– Номера «Люкс» к вашим услугам, сударыня. Все самое лучшее!
Ольга Викторовна молчала, покуда портье регистрировал ее в книге для гостей, а коридорный перенес ее вещи в номер и подготовил его для высокой знатной гостьи.
– Вы, верно, устали и желаете отужинать? – поинтересовался портье.
– Да, с удовольствием, хоть и уже позднее время для ужина.
– Прикажите подать в номер или спуститесь в ресторан?
– Конечно, – в номер. Я устала, хочу принять ванную и лечь спать.
Портье поклонился.
На следующее утро Ольга Викторовна надела строгое темно-зеленое платье, которое прекрасно оттеняло ее глаза, и направилась господину Боголюбскому, имевшего чин коллежского асессора и служившего во Владимирском суде.
Графиня оказалась ранней посетительницей.
– Боже мой! Ваше Сиятельство, графиня! Это вы?! Какая честь для меня! – залебезил судья.
– Да, господин Боголюбский, мне нужна ваша помощь.
– О, сударыня, к вашим услугам! Все, что в моих силах я непременно сделаю. Ведь я так уважал вашего покойного супруга. Царствие ему небесное, – судья перекрестился. – Прекрасный был человек.
– Да… – графиня пустила слезу.
– Ах, Ваше Сиятельство, я никоим образом не хотел расстроить вас!
– Пустое, голубчик. Лучше поговорим о деле, которое меня привело к вам, – графиня извлекла из сумочки письмо и передала Боголюбскому.
По мере чтения лицо чиновника вытягивалось все более и более.
– Это просто неслыханно! Скандал! Поднять руку – и на кого!!!
– Представьте мои эмоции, сударь.
– Да, да, представляю. Как я понимаю, вы хотите дать ход сему делу? – осторожно поинтересовался судья.
– Да, безусловно!
– Тогда мы отправимся с вами в полицейский участок… или нет, я приеду к вам со следователем, и вы напишите заявление в соответствующей форме. А дальше не извольте беспокоиться! Место пребывания негодяя известно, завтра же туда направится судебный исполнитель и по всей форме предоставит повестку к следователю. Мы из него всю душу вытрясем, Ваше Сиятельство!
– Надеюсь, на это. Я остановилась в гостинице «Ренессанс». И вот, голубчик, вам за хлопоты, – графиня протянула Боголюбскому несколько ассигнаций весьма недурного номинала.
– Ах, Ваше Сиятельство! Но право же… – судья сделал вид, что его смущают деньги, но… взял их.
* * *
Мистер Треверс просчитал все действия своей хозяйки. Он уже с наслаждением представлял, как графиня читает письмо и как мечется по гостиной в праведном гневе, как едет во Владимир, проклиная жестокосердного майора, дабы найти на него управу.
По его подсчетам судебный пристав должен появиться в Митрофаново спустя три дня после отправки письма, и вероятнее всего днем, та как путь от Владимира не близкий, даже на казенных почтовых лошадях.
Мистер Треверс дождался дня, когда, по его мнению, должно свершиться неотвратимое возмездие и направился в Митрофаново, дабы украдкой насладиться своей победой.
День был пасмурным, но теплым, и мистер Треверс надел плащ, на всякий случай, – а вдруг дождь все-таки начнется. И действительно, как только гувернер перешагнул через злосчастную межу, разделявшую поместья, начало накрапывать. Он натянул кепи, отогнул «уши» [23] и поднял воротник, решительно двигаясь к усадьбе господина Соболева. Англичанин просто не мог пропустить такого зрелища: фантазия рисовала ему, как пристав передает письмо майору, тот в растерянности, но, увы, – закон есть закон.
Когда гувернер завидел усадьбу, дождь уже набрал силу, и его плащ начал промокать. На отшибе стоял амбар, по всему было видно, им не пользовались. Мистер Треверс быстро оценил расположение заброшенного строения: его узкие окна, расположенные почти под потолком, выходили прямо на дом, охватывая весь внутренний двор. Он тотчас направился к амбару и, войдя в него, занял наблюдательную позицию у окна, благо, что это позволял сделать его высокий рост.
Так англичанин провел почти час, но пристав не появлялся. Тогда он снял плащ и разложил его на старом сене, дабы тот немного обсох и продолжил наблюдение. Прошло еще два часа: мистер Треверс начал чертыхаться – мол, эти русские вечно не торопятся, никакой у них дисциплины. Вот отправить бы этого пристава к лорду Бассету, тот бы научил уму разуму!
Неожиданно дверь отворилась, англичанин присел и притаился за небольшим стожком сена. В амбар вошла женщина в наряде простолюдинке, она развязала цветастый платок, стряхнула с него не успевшие впитаться капли дождя, и накинула на плечи.
Незнакомка огляделась и…увидела клетчатый плащ Треверса. Она ничуть не растерялась, понимая, что это явно не хозяин усадьбы: отчего ему таиться в амбаре?
– Кто здесь? Отвечайте! Я вижу ваш плащ! Лучше выходите по-хорошему, иначе подниму крик, – пригрозила женщина, но на самом деле она не собиралась кричать.
Мистеру Треверсу ничего не оставалось делать, как покинуть свое убежище. Перед взором простолюдинки предстал высокий стройный мужчина средних лет, лицо которого украшали ошеломляюще красивые рыжие бакенбарды.
– Кто вы, сударь? – поинтересовалась женщина тоном, совершенно не свойственным простолюдинкам.
– А вы, голубушка? – задал встречный вопрос англичанин, не желая представляться.
– Я… да я решила от дождя укрыться, – ответила незнакомка.
– Хм… Я тоже спасаюсь от сырости…
– Странный у вас акцент, сударь? Вы – иностранец? – докапывалась настырная незнакомка.
– Возможно, – уклончиво ответил Треверс.
– Да, да! Но вы – не француз! Скорее, судя по вашему произношению, – англичанин!
Ни один мускул не дрогнул на лице истинного сына Альбиона [24] , хотя он и смутился.
– Вы, мне кажется, излишне умны для крестьянки, – заметил гувернер.
– Возможно, – ответила женщина в тон англичанину. – Значит, мы с вами не так просты…
– Что вы имеете в виду? – встрепенулся Треверс.
– Да ничего. Просто мы с вами находимся на земле помещика Соболева…
– И что? – перебил англичанин.
– У вас потрясающее самообладание, – констатировала незнакомка. – Признайтесь мне: за кем вы следите?
Треверс понял, что сия крестьянка вовсе таковой не является: чего она хочет? Он решительно направился к уже просохшему плащу и попытался поднять его. Но, увы, не успел.
Таинственная незнакомка прыгнула на него, словно тигрица, и вмяла своими формами прямо в сено.
– Су…сударыня… Что с вами? Встаньте…