– Я читал в свое время, что на месте происшествия был произведен и следственный эксперимент…
– Да, на третий день после покушения. Браунинг, из которого Каплан стреляла в Ленина, отброшенный под автомашину, сразу не нашли. И вот 1 сентября 1918 года газета «Известия» опубликовала следующее обращение: «От ВЧК. Чрезвычайной Комиссией не обнаружен револьвер, из коего были произведены выстрелы в тов. Ленина. Комиссия просит лиц, коим известно что-либо о нахождении револьвера, немедленно сообщить о том комиссии». В понедельник, 2 сентября, к следователю Верховного трибунала В.Э. Кингисеппу явился рабочий фабрики им. Савельева Кузнецов. Он принес браунинг № 150489, из которого, по его словам, стреляли в Ленина. В магазине пистолета находилось четыре неиспользованных патрона. В тот же день на месте покушения произвели одновременно и осмотр, и следственный эксперимент.
Вот строки из сделанной тогда записи: «2 сентября 1918 года мы, нижеподписавшиеся, Яков Михайлович Юровский и Виктор Эдуардович Кингисепп, в присутствии председателя заводского комитета завода Михельсона тов. Иванова Николая Яковлевича и шофера тов. Гиля Степана Казимировича совершили осмотр места покушения на Председателя Совнаркома тов. Ульянова-Ленина». Участники осмотра зафиксировали положение основных действующих лиц в момент покушения и обнаружили гильзы от браунинга: «Недалеко от автомобиля нами при осмотре найдены четыре расстрелянные гильзы, приобщены к делу в качестве вещественных доказательств. Места их находки помечены на фотографических снимках, находка этих гильз несколько впереди стрелявшей объясняется тем, что таковые отскакивали от густо стоявших кругом людей, попадали ненормально, несколько вперед».
Замечу, что Яков Михайлович Юровский, организовавший в ночь с 16 на 17 июля 1918 года в Екатеринбурге расстрел царской семьи, выступил на этот раз в качестве профессионального фотографа. Именно он запечатлел осмотр места покушения.
– В своих показаниях, которые приводились впоследствии во многих публикациях, Каплан ведь полностью призналась в совершенном ею?
– Но, как и в 1906 году, она не выдала никого, не сказав ни слова о террористической группе Семенова. В допросах принимал участие сам председатель ВЦИК Я.М. Свердлов.
По его распоряжению Каплан перевезли с Лубянки в Кремль. Здесь ее допрашивал Я.Х. Петерс, он же провел очные ставки с бывшей каторжанкой Верой Тарасовой и английским разведчиком Локкартом. По воспоминаниям Я.Х. Петерса, в какой-то момент Каплан расслабилась, рассказала ему о неудачной встрече в Харькове с Виктором Гарским…
– В советское время о расстреле Каплан больше всего было известно из книги воспоминаний бывшего коменданта Кремля Павла Малькова. Но сегодня, по-моему, уже мало кто это знает. Не могли бы воспроизвести соответствующие строки тех воспоминаний?
– Да, Павел Дмитриевич Мальков рассказал в своей книге «Записки коменданта Кремля» о последних днях Фанни Каплан. Приведу некоторые выдержки:
«Я вызвал машину и поехал на Лубянку. Забрав Каплан, привез ее в Кремль и посадил в полуподвальную комнату под детской половиной Большого дворца. Комната была просторная, высокая. Забранное решеткой окно находилось метрах в трех-четырех от пола.
…Прошел еще день-два, вновь вызвал меня Аванесов и предъявил постановление ВЧК: Каплан – расстрелять, приговор привести в исполнение коменданту Кремля Малькову. Расстрел человека, особенно женщины, – дело нелегкое. Это тяжелая, очень тяжелая обязанность, но никогда мне не приходилось исполнять столь справедливый приговор, как теперь.
– Когда? – коротко спросил я Аванесова.
У Варлама Александровича, всегда такого доброго, отзывчивого, не дрогнул на лице ни один мускул.
– Сегодня. Немедленно. – И, минуту помолчав: – Где, думаешь, лучше?
Мгновение поразмыслив, я ответил:
– Пожалуй, во дворе Авто-Боевого отряда, в тупике.
– Согласен.
– Где закопаем?
Аванесов задумался:
– Это мы не предусмотрели. Надо спросить Якова Михайловича…
Мы вместе вышли от Аванесова и направились к Якову Михайловичу, оказавшемуся, к счастью, у себя. В приемной сидели несколько человек, кто-то был у него в кабинете. Мы вошли. Варлам Александрович шепнул Якову Михайловичу несколько слов, Яков Михайлович молча кивнул, быстро закончил беседу с находившимся у него товарищем, и мы остались одни. Варлам Александрович повторил Якову Михайловичу мой вопрос: где хоронить Каплан? Яков Михайлович глянул на Аванесова, на меня. Медленно поднялся и, тяжело опустив руки на стол, будто придавив что-то, чуть подавшись вперед, жестко, раздельно произнес:
– Хоронить Каплан не будем. Останки уничтожить без следа…
Вызвав несколько человек латышей-коммунистов, которых лично хорошо знал, я отправился вместе с ними в АвтоБоевой отряд, помещавшийся как раз напротив детской половины Большого дворца»…
– Наверное, воспоминания коменданта Кремля Павла Малькова, которые вы начали цитировать, – единственный источник, дающий представление о конце жизни Каплан?
– Думаю, да. Поэтому завершу выдержку из его книги на эту тему:
«Во двор Авто-Боевого отряда вели широкие сводчатые ворота. Этот двор, узкий и длинный, со всех сторон замыкали высокие, массивные здания, в нижних этажах которых находились обширные боксы, где стояли машины. Налево от ворот двор кончался небольшим, чуть изогнутым тупичком. Я велел начальнику Авто-Боевого отряда выкатить из боксов несколько грузовых автомобилей и запустить моторы, а в тупик загнать легковую машину, повернув ее радиатором к воротам. Поставив в воротах двух латышей и не велев им никого впускать, я отправился за Каплан. Через несколько минут я уже вводил ее во двор Авто-Боевого отряда.
К моему неудовольствию, я застал здесь Демьяна Бедного, прибежавшего на шум моторов. Квартира Демьяна находилась как раз над Авто-Боевым отрядом, и по лестнице черного хода, о котором я забыл, он спустился прямо во двор. Увидев меня вместе с Каплан, Демьян сразу понял, в чем дело, нервно закусил губу и молча отступил на шаг. Однако уходить он не собирался.
Ну что же! Пусть будет свидетелем…
– К машине! – подал я отрывистую команду, указав на стоящий в тупике автомобиль.
Судорожно передернув плечами, Фанни Каплан сделала один шаг, другой… Я поднял пистолет… Было 4 часа дня 3 сентября 1918 года. Возмездие свершилось. Приговор был исполнен».
Труп Каплан Мальков и Демьян Бедный сожгли на территории Кремля в бочке с бензином…
– В прессе было сообщение о расстреле Каплан?
– Известно, после покушения на Ленина было принято постановление Совнаркома о красном терроре от 5 сентября 1918 года, в котором говорилось, «что подлежат расстрелу все лица, прикосновенные к белогвардейским организациям, заговорам и мятежам; что необходимо опубликовывать имена всех расстрелянных, а также основания применения к ним этой меры». Так вот, в шестом номере за 1918 год «Еженедельника Всероссийской чрезвычайной комиссии по борьбе с контрреволюцией и спекуляцией» напечатан список из 90 фамилий – расстрелянных ВЧК. В нем говорится: «Всероссийской чрезвычайной комиссией расстреляны: …33) Каплан, за покушение на тов. Ленина, правая эсеровка…»