На территории монастыря в разных местах можно еще отыскать несколько камней. Например, справа от колокольни лежит большой черный камень с надписью: Болярин Василий Петрович Колычев и супруга его Дарья Алексеевна. Но как говорят монастырские причетники, все они давно уже стоят не на своих местах — или на чужих костях, или вообще ни над какими. Когда-то их собрали со всего кладбища для нужд народного хозяйства, а потом некоторые из них, негодные, по всей видимости, побросали, где придется.

Да еще вдоль южной стены лежат в ряд десятка два невзрачных, с оббитыми углами, надгробий. На некоторых можно разобрать какие-то безвестные имена…

Тихая поэзия смерти
Донской монастырь

В 1946 году в столицу советского государства, переменившего вдруг богоборческую политику на вполне лояльное и даже покровительственное отношение к церкви, приехали «восточные» патриархи — предстоятели православных церквей-сестер. Официально приглашены они были русским святейшим патриархом Алексием. Но, понятно, не без согласия верховной государственной власти, не без отеческого благословения великого вождя и учителя.

В эти годы по личному указанию И. В. Сталина Русской Православной Церкви были переданы сотни храмов по всей стране. К визиту же в Москву «восточных» патриархов власть сделала церкви еще один ценный подарок — патриархии был возвращен древний Малый собор Донской иконы Божией Матери в Донском монастыре с погребенным в нем двадцать с лишним лет назад последним патриархом «досталинского» поставления — Тихоном (Белавиным).

Вскоре патриархи и другие архиереи съехались в Москву. В назначенный день они собрались в Донском монастыре и провели богослужение в заново отремонтированном, будто не знавшем запустения, Малом Донском соборе. Всем присутствующим было известно, что где-то под плитами покоится патриарх всея России. Но в каком именно месте он почивает, за давностью лет никто уже точно указать не мог.

Тем более этого никто не мог знать спустя еще полвека, когда потребовалось обрести честные мощи прославленного в лике святых патриарха Тихона. В феврале 1992 года пол в Малом Донском соборе, в месте, где предположительно патриарх мог лежать, вскрыли, но… святого новомученика там не оказалось.

Донское кладбище, ставшее в XVIII — начале XX веков самым престижном и дорогим местом захоронения в Москве, начиналось с могил людей совсем не знатных и совершенно безвестных: первыми упокоившимися здесь были ратники Бориса Годунова, принявшие смерть от злых крымчаков Казы-Гирея в 1591-м.

Рака с мощами свт. Тихона. Донской монастырь

В тот год крымская орда двинулась изгоном на Москву. Из пограничья, из дальних застав богатырских, в столицу шли вести одна страшнее другой: адово воинство идет по Руси, и никому нет пощады — где проходят татары, остаются лишь кровь и пепел. А тут еще пришло известие, что в Угличе по наущению Годунова подручные его зарезали малолетнего наследника Димитрия Иоанновича. И москвичи совсем было решили, что вот они и наступили, последние времена.

Но энергичный боярин Борис Федорович собрал большую рать и смело выступил навстречу вражьей силе. Он с московскими полками встал верстах в двух южнее Калужских ворот. Это был единственный путь на Москву, не прикрытый надежною сторо́жей. На всех прочих южных дорогах в русскую столицу стояли могучие монастыри-крепости — Новодевичий, Даниловский, Симоновский.

Русские готовы были стоять насмерть. Но второй Куликовской в этот раз не вышло. Получилась скорее вторая Угра. Спугнув накануне лишь московские дозоры и опасливо потревожив царево войско небольшими конными отрядами, в решительное сражение Казы-Гирей вступать не осмелился, и 5 июля 1591 года он чуть свет бежал прочь от Москвы со всей своей ордой, побросав обозы.

Немногих погибших московских ратников с миром похоронили в русском стане, возле походной палатки-церкви. Царь Федор Иоаннович по случаю счастливого избавления своего царства от погибели побожился поставить на этом месте каменную церковь во имя Донской иконы Божией Матери. Эта икона была при войске князя Димитрия Иоанновича на Дону в 1380-м. И тогда русские одержали самую славную в своей истории победу. Не выдала и теперь Матушка Богородица своих верных молитвенников — избавила Донская от нашествия басурман Русь.

Обет свой Федор Иоаннович исполнил истово: в то же лето был заложен, а через два года и освящен невеликий одноглавый храм. В 1698-ом рядом с ним поднялся грандиозный собор, названный также во имя Донской иконы, поэтому первый храм стали именовать Старым, или Малым, Донским, а второй — Новым, или Большим.

Одновременно со строительством Нового собора монастырь был обнесен квадратной в плане оградой, выполненной, как и собор, в стиле московского барокко — с многочисленными декоративными элементами, с белокаменными деталями. Длина стены Донского монастыря — вторая в Москве, после кремлевской. Причем, значительную часть этого немалого пространства, что окружает стена, занимает кладбище.

Любое упоминание Донского кладбища неизменно начинается с предуведомления, что ему-де нет равных в Москве по обилию старинных надгробий и по их художественной ценности. То, что нет равных теперь, это понятно, Донское — единственное сохранившееся в Москве монастырское кладбище. Но так писали о нем даже еще до революции, когда в каждом московском монастыре существовал некрополь.

На территории в два гектара здесь стоят многие сотни самых разнообразных надгробий — белокаменные и гранитные «саркофаги», плиты, обелиски, колонны, распятия, скульптуры, усыпальницы-часовни.

В начале ХХ века москвовед Юрий Шамурин так описывал кладбище: «Пойдите на старое кладбище Донского монастыря, особенно в наиболее запущенную южную часть; приглядитесь к полуразвалившимся, покрытым мхом и плесенью надгробным памятникам XVIII-го века и начала XIX-го — и от всей тихой, унылой картины — густых берез, молчаливых мраморных и гранитных урн, скорбных бронзовых скульптур — повеет красивым своеобразным настроением какой-то сдержанной, благородной грусти, спокойной примиренности, величественного покоя. И нельзя остаться равнодушным: элегическая красота кладбища покоряет, навевает какие-то нежные воспоминания, смутные грезы о прошлом. Донское кладбище — единственное, безукоризненно сохранившее свой старинный облик, — не есть что-то исключительное и случайное. Все московские кладбища конца XVIII-го века были полны этой тихой поэзии смерти…»

Тихая, унылая картина старого монастырского кладбища нисколько не изменилась и в наше время. Благодаря своему старинному облику Донское множество раз за последние десятилетия становилось съемочной площадкой — здесь снимались «элегические» эпизоды исторических, преимущественно, фильмов.

Донской монастырь в XVIII и XIX веках был местом погребения наиболее знатных московских родов — Мухановых, Протасовых, Хвощинских, Свербеевых, Глебовых-Стрешневых, Дмитриевых-Мамоновых, Нарышкиных, Паниных, Вяземских, Бобринских, Долгоруковых, Толстых, Уваровых, других. Голицыны, у которых был родовой склеп практически в каждом московском монастыре, в Донском имели огромную усыпальницу, устроенную в немалом храме Архангела Михаила. Между прочим, там похоронена и княгиня Наталья Петровна (1739–1837), послужившая А. С. Пушкину прообразом старой графини в «Пиковой даме».