Эли затащили в разлом, – сказал Касс.
– Чувак, прости, ты не родственник Зеленке Голодной Му’анх? – повысил голос Марко. – Может, ее страшный дядюшка?
У меня дрожали руки. Я даже не мог ухватиться за замок молнии, не то что вернуть локулус языков в рюкзак. Сфера выскользнула из моих ладоней и покатилась по земле в сторону чудовища.
Я шагнул за ней, но Касс схватил меня за плечо:
– Пусть катится! Иначе эта штука превратит тебя в Джека Макслизи.
Существо поднималось все выше, множество его глаз, двигаясь независимо, осматривали пространство вокруг. Его тело уже прикрыло пустые чаши гептакиклоса, где когда-то лежали локули.
Сфинкс вдруг закричала, заставив огромное зеленое чудовище повернуть все свои глаза в его сторону.
– Не выпускайте этого монстра, ни при каких обстоятельствах!
– Мы… Мы и не собирались, – запнулся Касс.
– Отправьте его назад! – взмолилась Сфинкс. – Отправьте его назад НЕМЕДЛЕННО! Это Большой Атлантийский Бегемот! Это машина для убийства, рожденная самой землей, неспособная на разумные поступки и не знающая пощады!
– Ага, типа тебя? – фыркнула Нирвана.
– Оно может говорить? – спросил Касс.
Марко, крепко сжимая рукоять меча, обошел чудовище по кругу:
– Как ты себе это представляешь, брат Касс? У него нет рта…