Отец обвел рукой раскинувшийся вокруг пейзаж: сколько хватало глаз, вдоль дороги тянулись маленькие виноградники.

– На самом деле моя девушка…

– Поэтесса?

– Да, поэтесса. Она сильно усложняла мне жизнь. Говорила, что не намерена сидеть и смотреть, как я воплощаю свою мечту в действительность, когда может отправиться в Лондон, в Париж… Если я решу заняться виноделием и поселюсь в каком-нибудь провинциальном городишке в Калифорнии, сказала она, это станет последней каплей… Так я и назвал виноградник.

Челюсть у меня со стуком упала на пол. Отец всегда говорил, что придумал название для виноградника в «Таверне братьев», далеко за полночь, после пяти кружек пива. Это была целая история, которую он часто и подробно рассказывал.

– Не понимаю… – пробормотала я.

– А тут нечего понимать. Я вам врал. Только никому не говори.

Я обескураженно уставилась на него.

– На подлинную историю мама всегда реагировала немного болезненно. Ей кажется, что она всю жизнь провела на винограднике, который посвящен другой женщине. И неважно, что я выбрал виноградник, а не женщину.

Похоже, с тех пор ничего не изменилось. Отец по-прежнему ставит виноградник на первое место, а мама по-прежнему чувствует себя на втором. Но какое отношение все это имеет к Бену? Что хотел сказать отец? Что со своими демонами нужно разбираться на месте, а не откладывать на потом? Создавая семью, строя совместную жизнь, пытаясь ее сохранить, мы в итоге сталкиваемся с теми же самыми демонами, что и раньше.

– Что бы ни происходило между вами с Беном, ты вольна уйти. Ты также вольна остаться. Вы с ним построили прекрасную жизнь, и это важно. Не менее важно, чем то, что заставило тебя в нем усомниться.

– По-моему, все не так просто.

– В большинстве случаев все очень просто. В большинстве случаев человек хочет чего-то одного сильнее, чем всего остального. Именно за это что-то он и готов бороться.

Отец отвернулся, расстроенный и сердитый. Внезапно я засомневалась, говорим ли мы о нас с Беном или о них с мамой. Всю жизнь мама боролась за свою семью, за папу, а теперь, похоже, борется за кого-то другого.

Финн остановил машину перед «Дегустационным залом» и помахал Биллу и Сэди Нельсон, которые как раз подходили ко входу. Билл и Сэди – виноделы из Хилдсбурга и старые друзья родителей. Первые, кого отец сагитировал перебраться в Себастопол. Папа указал на меня – они заулыбались и помахали рукой.

Финн вылез из кабины.

– Пошли – не тормозите!

– Еще секундочку, – попросил отец.

– Я пришлю кого-нибудь за бочкой, – сказал Финн.

Билл и Сэди придержали ему дверь, и он исчез внутри.

– Так у Бена есть ребенок?

Я по-прежнему смотрела на Билла с Сэди, поэтому подумала, что ослышалась.

– Ну и мир! – произнес отец и достал из заднего кармана джинсов стопку карточек.

– Ты знаешь? – потрясенно спросила я.

– Конечно, знаю. Мама все мне рассказывает.

– Почему же сразу не признался?

Отец поднял голову и встретил мой взгляд.

– Не хотел, чтобы ты пропустила мои слова мимо ушей. Правда, ты в любом случае собираешься пропустить их мимо ушей и сразу перейти к вопросу, что делать, если человек, которому ты доверяла больше всех на свете, тебя обманул.

– Ну и что же мне делать?

Он сунул карточки с записями в передний карман.

– Если хочешь выйти замуж – выходи. Если не хочешь – не выходи.

– Потрясающий совет!

– Стараюсь, как могу, – усмехнулся отец. – В любом случае нельзя испытывать тех, кого любишь. Это гадко. Вне зависимости от того, что они сделали или не сделали, в конечном счете мы чувствуем себя так, словно это мы не прошли испытание.

Затем, как будто тема была исчерпана, он поцеловал меня в щеку и направился к «Дегустационному залу».

Винодельческий ливер

Дважды в год отец проводил для местных жителей и членов винного клуба экскурсию по винограднику – одну в начале сезона сбора урожая, другую в конце. В остальные дни его вина можно было попробовать только в «Дегустационном зале».

Не один отец поручал проведение дегустаций Гэри с Луизой. Многие знают, что в долине Напа можно мимоходом заглянуть на винодельню и за десять долларов или стоимость одной бутылки вина попробовать несколько разных сортов сразу. Однако подобные дегустации обычно проводят только крупные винодельни вроде «Марри Грант» – винные гиганты по сторонам шоссе номер двадцать девять. Они с удовольствием наживаются на ничего не понимающих в вине туристах, которым все равно, что пить – главное, пить.

В большинстве маленьких виноделен Сономы дегустационных залов не было, поэтому они продавали свои вина Гэри с Луизой. Гэри наливал их только тем, кто действительно что-то понимает. Тем же, кто ничего не смыслит и попал к нему в бар случайно, он предлагал напитки попроще. Не подумайте, что это снобизм. Дело тут не в деньгах – Гэри с Луизой часто оказывались в убытке. Дело в том, что одни посетители могли оценить хорошее вино, а другие нет.

Сегодня в «Дегустационный зал» пускали только виноделов, а единственным вином в меню было папино.

«Дегустационный зал» – место настолько классное, что описать его словами невозможно. С виду он напоминает закусочную в стиле пятидесятых, только прилавок для продажи газированной воды превращен в барную стойку, а вместо флуоресцентных ламп горят фонари и свечи в деревянных бра. Покрытый плиткой пол моют и натирают два раза в неделю. На маленьких столиках стоят вазы, наполненные пробками.

Я вошла внутрь и тут же почувствовала, что рада оказаться здесь, среди виноделов, которые каждый год собирались вместе в честь сбора урожая. Они называли себя виноведами: многие из них раньше были учеными. Одних убедил обосноваться в Себастополе отец, другие приехали в девяностые, во время винодельческого бума, когда «пино нуар» стало по-настоящему популярно.

Здесь был Брайан Квин, бывший сослуживец отца, – чуть ли не единственный винодел в регионе, производящий «гренаш». Еще один папин коллега, Терри, вместе с женой Сарой теперь изготовлял «совиньон блан» на реке Рашен-Ривер. А вот Линн со своим похожим на Роберта Редфорда бойфрендом по имени Мастерс перешла на темную сторону – переехала в долину Напа. Зато ее «каберне совиньон» газета «Нью-Йорк таймс» назвала одним из десяти лучших вин Калифорнии. И разумеется, Гэри с Луизой, владельцы «Дегустационного зала». Из выращенного на заднем дворе винограда они делали самое восхитительное игристое вино в мире. По крайней мере, так бы сказали они сами, если бы кто-нибудь спросил их мнение. Впрочем, никто не спрашивал – все просто пили.

Гости обнимались. О моей свадьбе они, слава богу, не вспоминали.