Book.

Самый старший и самый младший сыновья Платона никогда ранее не видели друг друга, да и слышали очень мало друг о друге. Поэтому они были несказанно рады знакомству. В разговорах за общим столом время пролетело незаметно быстро. Распрощались уже за полночь.

А уже на следующий день на Большом Устьинском мосту неожиданно вывесили красно-оранжево-жёлтые праздничные флаги, словно специально приветствуя возвращение на родину слишком уж задержавшегося Вячеслава Платоновича Гаврилова-Кочета.

29 апреля Вячеслав днём посетил здание СВР, где долго отчитывался о своей чрезвычайно длительной командировке. А вечер он провёл дома в высотке на Котельнической набережной, где рассказывал и рассказывал, лишь иногда слушая московские новости от родителей, и от Егора с Ксенией.

Поздним вечером перед расставанием Слава заметил:

– «А что это у Вас по телевидению стали говорить время: «по Москве»? Будто из дальней деревни приехали?».

– «Так оно и есть! «Понаехали тут!», и свою культуру нам впаривают по радио и впяливают по телевидению! Ты ещё не видел рекламу! Так та вообще – воинствующее бескультурье! Русский язык коверкают нещадно! Я недавно проезжал на автобусе до «Новокосина», и по пути видел громадное объявление: «Цоколя для цветников»! У нас теперь частенько вместо «о», «ы» и «и» – почти всюду «а», да «я»?!» – ответил Платон нимало удивившемуся сыну.

– «Говорить «Приехал, или звоню с Москвы», время «по Москве» могут только стебанутые! Они не знают и не понимают, что звонить можно с жены, но из кровати, из дома, из Москвы, из тюрьмы, наконец! А «по Москве» говорят только те, кто её не любит. Они словно ногами хотят по ней пройтись, попирая её силу, красоту и гордость?! Только не поскользнитесь на своих соплях и слезах, хамы и неучи!» – в сердцах неожиданно заключил уже прилично захмелевший интеллигентный и патриотичный пролетарий Егор Алексеевич Егоров.

Тридцатого апреля, проезжая утром на троллейбусе по Свободному проспекту, Платон через окно увидел обгоняющую их малиновую «KIA».

Через её капот была протянута Георгиевская лента, а по правому борту красовалась жёлтая надпись «ЗА РОДИНУ!».

В знак восхищения таким патриотизмом, прослезившийся Платон через стекло окна троллейбуса показал, сидящей за рулём улыбающейся молодой женщине, направленный вверх свой крючковатый большой палец.

Та, довольная произведённым эффектом, ответила тем же.

После дождливых со снегом и ветром прохладных выходных в последнюю апрельскую неделю погода медленно, но верно начала улучшаться. Погожие и ненастные дни чередовались, словно сговорившись.

Например, двадцать восьмого Москва встретила Вячеслава пасмурно и дождём, а на следующий день стало солнечно и сухо. А потом опять переменная облачность и лёгкие моросящие дожди. Зато они убивали чрезмерно накопившуюся за зиму пыль и создавали предпосылки для весенних запахов, провоцируя благоухания и ароматы.

В эту же пятницу продолжились отчёты бывшего разведчика и необходимые при этом деловые встречи, затянувшиеся до позднего вечера.

Первого мая Вячеслав встречался уже и с некоторыми старыми друзьями детства и юности, погуляв с ними по праздничной Москве.

От пристани на Москворецкой набережной, напротив Военно-инженерной академии им. Ф. Э. Дзержинского, Вячеслав, вспомнив детство, совершил с друзьями прогулку по Москве-реке на «речном трамвайчике».

– «А где же гостиница «Россия»?» – выйдя на палубу, ужаснулся он, неожиданно увидев через её загороженный остов панораму Кремля.

– «А после Кремля ты увидишь по левому борту вообще монстра! Не пугайся!» – обрадовал его один из старых школьных товарищей.

– «Ты сейчас увидишь полный разгул капитализма в России!» – добавил другой.

И действительно, давно покинув социалистический Советский Союз, Слава теперь вернулся в другую, якобы капиталистическую Россию, со всеми новыми веяниями, присущими молодому, пока дикому капитализму.

Воскресенье второго мая он провёл у матери в Салтыковке, в то время как отец, хоть и поздно, решил всё же открыть и свой дачный сезон.

Таким образом, на дачу Платон приехал, когда природа уже взяла длинный и уверенный разбег в лето.

Третьего мая Вячеслав вместе с Кешей навестил семью Данилы в Солнцево, впервые увидев и своего племяша Мишутку.

Данилу Слава помнил ещё дошкольником, когда тот жил с Платоном почти по соседству, вверх по улице Володарского, и ходил в тот же детский садик в 1-ом Котельническом переулке.

В рабочий вторник, четвёртого мая, после дневной, первой репетиции парада, в центре Москвы было полупустынно.

В сквере памятника Пограничникам Отечества распускались тюльпаны и студенты. Некоторые даже лежали и миловались на гранитных скамьях.

Одна студентка сидела на газоне в позе лотоса и готовилась к экзаменам.

А третьи ходили по газонам в поисках укромных уголков.

Ракурс памятника со стороны мостов был оригинален. К нему вела широкая, в обрамлении красивых елей, выложенная крупной плиткой, дорожка, обсаженная тюльпанами, а точно позади него, через дорогу, виднелась церковь. И если идти посередине аллеи, то памятник точно закрывал всю вертикальную ось главной колокольни – Троицы в Серебряниках – со сверкающим на Солнце золотым куполом.

Многие молодые люди сидели на спинке длинной гранитной скамьи, наплевательски на всех поставив ноги на сидение.

Гранитные фундаменты фонарных столбов, а также гранитные скамьи и некоторые плиты парковой дорожки были уже измалёваны самовыразившимися подростками. А за большой туалетной будкой вдоль противоположной от сквера её северной стены в окружении пустых бутылок и недоеденной закуски спали пьяные бомжи.

Из растительности в сквере Платон пока заметил кроме елей ещё и кусты акации и каштан.

На следующее утро, 5 мая, Платон с Вячеславом, у которого в этот день была годовщина свадьбы с Исабель, посетил могилы его дедушек и бабушек на Николо-Архангельском кладбище. Но началось всё со встречи с родителями его погибшего в Аргентине сослуживца, урну с прахом которого удалось передать на родину только благодаря его усилиям.

Пожилая чета тепло поблагодарила Вячеслава, преподнеся небольшой, памятный фотоальбом о погибшем сыне. Досталась благодарность и Платону, как отцу, воспитавшего верного товарища и патриота.

Совместно они возложили часть цветов к памятнику погибшим, при исполнении своих служебных обязанностей, сотрудникам органов государственной безопасности.

Затем все вместе прошли к могиле их сына, на которой помянули того.

Вячеслав довольно красочно рассказал родителям о службе и гибели их сына на чужбине. Ведь этого его агента-связника убили, подстроив автокатастрофу, вместе с его личным водителем и помощником Пако. Этого, молодого, и ещё неженатого сотрудника фактически убили ЦРУшники, чтобы тем самым достать, подобраться вплотную к нему самому – «Гектору».