– Было. Глеб должен был переспать с женой Кузьмина и успокоиться. Все очень просто. Ничто так не успокаивает нервы, как свершенная месть, – с пресным выражением лица, монотонно проговорил Брюсов.

Он не скандалил, не требовал адвоката, но по-прежнему воспринимал Савилова как пустое место, смотрел мимо него.

– Это вы по себе знаете?

– Давай без лирики, майор. Ты задаешь конкретные вопросы, я конкретно на них отвечаю. А когда ты снимешь свои глупые претензии, извинишься, я посмотрю, что с тобой делать. Должен же ты ответить за свое самоуправство.

– Почему самоуправство? Мы задержали вашего человека, он дал показания. Вы, лично вы, Михаил Севастьянович, приказали ему вывезти в лес гражданина Кирикова, убить его и закопать.

– Я еще раз вам говорю, что не знаю никакого Шагаева. Это какая-то провокация.

– Провокацию устроил Кириков. Осенью две тысячи восьмого года. Совершив покушение на гражданина Кузьмина. В организации преступления подозревалась гражданка Кузьмина, в девичестве Климова. Кириков взял все на себя, Кузьмину в итоге оставили в покое. Она осталась на свободе, а Кузьмин, как назло, выжил. А кто-то же должен был его убить. Вдруг Василиса Кузьмина сможет довести начатое до конца? Для этого ей нужен был помощник. Ей нужен был человек, который также ненавидел Кузьмина, поэтому вы и свели ее с Горбушиным. Но вышла накладка, молодые люди не хотели мстить Кузьмину. А зачем? У них все было хорошо, и они могли только благодарить Кузьмина. Не было, как говорится, счастья, да несчастье помогло… Но вы-то успокаиваться не хотели. Вы ждали, когда же они возьмутся за дело, а ничего не происходило. Тогда вы придумали эту историю с «Бэтменом» и приобщили к ней Глеба Горбушина. И знаете, мы повелись на эту вашу фантазию. Если бы мы не вышли на реального исполнителя, Глеб Горбушин так и остался бы под подозрением. Но мы вышли на парашютиста, правда, ваши люди нас опередили…

– Какие люди? Какой парашютист? Несете какую-то ересь! – презрительно скривился Брюсов.

– Шагаев нам все рассказал. И мы знаем, как было дело, – уверенно произнес Савилов.

На самом деле Шагаев признал за собой только второе покушение на Кузьмина, и то частично. Да, он работал на Михаила Брюсова, да, получил задание зачистить Кирикова. А кто снайпера организовал, не сказал. Но ничего, следствие продолжается, и его еще выведут на чистую воду, всплывет он и в эпизоде с парашютистами. Он избавился от Аркаши, больше некому…

– Я не знаю, кто вам там что рассказывал. И кто такой Шагаев, тоже не знаю.

– Шагаев организовал «Бэтмена», он же от него и избавился. И от Кирикова пытался избавиться. После того, как подставил его… Очень хорошо все у вас получилось, – усмехнулся Савилов. – Кирикова вы подставили под статью, а Кузьмина под выстрел. Скажите, ваша жена знала, что вы собираетесь убить Кузьмина?

– Моя жена?! – напыжился Брюсов. От сильного внутреннего напряжения у него побагровела шея, а на лбу выступила вена. – При чем здесь моя жена?

– Ну как же! Она пригласила Кузьмина к себе на квартиру, а когда он пришел, снайпер был уже на позиции. Получается, ваша жена заманила Кузьмина в ловушку?

– Моя жена никого никуда не заманивала. И о снайпере она не знала!

– А вы?

– И я не знал!

– Ничего, скоро все прояснится. Допросим вашу жену…

– На надо трогать мою жену! – встрепенулся Брюсов. – Она здесь точно ни при чем!

– А вы, значит, при чем?

– Она ничего не знает! И ей не нужно ничего знать!

– Чего не нужно знать? Вы, Михаил Севастьянович, продолжайте, раз уж начали. Ваша жена не знала, что вы пытались свести счеты с Кузьминым?

– Не знала!

– А вы сводили?

– Сводил! – Брюсов опустил голову на грудь.

– К первому покушению на Кузьмина вы не имели никакого отношения? – воодушевленный признанием, вернулся к самому началу Савилов.

– Нет, не имел. Василиса сделала все без меня…

– И Горбушина она должна была натравить на Кузьмина без вашего участия?

– Должна была. Но не натравила.

– Тогда вы сами организовали покушение, а под удар подставили Горбушиных.

– Да, организовал. Да, подставил.

– Но Кузьмин остался жив, поэтому вы помогли Кирикову освободиться.

– Вы все знаете, зачем говорить? – скривился Брюсов.

– И чем Кузьмин вам так не угодил?

– Он был мужем моей жены, этого вполне достаточно! Во всяком случае, для меня!

– Вы так любите свою жену?

– Да, люблю! И если ты, майор, сунешься к ней со своими грязными руками, я тебя с того света закажу! – брызгая слюной, в бешенстве заорал Брюсов.

Он не просто переживал за свою жену, а сходил по ней с ума. Он готов был убивать ради нее. И убивал.

Глядя на Брюсова, Савилов подумал о том, как бы отменить встречу с его женой. А действительно, зачем ему говорить с ней? Он узнал имя организатора преступления, которое раскрывал, получил признательные показания, и не нужна ему Олеся Брюсова. А ее причастность к последнему покушению на Кузьмина пусть доказывает следователь…

Эпилог

Сначала было слово. Не греши – не прелюбодействуй, не желай жены ближнего своего. Лучше выколи себе глаз, чем грязно смотреть на женщину… Слова он не понял, глаз себе не выколол, с женщинами блудил, поэтому и последовало предупреждение свыше… Сначала слово, потом предупреждение, и, наконец, появился сам ангел.

Олеся вошла в палату с ангельской улыбкой на лице, в ореоле сияющей красоты. Она отогнала демона в лице очаровательной девушки, которая кормила его с ложечки. Сам дьявол послал ему во искушение эту прелестную шатенку с зелеными, как у ведьмы, глазами. Но появился ангел, и тьма расступилась. Олеся сама взяла тарелку с кашей, подсела к его кровати.

– Бедный!

Валентин пожал плечами. А это как сказать! Врачи не давали ему никаких шансов, в лучшем случае обещали ему судьбу идиота, а он выжил – в себя пришел, и ум у него ясный. Голова постоянно болит, перед глазами все плывет, тошнота одолевает – есть не хочется, но ничего, он держится, не сдается. Речь не очень внятная, зато восприятие вполне адекватное. Провалы в памяти случаются, галлюцинации вернулись, но сейчас все в порядке. Олеся ему не мерещится, он точно это знает.

– Я так за тебя переживала, – вздохнула она.

– Все хорошо.

– Все хорошо? Да, все хорошо…

– Я заговоренный.

– Заговоренный?

Он плохо выговаривал слова, и Олесе приходилось переспрашивать, но это его ничуть не коробило.

– Да, ты заговоренный… А я такая дура! – Олеся приложила пальцы к вискам, качая головой. – Как подумаю, что это все из-за меня!