Вызванные офицеры прибыли спустя пять минут. Майор Шепель выглядел заспанным.
— Ты что, до сих пор спал, Миша? — спросил Тимохин.
Майор пожал плечами:
— А что? Хоть выспался по-человечьи.
— Как же ужин? Хотя, да, ты у нас на строгой диете сидишь.
— Вот именно.
— Давайте к карте и схеме.
Офицеры расположились около командира.
— Ваша задача: в 01–00 по тропе слева от утеса подняться на перевал, выбрать место спуска на удалении от объекта метров в двести, под прикрытием майора Макарова спуститься вниз, форсировать речушку, войти в разрушенный аул. Оценить обстановку в бывшем селении и, соблюдая меры повышенной безопасности, выйти на ферму. Волкову остаться на ферме, а Шепелю по балкам и оврагам обойти высоту, на вершине которой противником выставлен караульный пост. Как только ты, Миша, — Тимохин взглянул на Шепеля, — выйдешь на западную сторону холма, ты, Паша, — Александр перевел взгляд на Волкова, — согласовав по связи действия с Шепелем, начинаешь отвлекать часового. Как? Сам решишь на месте. Но так, чтобы часовой не поднял шум. И не забывай, до усадьбы около двадцати метров. Чтобы и там никто ничего не слышал. Пока Паша будет отвлекать часового, ты, Миша, тихо поднимешься к посту и так же тихо спеленаешь духа.
— Не понял? Мне, что, его живым брать? — воскликнул Шепель.
— Да, Миша, только живым и способным давать показания. Тебе предстоит узнать у него, сколько человек и в какой из комнат находится в доме. Особенно важно знать, где устроился Талиб. Пусть скажет, что за люди сидят в сарае, есть ли кто в бане, чем вооружен отряд и как он должен действовать в случае внезапного нападения противника. В общем, чтобы группы смогли провести эффективный штурм и выполнить боевую задачу. Надеюсь, ты сможешь разговорить духа?
— Он у меня не говорить — петь, гнида, будет.
— Но так, чтобы песню его не услышали в усадьбе.
— Само собой!
— Полученную от часового информацию передашь мне!
— И что потом с ним делать? Завалить?
— Пленного?
— А нам нужны пленные? Из числа рядовых боевиков?
— Ты же сам не сможешь убить безоружного, Миша.
— Прикажешь, убью!
— Нет, пусть живет, авось пригодится. Но мешать нам он не должен. Усыпишь его.
— Понял.
— Далее сосредотачиваешь внимание на усадьбе. В 05–00 проведем штурм. Если кто-нибудь из духов сумеет вырваться на плоскогорье, то …
— Можешь не продолжать. Ни одна сука не уйдет на юг, это я гарантирую.
— Вот и ладненько. Тебе задача понятна?
— Так точно, товарищ полковник.
Тимохин обернулся к Волкову:
— Ты, Паша, возьмешь с собой мину направленного действия малой мощности. Как только Шепель сообщит тебе о захвате часового, игры на ферме прекращаешь и выдвигаешься непосредственно к дому. Вот здесь, смотри на схему, — Тимохин указал на крестик в 4 метрах от восточного угла, — на высоте 1 метр 20 сантиметров установишь заряд. После чего отойдешь в ближайшую балку. Доложишь мне о выполнении задачи и далее ждешь подхода своих товарищей. К тебе выйдет Соловьев, он и определит порядок дальнейших действий во время штурма. У тебя ко мне есть вопросы?
Волков отрицательно покачал головой:
— Никак нет.
— Хорошо. И вот, что, ребята, прошу действовать предельно осторожно и внимательно, отвлекающий маневр провести аккуратно. Если часовой поднимет шум, то операция провалится, потому как в это время группы еще не будут готовы к штурму. Ясно?
— Так точно, командир! — ответил Шепель. — Не волнуйся, отработаем задачу, как надо!
— Не сомневаюсь. Идите, готовьтесь. Выход ровно в 01–00 без дополнительной команды.
— Есть!
Шепель и Волков ушли в балку. Александр взглянул на часы: 23–40. Докладывать Крымову о принятом решении на штурм еще рано. Он сложил документы в планшет. Позвал Самойлова:
— Сережа? Не спишь?
— Никак нет, товарищ полковник!
— Не спи! Скоро начнем.
— Мне свернуть станцию?
— Не сейчас. Чуть позже. Мне еще с Крымовым переговорить нужно. Где-то через полчаса.
— Я все понял!
— Ну и молодец, что понял!
Тимохин прилег на траву. Закрыл глаза. Подумал о супруге, Татьяне. Скоро у нее юбилей. Надо подарить что-нибудь такое, что запомнилось бы. Но вот что? Часики? У нее есть часы. Перстень? Не то. Надо с Шепелем посоветоваться, вернее, с его женой, Валентина в этих делах соображает. Да, надо посоветоваться с Валентиной, сразу же после возвращения из этой командировки. А из нее еще надо суметь вернуться. Как, впрочем, и из любой другой. И он вернется, вместе со всеми своими подчиненными, потому как иначе и быть не может.
Район брошенного аула Ак-Базар, 28 июня, суббота, 01–00
Майор Шепель и капитан Волков вышли из балки рассредоточения группировки спецназа Главного управления по борьбе с терроризмом. Перед склоном Шепель вызвал наблюдателя за лагерем боевиков майора Макарова:
— Пятый! Я — Третий! Мы начинаем подъем на перевал. Как обстановка в секторе твоего наблюдения?
— Обстановка спокойная.
— Понял!
Отключив радиостанцию малого радиуса действия, Шепель кивнул Волкову:
— Пошли, Паша! Я впереди, ты за мной!
Офицеры двинулись вверх по звериной тропе. На подъем у них ушло полчаса. В 01–40 Шепель с Волковым вышли на плоскую вершину перевала. Из-за гребня, используя приборы ночного видения, осмотрели лежащую внизу местность. Немного левее расположилась усадьба, в настоящее время логово кровавого террориста Али Рубая, южнее темнела ферма, далее на юго-западе виднелся холм, цель Шепеля. И левее, метрах в трехстах, чернели развалины когда-то крупного аула. Михаил снял прибор ночного видения, взглянул на Волкова. Тот также освободился от «ночника».
— Пойдем по вершине. Здесь спускаться опасно, — сказал Шепель.
— Согласен.
Офицеры продолжили путь. Вершина перевала не преподнесла никаких сюрпризов, и к 2 часам Шепель с Волковым вышли на участок напротив аула. Склон здесь был пологим, заросшим кустарником. Михаил осмотрел развалины. Подняв ночную оптику, проговорил:
— В ауле никого, до фермы путь тоже свободен. Дальше не видно. Спускаемся в прежнем порядке!
Подгруппа спецов спустилась вниз, затратив времени больше, чем на подъем, — сорок минут. В горах спускаться всегда сложнее, чем подниматься. Речку прошли без проблем — она была широкой, но мелкой, дно каменистое, ровное, заросли камыша не такие густые, как у усадьбы. Аул встретил офицеров мертвой тишиной, каким-то затхлым запахом и кладбищенской прохладой. Шепель проговорил: