Полундра отлично помнил планировку устричной фермы со всеми ее сопутствующими конструкциями. Благодаря этому он быстро сориентировался под водой и решил податься к тросам с пустыми канистрами. Вынырнул он крайне осторожно как раз между двумя тросами. Дюралевая и деревянная постройки, а также соответствующая часть платформы были видны оттуда очень хорошо. У края платформы все еще продолжал лежать чернокожий молодчик, которого Сергей отключил первым. Два его товарища рыскали рядом. Опасаясь, что их белый враг жив, чернокожие верзилы подняли на платформу лодку.
Наблюдая за действиями противника, старлей пожалел о том, что позволил лишить себя подводного пистолета. В сложившейся ситуации отправляться на его поиски было чрезвычайно опасно. К тому же не имелось никакой гарантии, что пистолет на дне ночного моря вообще найдется. Полундра не отчаивался, считая, что в любом случае отыщет способ справиться с громилами.
Сергей Павлов снова нырнул и поплыл к платформе. Он приметил, где остановился один из громил, и держал курс туда. Доплыв до запланированного места, русский максимально тихо поднял голову над поверхностью воды. Перед лицом Сергея находился чуть более, чем полуметровый, борт платформы. Стоило обратить взор вверх, как сразу же на глаза попадались ноги противника.
Старлей внимательно посмотрел на чернокожего. Медлить было невозможно. Полундра сделал резкий прыжок из воды, схватил врага за ноги и дернул на себя. От неожиданности негр потерял равновесие и повалился. Не разрешая опомниться ему и его подельнику, Сергей со всей силы потащил свою жертву в воду. Оказавшись в воде, русский моментально нырнул под платформу, продолжая тащить за собой неприятеля, ошарашенного необычайной дерзостью. Сверху слышались крики, но не более того. «Неужели у них кончились патроны?» — мелькнула мысль в голове Полундры.
Утащенный под воду негр пытался сопротивляться: орудовал ногами и руками. Однако его упорства к сопротивлению хватило ровно настолько, насколько воздуха оставалось в его легких. Как только верзила стал захлебываться и норовить выбраться на поверхность, Полундра извлек из-за пояса железный прут и принялся потчевать им врага. Удары в большинстве своем приходились на голову и шею. Чернокожий молодчик лихорадочно силился избавиться от убивающего его неизвестного. Все его движения оказались абсолютно безрезультатными: особого вреда они Сергею не причинили, возможности сделать хоть глоток воздуха негру не дали. Громила все еще надеялся спастись, однако его смерть была неизбежной.
Оставив захлебнувшегося противника, Полундра стремительно поплыл к противоположному краю платформы. Он вынырнул за постройками и неспешно направился в сторону эллинга, полагая, что еще один враг туда сунуться не отважился. Сергей практически бесшумно выбрался из воды и поднялся на платформу. У эллинга царила почти полная темнота. Разглядеть в ней Полундру без прибора ночного видения никто бы не смог. Однако темнота ни в коем случае не страховала русского боевого пловца от повторного свинцового града, вероятность которого сбрасывать со счетов было неразумно.
Сергей стоял у эллинга и ожидал, что противник первым выдаст себя. Однако этого не происходило. «Что же ты молчишь, чертов тихарь?!» — с недовольством подумал Полундра. Русский несколько раз негромко свистнул и быстро переместился от эллинга к деревянной хибаре. Послышался шум приближающихся шагов. Враг осторожничал и выходить из-за угла не торопился.
Бездействие с обеих сторон длилось две-три минуты. У Тихаря, как его продолжал называть Павлов, терпение лопнуло первым. Он резво выскочил из хибары, держа наготове огромный нож, подобный тому, что пронзил сердце Герники.
Желтые лучи лампочки скрадывали у темноты ее владения и помогли Полундре лучше рассмотреть своего противника. Тихарь по сравнению с остальными своими подельниками показался не очень высоким. Но при этом он выглядел очень крепким коренастым мужчиной. В его бешеном взгляде читалась готовность разорвать всех и вся в мелкие клочья. Шоколадная кожа Тихаря блестела в электрическом свете. Его наголо бритую голову покрывали мелкие капельки пота. «Без пистолета», — про себя отметил Полундра, остававшийся во мраке. Он опять несколько раз свистнул, но в такой манере, будто приманивал собаку. Сергей, безусловно, не знал, так ли на Гаити подзывают четвероногих друзей человека или для этого существовал какой-то другой способ. Тем не менее ярость реакции неприятеля на свист просто не знала границ.
Негр завопил и набросился на старлея. Резко выбрасывая руку с ножом вперед, он тщетно пытался зацепить Полундру. Боевой пловец ловко отпрыгивал и успевал бить противника железным прутом по руке. Эти удары еще больше злили Тихаря. Но, превозмогая боль, он не отпускал оружие и продолжал драться. Сергей быстро сообразил, что слепая ярость чернокожего являлась отнюдь не сильным, а скорее слабым его свойством. Полундра решил воспользоваться этим и стал нарочито дразнить и без того разъяренного негра. Нужно было во что бы то ни стало лишить недруга ножа.
Павлов вернулся к эллингу. Там он остановился, повернулся к негру и сделал замысловатое движение металлическим прутом, изображая мушкетера со шпагой. Вслед за этим он вытянул левую руку вперед и быстро зашевелил пальцами, сопровождая жест язвительным улюлюканьем. Былая темнота понемногу исчезала. Забрезжили первые признаки рассвета. Поэтому все театральные движения русского Тихарь рассмотреть сумел. В очередной раз негр разразился бурей гнева. Он слепо устремился к Сергею, абсолютно не обращая внимания на трос, который отделял часть платформы с хибарами от эллинга.
Летя на всех парах к «подлому америкашке», негр резко ударился ногой о трос и звучно грохнулся животом на платформу. Старлей тут же приблизился к нему и ногой выбил нож из его руки, полагая, что бой на этом закончился. Он уже прикидывал, в какой из построек есть веревки покрепче, чтобы связать непрошеных гостей и устроить им затем допрос с пристрастием. «Хреновые из вас бойцы, господа громилы», — промолвил он по-русски, обращаясь к распластавшемуся Тихарю.
То ли чернокожий притворялся, то ли слова российского офицера оказали на него чудодейственное влияние, но буквально через секунду тот резко поднялся. Он попытался ударить Полундру кулаком, но русский своевременно увернулся. Удар получился лишь касательным. Тем не менее верзила задел Сергею плечо с едва затянувшейся раной, ранее нанесенной скатом. «Это уж ни в какие ворота!» — воскликнул он и с разворота наотмашь переехал неприятеля прутом. Удар пришелся на левую щеку и часть подбородка Тихаря. Тот отпрянул и попятился, схватившись за лицо. Сквозь его пальцы струилась кровь. Павлов подскочил к нему и проделал серию кулачных ударов в разные точки. Негр принимал их со странной покорностью, но падать без чувств явно не собирался.
— Ну, ты же, в конце концов, не терминатор, — возмутился старлей.
— Дерьмо, — промямлил по-французски Тихарь и сделал неуклюжий шаг вперед, как будто хотел повторить атаку.
— Хрен ты угадал, — сказал ему Полундра и со всей злости за убитого друга и самого себя врезал негодяю ниже пояса.
Чернокожего словно подкосило: он опустился на платформу и, корчась от боли, стал кататься по ней.