Ругательства Шарбонно успели пробудить трапперов. После залпов арикара воцарился хаос, стрелы и мушкетные пули сыпались на полусонных путников, как железный град с неба. Вскрикнул Ланжевен – пуля срикошетила о его ребро. Доминику выстрелом снесло часть икры. Гласс, едва открыв глаза, уставился на стрелу, ударившую в песок рядом с его лицом.
Пока трапперы перебирались за стоящую на боку лодку, двое арикарских воинов вышли из-за ив и двинулись к лагерю, издавая пронзительный боевой клич. Гласс и Ла Вьерж успели навести винтовки и почти одновременно выстрелили. Ни договориться, ни хотя бы подумать времени не было, и оба выстрела пришлись в одну мишень – крупного индейца в шлеме с бизоньими рогами. Противник упал с двумя пулями в груди, его товарищ рванулся вперед – размахивая томагавком, он мчался к Ла Вьержу, готовый раскроить ему череп. Луи, перехватив винтовку обеими руками, выставил ее вверх, блокируя удар.
Индейский топор скрестился с дулом винтовки, сила удара опрокинула противников наземь. Арикара вскочил первым – стоя спиной к Глассу, он занес томагавк над Ла Вьержем, однако Гласс стукнул его по затылку прикладом винтовки. Треснул череп, оглушенный индеец рухнул на колени напротив Ла Вьержа, который успел встать и теперь, размахнувшись винтовкой как дубиной, огрел арикара сбоку по голове. Индеец упал, и Гласс с Ла Вьержем вновь нырнули под прикрытие каноэ.
Ланжевен вручил Глассу свою винтовку.
– Я заряжаю – ты стреляй, – только и сказал он, прижимая ладонь к пулевой ране на боку.
Гласс высунулся из-за борта лодки, хладнокровно нашел и поразил цель.
– Рана тяжелая? – спросил он Ланжевена.
– Не очень. Ou se trouve Professeur? [15]
– У ивняка. Убит, – бесстрастно ответил Шарбонно, поднимаясь для выстрела.
Стрельба со стороны ивняка не прекращалась, грохот ружейных выстрелов смешивался со стуком пуль и стрел, пронзающих тонкую оболочку каноэ.
– Сукин ты сын, Шарбонно! – не выдержал Ла Вьерж. – Дрыхнул небось в карауле?
Старик, сосредоточенно насыпая порох в ствол, не ответил.
– Сейчас-то какая разница? – бросил Доминик. – Спустить каноэ на воду и драпать!
– Слушай меня! – приказал Ланжевен. – Шарбонно, Ла Вьерж, Доминик – вам тащить лодку к воде. Перед этим стреляете, перезаряжаете, кладете винтовки сюда. – Он указал на землю между собой и Глассом. – Мы с Глассом даем последний залп и уходим к вам. Вы прикрываете пистолетами с лодки.
Гласс, понявший все по обстановке и жестам, оглядел напряженные лица соратников. Лучшего выхода никто не видел: с берега надо убираться. Ла Вьерж высунулся из-за борта каноэ с последним выстрелом, Шарбонно и Доминик к нему присоединились. Пока они перезаряжали винтовки, выстрелил Гласс. Арикара всаживали в лодку пулю за пулей, однако вояжеры умудрились – по крайней мере, в этот раз – сдержать напор.
На землю, к ружьям, Доминик бросил два весла:
– Не забудьте взять.
Ла Вьерж положил винтовку между Глассом и Ланжевеном и подхватил лодку под среднюю скамью.
– Пошли!
Шарбонно скользнул к носу каноэ, Доминик к корме.
– На мой счет! – крикнул Ланжевен. – Раз, два, три!
Одним движением подняв над головой лодку, трапперы устремились к кромке воды, до которой оставалось шагов десять. Индейцы разразились криками, огонь вновь усилился, новые воины показались из укрытий.
Гласс и Доминик спустили курки. Без лодки защита оставалась одна – плотнее прижаться к земле. До ивняка было полсотни шагов, и Гласс разглядел мальчишеское лицо арикарского воина – тот, прищурив глаз, натягивал короткий лук. Гласс выстрелил, парня откинуло назад, Хью потянулся за оружием Доминика. Винтовка Ланжевена грохнула огнем, Гласс уже взводил курок на ружье Доминика. Выбрав цель, он нажал спуск – на полке вспыхнуло, однако главный заряд не сработал. Гласс, ругнувшись, принялся вновь насыпать порох на полку, Ланжевен тем временем потянулся за оружием Шарбонно и прицелился было, однако Гласс тронул его за плечо.
– Оставь один выстрел.
Подхватив винтовки и весла, оба бросились к реке.
Впереди них трое трапперов уже добежали до берега и в спешке шлепнули каноэ на воду. Шарбонно бросился в реку позади лодки и принялся карабкаться на борт.
– Опрокинешь! – заорал Ла Вьерж.
Шарбонно, повиснув на краю лодки, дергал ее изо всех сил, однако каноэ устояло; старик, перекинув ноги через борт, растянулся на дне, сквозь пулевые дыры в котором уже просачивалась вода. Рывки Шарбонно оттолкнули лодку от берега, течение подхватило ее и закружило, унося на глубину, причальный канат тянулся следом, как змея. Братья, вокруг которых вспыхивали фонтанчики пуль, увидели вытаращенные глаза Шарбонно.
– Держи канат! – проорал Доминик. Братья нырнули, силясь поймать конец и удержать каноэ, норовящее унестись по течению. Ла Вьерж, ухватив канат обеими руками, уперся ногами в дно и рванул изо всех сил, канат натянулся. Доминик уже спешил на выручку, тяжело загребая ногами по колено в воде, как вдруг споткнулся о подводный камень и застонал, нога подвернулась, он рухнул под воду. Вынырнул он в двух ярдах от Луи.
– Я не удержу! – заорал тот. Доминик потянулся к тугому канату, как вдруг Ла Вьерж разжал руки – и канат скользнул по воде вслед удаляющейся лодке. Доминик рванул было следом, однако заметил странно замершее лицо брата.
– Доминик… – запинаясь, выдавил тот. – Кажется… кажется, в меня попали.
Доминик подскочил к брату – вода вокруг того успела покраснеть от крови, сочащейся из раны в спине.
Гласс с Ланжевеном, подскочившие к реке в тот миг, когда пуля ударила в Ла Вьержа, в ужасе смотрели, как тот дернулся от выстрела, выпустив каноэ, – Доминик, который еще успел бы ухватиться за канат, повернулся к брату.
– Держи лодку! – рявкнул Ланжевен.
Доминик не пошевелился. Ланжевен в отчаянии заорал:
– Шарбонно!
– Я не могу! Не остановить! – крикнул тот. Лодку уже отнесло на полсотни шагов от берега, без весла Шарбонно и вправду не мог ее замедлить. Он, впрочем, и не пытался.
Хью глянул на Ланжевена – тот хотел что-то сказать, как вдруг в затылок ему ударилась мушкетная пуля, Ланжевен замертво упал в воду. Гласс оглянулся на ивняк: к реке выскочило не меньше десятка индейцев. Зажав по винтовке в каждой руке, Гласс бросился к Доминику и Ла Вьержу. От смерти на этот раз придется спасаться вплавь.
Доминик, обхватив брата, пытался поддерживать его голову над водой – по виду Ла Вьержа Гласс даже не понял, жив тот или нет. Ошалевший от горя, Доминик в исступлении вопил что-то на французском.
– Плыви! – крикнул Гласс. Выпустив одну винтовку из рук, он схватил Доминика за ворот и толкнул на глубину. Течение, подхватив всех троих, понесло их вниз по реке, пули сыпались дождем – арикара выстроились уже у самого берега.