Едва он ступил в красный свет Асфодекса, его голос ожил, свободный от помех. Он услышал голос Закреала и рев Иосии столь же громко и ясно, как если бы они стояли рядом с ним. Он также услышал лай огня штурмболтера и чужеродные вопли, и понял то, о чем прежде только подозревал. Засада не была случайным происшествием; скорее всего, это дело рук всеобъемлющей воли. Остальные ещё не нашли никаких признаков Флакса. Алфей встретился с ним взглядом, и Карлаен понял, что тот тоже слышал сигналы.

— Мы среди своих, братья, — сказал Карлаен. Он обернулся и увидел упавшую статую, в честь которой была названа площадь, изображающую Императора во всей своей славе, с широкими крыльями и лицом, поднятым к красному кипящему небу. Статуя была опалена огнем, изъедена ихором и опутана ползучими нитями мясистого биовещества, но никаких признаков того, что, в конечном счете, повалило её. Карлаен уставился на мраморное лицо Повелителя Человечества и почувствовал, как в нем что-то всколыхнулось. На этот раз не гул, а чёрный, тягостный гнев, что в один красный миг принес с собой образы погребенного под врагами Афраэ, выпотрошенного Бартело и многих других из далекого прошлого — лиц, имен и их предсмертных воплей.

Сыны Сангвиния всегда были лучшими в смерти, чем другие их братья-космодесантники. Мученичество было у них в крови, и для Кровавого Ангела нет большей славы, чем смерть за благое дело. Но это свирепое чувство самоотверженности, заставлявшее их с головой бросаться в пасть смерти, слишком часто перерастало в одержимость. Он мог почувствовать, как они давят на него со всех сторон — призраки всех тех, кто следовал за ним и погиб. В мгновение ока, меньше, чем на секунду, площадь заполонили бледные, карминовые фигуры, сражающиеся с врагом, и он услышал голос, подобный пламени и гладкому камню, и треск огромных крыльев, когда его Отец заговорил, а затем генокрады выплеснулись из проделанного им отверстия в стене как муравьи из муравейника.

Он оторвал взгляд от статуи и засунул вглубь волну ярости и чёрных воспоминаний, после чего поднял свой штурмболтер.

— Я хочу сомкнуть сектора обстрела. Перейти к схеме эпсилон, — проскрипел он. — Боевые протоколы сигма. — Остальные рассыпались вокруг него, когда генокрады стремительно бросились к ним через руины и обломки, усеивавшие открытую площадь. Карлаен взглянул на статую в последний раз, после чего повернулся к противнику.

— Император смотрит на нас, братья. Не подведем его.

После чего заревели штурмболтеры, и битва началась.

ГЛАВА ШЕСТАЯ

Площадь Вознесения Императора, Дворец династии Флаксов, Фодия

Пересекающиеся линии огня и правила ближнего боя — это глина, из которой строиться победа. По крайней мере, так говорили все, кто обучал Карлаена. Теперь, когда с его дней в качестве послушника, с жаждой внимающего накопленным знаниям, прошло несколько столетий, он готов был признать, что в этом утверждении была доля правды.

Отдача штурмболтера в его руке заставляла экзоскелет брони слегка дрожать. Ствол оружия раскалился добела, а голова Карлаена болела от количества данных для наведения, получаемых из бионического глаза. Но боль была ценой, которую платят за победу.

Тираниды бросались волнами, как и раньше, но теперь каждая их следующая друг за другом атака попадала прямо под организованную огневую линию. До этого терминаторы были разделены или наоборот, находились слишком близко. Теперь, на открытом пространстве, битва принадлежала им, ещё до того, как первый генокрад выпрыгнул из укрытия. Карлаен отметил, что так было всегда. Одной из самых успешных тактик Первой роты, полученной за столетия тяжелых войн, в борьбе с врагом, было создание такой ситуации, в которой количество врага, полагающегося на толпы существ, работало против него.

Именно это сейчас и происходило. Каждая атака отражалась на большом расстоянии. Всего один раз генокраду удалось подобраться достаточно близко к терминаторам, где он сразу же был убит двумя взмахами меча Алфея.

Наконец, атаки начали ослабевать, пока на площади не наступила тишина, прерываемая легким гудением охлаждающихся стволов и капанием ихора тиранидов. Над горами трупов ксеносов висел дым, и площадь заполнила атмосфера мрачного спокойствия. Карлаен ждал, считая про себя. Затем он удовлетворенно хмыкнул и опустил штурмболтер.

— Они отступили, скорей всего, для того, чтобы обдумать следующий шаг, — сказал он.

— И за нами, почти наверняка, следят, — ответил Алфей, перезаряжая оружие. — Я это чувствую, суетливое ощущение в голове.

— В таком случае, нам лучше использовать выигранное время с пользой, — сказал Карлаен. Он отцепил с пояса и поднял голову сервитора. — Начнем с этого.

Капитан проворно вытащил из гнезд на броне несколько кабелей и вставил их в разъемы на капающих останках головы. Практически мгновенно рот сервитора открылся, а глаза расширились, когда резкий прилив мощности толчком вернул его к действию.

Из окровавленных губ сервитора вырвался поток бесполезного кода, за которым последовал пустой механический голос:

— Внимание. Внимание. Защита площади под угрозой. Внимание. Пост J-7 под угрозой. Внимание. Палата Трибунов под угрозой. Внимание. Пост J-8 под угрозой. Внимание. Всем отрядам, доложить о ситуации губернатору Флаксу. Внимание. — За ними последовало ещё больше предупреждений, целый список провалившихся оборон и контратак.

Подключив к банкам данных сервитора системы своей брони, Карлаен постепенно изучал слои программной памяти и обнаружил, что когда дрона зажало под камнями, он направлялся к Флаксу, чтобы лично доставить ему отчет. Капитан посмотрел на Алфея.

— Сервитор был посланником Флакса. Губернатор отправил его, чтобы оценить оборону дворца и доложить об обстановке по возвращению в укрытие.

— Думаешь, он может привести нас к губернатору? — спросил Алфей. Он сел на упавшую колонну и вонзил меч в землю перед собой.

Карлаен не ответил и продолжил изучать банки данных сервитора, отмечая различные пути и проходы с заложенных в них карт. Сервитор был настроен на биочастоту Флакса и обладал всей необходимой информацией — кодами доступами, крипто-ключами и обходами систем, чтобы его достичь. Карлаен моргнул и посмотрел на Алфея.

— Под городом есть катакомбы, Флакс сейчас там.

— То есть тоннели. И у нас больше нет тяжелого огнемета, чтобы зачистить их, — скривился Алфей.

— Наш друг-сервитор говорит, что тоннели всё еще запечатаны, а тираниды не нашли их, — ответил Карлаен и нахмурился. — По крайней мере ещё не нашли, когда он в последний раз использовал свои сенсоры.

Он отцепил голову от брони, и её глаза сразу покрылись пеленой, а рот безжизненно повис. Слишком долгое подключение к броне могло повредить её хрупкие механизмы, а голова ещё была нужна Карлаену.

— Это было до или после того, как его прижало? — спросил Алфей. Не дождавшись ответа от Карлаена, он вздохнул и кивнул. — Всё в итоге решается в тесноте и тьме, так ведь? Отдал бы что угодно за ещё один бой в нормальных условиях.