– Цель миссии?
– Если говорить общими словами, провести ревизию.
– Ревизию, сэр?
Человек улыбнулся.
– У вас это называется «следственные действия». Мы в разведке предпочитаем слово «ревизия». Мы бюрократы.
– В чем суть вопроса?
– Для начала вы должны сказать «да».
…
– Ну же. Вы понимаете, что то, что произошло с вашим напарником, и та история в аэропорту тесно связаны. И вы не могли не вспомнить, что мы поставляли на Украину винтовки пятидесятого калибра, чтобы они могли отбиваться от русской бронетехники. Возможно, одна из этих винтовок всплыла в Штатах.
– И поставляло их ЦРУ.
– Да. Как и в восьмидесятые мы помогали афганским моджахедам, потому что нам это было выгодно. Вчерашние друзья часто становятся врагами. Да или нет?
…
– Итак?
– Да. И пошло оно все…
Полковник Джей Берч, отставной командир Crisis Reaction Team, спецназа морской пехоты, предназначенного для немедленного реагирования в случаях, когда надо вести бой с целым городом или, по крайней мере, с его половиной, согласился встретиться с ним в ресторане «Ливанская таверна», расположенном рядом с Пентагоном. Это было обычное место встречи для отставных и действующих военных, и, когда Козак добрался туда, ему пришлось потратить несколько минут, отвечая на приветствия и игнорируя кислые взгляды остальных. Корпус морской пехоты всегда был парией, потому что у них были собственные ВВС и ВМФ, и в Пентагоне их недолюбливали.
Полковник Берч появился точь-в-точь в назначенное время – сухой как щепка, с намертво въевшимся в кожу афганским загаром, в темных очках и с папкой под рукой. Передвигался он нормально, протез был почти не заметен.
– Сэр…
– Нормально, сиди… – Полковник плюхнулся на стул. – Мы уже переросли все это. Давай посмотрим, что тут можно заказать.
Козак заказал шаурму. Полковник остановился на фалафеле.
– Слышал, ты стал федеральным агентом.
– Есть такое, сэр!
– Группа освобождения заложников?
– Нет, сэр. Следователь, отдел по борьбе с терроризмом.
Полковник внимательно посмотрел на него, сняв очки.
– Не могу представить любого из золотой [19] группы федом.
Козак усмехнулся.
– Да и вы не слишком-то похожи на бюрократа, сэр.
– А на кого же я похож?
– Скорее, на старого пирата, нацепившего костюм, сэр.
Полковник не обиделся.
– Что есть, то есть. Чувствую себя порой полным идиотом. Меня приглашают в кабинет и спрашивают, что я думаю о той или иной вещи. Я начинаю говорить, и вдруг до меня доходит, что они меня не понимают. Совсем.
– Ясно, сэр… Слышал, собираются принимать на вооружение новую боевую винтовку?
– Да… Если бы. Эти придурки собираются снова отдать контракт Кольту. Точнее, его канадскому филиалу. Я устал доказывать, что нам нужно что-то, похоже по схеме на «калашников», SCAR или один из SIG. Или одна из тех новых винтовок со схемой «калашникова», производства США. Но нет. Они непробиваемы.
– Ясно.
– Как ты, парень? – спросил полковник. – Эти говнюки сделали все, чтобы втоптать тебя в грязь.
– У них не получилось, сэр.
– Рад это слышать.
– Но у меня есть проблемы, сэр.
– Говори.
Козак рассказал все. Ну, почти.
– Опиши мне этого типа из «Линкольна», – потребовал полковник, разбираясь с фалафелем.
– Лет шестьдесят…
Когда описание было закончено, полковник думал недолго.
– Конрад Райс.
– Кто он, сэр?
– Один из заказчиков. С самого верха. Последний раз, когда я имел с ним дело, он был начальником инспекции в ЦРУ. Это очень высокая должность. А занимался он, по-моему… Ираном. Да, Ираном.
– Тогда что ему делать на Украине?
– На Украине? Сейчас это тема номер один, все хотят заниматься Украиной. Повтори, что он сказал?
– Он сказал, что нужно провести ревизию в Украине. Что он подозревает, что там что-то нечисто с нашими поставками оружия туда.
– Подозревает, – фыркнул полковник. – Если он говорит, что подозревает, он точно знает, что колеса закрутились вновь. Просто не хочет давать тебе информацию. А сам ты что думаешь?
– Я хочу взяться за это, сэр.
Полковник пожал плечами:
– Тогда ничем не могу помочь.
– Это личное, сэр.
– Личное? В ЦРУ работают очень искусные манипуляторы.
– Действительно, личное, сэр.
Полковник отложил ложку.
– Хорошо. Чем конкретно я могу тебе помочь?
– Вы знаете про ситуацию на Украине? Там есть наши люди?
Полковник криво улыбнулся.
– И да, и нет. Мы там ходим по очень тонкой грани. У Киева русские войска. Нас это не устраивает. Но открытая поддержка Украины сейчас невозможна по многим причинам, прежде всего политического характера. Если ты слушаешь новости, то должен знать, о чем я сейчас говорю…
– Да, сэр, понимаю.
– Европа все больше склоняется на сторону России. Конфликт затянулся, противостояние бьет по экономике, а на принципы плевать, когда у тебя в стране безработица больше десяти процентов. Все эти новости о зверствах распространяются именно европейскими новостными агентствами, видимо, это часть тайной сделки с русскими. Мы не можем поддерживать людей, которые стреляли гражданским в затылок, пытали пленных и, возможно, сбили гражданский самолет с пассажирами на борту. Это неприемлемо.
– Но мы их поддерживаем.
– Увы, поддерживаем. В основном поддержка идет через Польшу и Прибалтику. Мы поставляем им кое-какую технику… Сам понимаешь, это важный рубеж, если русские возьмут Украину, то они подойдут вплотную к границам Восточной Европы и новых членов НАТО, а мы не можем этого допустить… У корпуса там усиленная спецгруппа, из твоего как раз подразделения, они охраняют американское посольство, которое сейчас в Днепропетровске. Но кроме того, они тайно содействуют обучению местных сил защиты территории… так это, кажется, называется.
– Они могут мне помочь, если дойдет до этого?
– Исключено!
Полковник посмотрел в упор.
– Исключено! Украина – это политическое минное поле. Мы не можем и шагу ступить без согласования с Госдепом. И я должен тебя предупредить – если ты будешь о чем-то договариваться, я и слышать об этом не хочу. Нет и нет.